Так утверждает специалист по экономике и странам бывшего СССР Владимир Бачишин

Война, санкции… Можно ли верить Владимиру Путину? Какие личные интересы есть у президента Украины остановить войну? Портал Aktuality.sk взял интервью у Владимира Бачишина, специалиста по экономике и финансам из Паневропейской высшей школы, который сейчас находится в Москве.

— Настолько ли пусты сегодня магазины в Москве, как об этом пишут некоторые СМИ? Действительно ли россиян коснулись их собственные контрмеры?

— Ситуация - нормальная. Надо понимать, что многие продукты есть на складах, и эффект будет не сразу. Что-то дороже, что-то уже трудно купить. Почти нет того, что купить просто невозможно. Россия уже заявила, что Казахстан, Белоруссия и Турция могут стать теми странами, кто сможет реэкспортировать продукты питания из ЕС.

— Но тогда совершенно утрачивается смысл российского эмбарго на импорт продуктов питания…

— Лично я думаю, что это был лишь предупредительный жест, и что санкции будут смягчены. Для России жизненно важен, например, ввоз семян пшеницы и других злаков. До 40% рынка сельскохозяйственных семян принадлежит голландским фирмам. Работа многих российских производителей продуктов питания основана на том, что они, например, импортируют мясо из других стран, а дома производят из него колбасу и сосиски. И таких примеров очень много. Молоко, вино …

Регионы не слишком почувствуют санкции. Люди в таких небольших городках, как Орел, например, не зависят от импортных продуктов. Они и не знают, что такое пармезан или прошутто. А что касается фруктов и овощей, то они закупаются на рынках.

Если Россия хочет продолжать санкции, у нее должен быть готов инвестиционный план — не только в сельском хозяйстве, но и - главное - в сфере логистики. Вчера я говорил с российскими специалистами по логистике, которые хотели бы строить логистические центры, связанные с локальными сельскохозяйственными базами. Один такой центр с холодильным оборудованием обойдется в 250 млн евро. Но неизвестно, захочет ли этот проект финансировать частный сектор, ведь санкции могут отменить.

— Однако Россия после сообщения об ответных санкциях в отношении ЕС и США заявила, что будет решать вопрос в первую очередь за счет местных производителей.

— Да, тут есть и разумные идеи о том, как использовать малые предприятия и кооперативы, которые могут поставлять продукты питания и сельскохозяйственную продукцию на местный рынок. Российское правительство хочет изменить конкурентное пространство. Это что-то вроде инициативы нашего правительства, которое хочет умерить аппетиты торговых сетей, имеющих монопольных поставщиков. Российское правительство хочет вмешаться в работу тех, кто имеет монопольные структуры. Оно не приемлет системы типа: у меня есть один поставщик мяса из Финляндии, а остальных я на рынок не пущу. Кстати, именно упомянутая Финляндия — это страна, которая чрезвычайно заинтересована в том, чтобы санкции отменили как можно скорее. Ведь 48% экспорта она отправляет как раз в Россию. Финляндия сделала много на дипломатическом уровне — даже предоставила площадку для встречи американских и российских ученых, которые вчера опубликовали мирный план для Украины, включающий 24 пункта.

— Но и России приходится решать проблемы, связанные с санкциями. И они не так уж незначительны.

— Конечно, скажем, уже упомянутые перерабатывающие фирмы, которые зависят от импорта мяса, столкнулись с проблемами. Если они не будут работать, вырастет безработица, будет собираться меньше налогов, да и потребители будут недовольны. А они одновременно являются и избирателями. Так что все просто. Сегодня все в мире так экономически связаны между собой, что санкции не могут никого устроить. Например, Великобритания не ввела абсолютных санкций на продажу всех видов оружия: она продолжает продавать России некоторые части ракет «земля-воздух». Несмотря на всю риторику. Бизнес есть бизнес.

И еще. Даже украинский президент Петр Порошенко может иметь экономическую мотивацию закончить конфликт. Еще будучи кандидатом, он заявил, что продаст свою компанию «Рошен». Эта компания производит кондитерские изделия (входит в ТОП-20 мировых производителей кондитерской продукции — прим. ред.). У этой компании много заводов в России. Продажей занимается инвестиционная компания из группы Rothschild, выступающая в роли официального консультанта по продаже.

Так что можно предполагать, что, наверное, даже Порошенко не хочет, чтобы его предприятия были в состоянии, в котором их невозможно продать. Ведь любой актив можно продать тогда, когда он приносит деньги.

— Однако ясно, что кому-то эти санкции на руку.

— Какое-то время тут будут определенного рода посредники. Один пример из прошлого. Американский предприниматель Марк Рич воспользовался американским эмбарго в отношении ЮАР и Ирана. Он очень хорошо на этом заработал. И хотя в США его осудили, он спрятался в Швейцарии, а президент Билл Клинтон его помиловал. Так появилась компания Glencore, которая сегодня является одной из крупнейших торговых фирм.

На любых санкциях и эмбарго зарабатывают третьи стороны. Причем, это вредит экономикам и той, и другой стороны.

— Как вы прокомментируете встречу российского президента Владимира Путина, главы Украины Петро Порошенко и представителей ЕС? Какого развития событий стоит ожидать?

— На пресс-конференции после встречи Путин заявил, что хочет, чтобы война остановилась и была создана атмосфера доверия, что может означать, что он предпримет конкретные шаги. Посмотрим - какие. При этом Путин утверждает, что конфликт является внутренней проблемой Украины.

— Можно ли Путину верить?

— Можно ли кому-то из политиков верить целиком и полностью? Политика — это игра, хитрость, тактика и стратегия, порой драма, иногда комедия. У Владимира Путина есть чувство юмора. На форуме в Санкт-Петербурге он высказался о санкциях. Пока, мол, санкции касаются лишь того, что «выбрали кого-то из моих знакомых, близких мне людей, чтобы их «уконтрапупить». И выбрали - как нарочно - двух евреев и одного украинца».

— Россия отстраняется от конфликта на Украине. Путин утверждает, что это внутреннее дело Украины. Но, с другой стороны, поступают сообщения о том, что на украино-российской границе ведет бои российская армия, что российские вертолеты стреляют по украинским пограничникам. …

— В интернете появляется много фальшивых новостей. Я лично не видел никаких фотографий с границы. Об этом постоянно сообщает украинская служба безопасности, секретная служба. Если уж она настолько секретная, то уж могла бы на границе что-нибудь сфотографировать.

С пострадавшего региона приходят сообщения, противоречащие друг другу — как от Донецкой Республики, так и из Киева. Надо понимать, что из опубликованной информации очень трудно узнать о реальных событиях. Мы не знаем, кто кого окружает, какова ситуация на самом деле. Слова в военном конфликте имеют сильную пропагандистскую окраску.

Это проблематично даже для журналистов. В этом конфликте нет фронта, который бы имел линию. Есть только локальные столкновения.

— Это новая модель войны, когда не народ идет на народ на фронте, а происходят какие-то местные, внутренние войны?

— Это модель так называемой гибридной войны, возникшая в североафриканских арабских государствах, и ее кто-то разработал. Лично я предпочел бы, чтобы войн не было вообще. Лучше будем заниматься экономикой и процветанием всех народов. Война — это последнее решение, и стоит заметить, что зачастую это решение внутриполитических проблем. Это справедливо и для Украины. Этническое восприятие государственности привело к вооруженному конфликту на Майдане. И он продолжается поныне.

— К примеру, американский борец за свободу Рон Пол утверждает, что санкции - это война, так что и экономические меры могут быть определенной формой войны.

— Санкции объявляли и против Ирана и Ирака. Пути для торговли все равно нашлись. Нефть за продукты питания и прочее. Война для меня — это вооруженный конфликт. Существует понятие экономической войны. Она была до 1990 года. Обратимся к примеру. Соглашение COCOM о нераспространении высоких технологий в странах социалистического лагеря. Если я не ошибаюсь, газета «Правда» (тогда печатный орган Центрального комитета Коммунистической партии Словакии — прим. ред.) еще в 1988 году имела компьютеры с процессорами 268, которые, вопреки этому соглашению, удалось ввезти в ЧССР. Устанавливала их одна австрийская компания.

— Давайте вернемся к самой Украине. Как мне кажется, в настоящий момент оптимальным решением для Украины было бы не входить ни в какие блоки ни с Россией, ни с ЕС, ни с НАТО. Что вы думаете?

— Рассмотрим одну простую вещь. Украина отказалась от ядерного оружия и изменила конституцию так, что стала страной вне каких-либо военных блоков… В ноябре прошлого года я уже говорил, что самое лучшее для Украины это не быть нигде. Определенно, наилучшим вариантом было бы не входить ни в какие военные объединения, потому что, если на Россию будет оказываться большое давление, к власти там могут прийти еще более радикальные политики, и политика может привести к полному замораживанию отношений с остальным миром. Сравнение президента Путина с бывшим советским диктатором безосновательно. Это совершенно иной тип политика — намного более умеренный. Он способен принимать Запад, что при Сталине было невозможно. Приравнивать Путина к Сталину просто совершенно неуместно.

— Вернемся еще раз к возможной (или невозможной) интеграции Украины …

— Да, тут есть еще один очень важный момент — а именно разделение Украины на ту часть, которая хочет войти в ЕС, и вторую, которая тяготеет к России, или же к Евразийскому союзу. Если вопрос будет стоять так - идти в ту или другую сторону - Украина политически расколется. Поэтому лучше не быть нигде.

Дело тут еще и в неверной политике заинтересованных сторон. Уже президент Виктор Ющенко поддерживал национализм. Он наградил Бандеру и его идеолога и объявил их национальными героями, чем настроил против себя восточную часть страны. Когда президентские выборы выиграл Виктор Янукович, он продолжил эту политическую тенденцию.

И еще одно. Даже такому опытному политику, как американец Генри Киссинджер, ясно, что самым лучшим решением является нейтралитет Украины. Он заявил об этом еще в марте текущего года.

— А что же с желанием России не иметь в соседних странах военных баз НАТО? Имеет ли Путин вообще право вмешиваться в дела соседних государств, и есть ли планы по строительству таких баз или нет?

— Тут дело не только в политике. Я встречаюсь с обычными россиянами, которые по этому поводу говорят, что им все равно, кто правит на Украине, но они не хотят иметь на своих границах ракетные базы. Я думаю, что и американцы не были бы рады, если бы в Мексике были русские или китайские ракеты. Так разразился Карибский кризис. Он начался не с того, что на Кубе были размещены советские ракеты, а с того, что в Турции были ракеты американские (а также в Великобритании и Италии — прим. ред.). Ситуация похожа на украинскую сегодня. Мало кто помнит, что после того, как ракеты убрали с Кубы, исчезли и ракеты в Турции.