Сомнения в союзнике

75 лет назад разразилась Вторая мировая война: историк Энтони Бивор (Antony Beevor) посвятил ей свою новую книгу, в которой мастерски объединил политику, дипломатию и события на фронтах.

1 сентября исполняется 75 лет со дня начала Второй мировой войны. Поскольку в СМИ по-прежнему публикуется великое множество материалов по поводу столетия с начала Первой мировой войны, интерес общественности к следующему крупному событию, возможно, будет не столь велик. Ведь внимание к Великой войне (одно из альтернативных названий Первой мировой войны — прим. пер.) в значительной степени обусловлено тем обстоятельством, что она постепенно выходит из тени Второй мировой. Ведь до сих пор определяющим был вопрос относительно вины в начале Великой войны, который до сих пор был и затмевал собой все и вся, в том числе и чисто исторические факты, связанные с ней. Теперь же ситуация меняется.

Поскольку относительно виноватых в развязывании Второй мировой вопросов практически не было, ее обсуждают в другом ключе, а именно в качестве единой мировой истории, события которой подлежат новому переосмыслению. Именно такую попытку предпринимает Энтони Бивор в своей новой книге, предназначенной для широкой аудитории. Известный автор придерживается при этом эпической британской повествовательной традиции. Он рассуждает с точки зрения Британской империи и в 50 главах рассказывает попеременно о боях в континентальной Европе и в азиатско-тихоокеанском регионе.

Манера изложения, в которой он тесно переплетает между собой политические, военные и дипломатические события, весьма доходчива и сполна удовлетворяет ожидания читателей. При этом автор не стесняется давать подробные оценки событиям, избегая всякого пафоса. Не мешает и его иногда чрезмерно подробное описание обстоятельств, влиявших на действия отдельно взятых персонажей его повествования — оно хорошо дополняет общую картину. И то, что читателю, хорошо разбирающемуся в истории, эти детали могут быть знакомы из других источников, никоим образом не делает их менее познавательными.

Комплексность единой глобальной истории Второй мировой войны обуславливалась тем, что она (война), по сути, велась на двух противоположных краях света — в континентальной Европе и в азиатско-тихоокеанском регионе. Объединяло эти два театра военных действий то, что в сражениях принимали участие Германия и ее союзник Япония, с одной стороны, и страны антигитлеровской коалиции, с другой. В то же время совершенно отдельной историей представлены в книге крайне запутанные двусторонние отношения между Японией и Советским Союзом.

Энтони Бивор проявляет себя большим знатоком этой запутанной диспозиции, но, тем не менее, отказывается делать ее структурирующим фактором в описании событий. Он начинает книгу с бушевавшей летом 1939 года японско-советской войны в Маньчжурии, которая, с одной стороны, находилась вдалеке от европейского театра военных действий, который принято считать основным в ходе Второй мировой войны. Однако, с другой стороны, бои в Маньчжурии имели важной значение для всего течения Второй мировой.

Так, к примеру, вторжение советских войск в Польшу произошло 17 сентября — на следующий день после заключения перемирия с Японией в Восточной Азии. Это было небольшое промедление, но оно вскоре сыграло важнейшую роль в том, что военные действия в Европе и Азии велись независимо друг от друга.

Строго говоря, если смотреть на развитие событий из Азии, то можно утверждать, что Вторая мировая война началась вовсе не в 1939 году, а в момент нападения Японии на Маньчжурию в 1931-м. Исходным пунктом во временном и территориальном разделении можно считать договор о нейтралитете, подписанный СССР и Японией в мае 1941 года, который вызвал серьезную озабоченность Германии. При этом он стал своеобразным «эхом» пакта о ненападении между СССР и Германией от августа 1939 года, который привел в смятение японцев.

Поражение Японии в маньчжурской пограничной войне сыграло не последнюю роль в том, что ее дальнейшая экспансия в Азии стала развиваться, главным образом, в южном направлении. А неожиданно быстрое поражение Франции (против Германии) в начале лета 1940 года, по сути, открыло японцам дорогу во Французский Индокитай, находившийся до того под контролем режима Виши. Вследствие этого там возник своеобразный французско-японский кондоминиум, существовавший до самого конца войны. А из Индокитая японцы, прикрывшись нападением на Перл-Харбор в декабре 1941 года, с легкостью осуществили «тигриный прыжок» в голландские и британские колонии в Южной Азии. В феврале 1942 года пала британская крепость в Сингапуре, и это стало началом конца европейского колониального господства в Азии.

Запутанные отношения между СССР и Японией объясняют и сложности в отношениях в других форматах. Так, когда США, Великобритания и СССР в 1941 году вели переговоры о создании коалиции против Германии, у них постоянно возникали сомнения в верности потенциальных партнеров. А провозглашенный в Касабланке принцип «безоговорочной капитуляции» должен был, не в последнюю очередь, служить тому, чтобы ни у кого даже мысли не возникало о заключении какого-либо сепаратного мира. А то, что Сталин был способен на неожиданные эскапады, он ясно продемонстрировал, подписав с Германией пакт о ненападении в 1939 году.

В свою очередь, западные страны также традиционно холодно относились к Советскому Союзу. Тот факт, что советских представителей не пригласили на встречу в Мюнхене в 1938 году, на которой решалась судьба Чехословакии, разжег в Сталине недоверие к Западу.

В том, что его недоверие было небеспочвенно, ему пришлось убедиться после нападения Германии на СССР летом 1941 года, когда он призвал своих западных союзников сплотиться и как можно скорее открыть второй фронт и облегчить положение русских. Те, однако, были не готовы к этому и отказались сделать это (второй фронт был открыт лишь в 1944 году). В качестве «компенсации» США и Великобритания, правда, организовали снабжение СССР по «ленд-лизу». Туда через Северное море, Иран и северную часть Тихого океана устремились бесконечные караваны судов и поездов с оружием, техникой и продовольствием. С западного побережья США корабли шли через Тихий океан под советскими флагами, и Япония в соответствии с соглашением о нейтралитете беспрепятственно пропускала их в направлении Владивостока. Чтобы подтвердить разделение обоих театров военных действий, Советы настояли на том, чтобы американцы на Аляске не только предоставили им в распоряжение самолеты, но и разрешили им самостоятельно летать оттуда в Россию.

Ведь американским пилотам было запрещено летать на сибирские аэродромы, потому что Сибирь граничила с японскими владениями. Американские бомбардировщики, которые до того поливали огнем японские города и получали при этом серьезные повреждения, не могли приземляться в Сибири — СССР и Япония даже с учетом топографической близости обоих театров военных действий, изо всех сил старались поддерживать декларированный ими нейтралитет. А то, что Красная армия после первой американской атомной бомбардировки Японии в августе 1945 года атаковала японцев в Маньчжурии, хотя и было согласовано союзниками еще на конференции в Ялте, было уже частью совсем другого конфликта.