«Новороссией» российский президент называет те части Восточной Украины, за защитника которых он себя выдает. То, что походит на современную пропаганду, соответствует многовековым целям российского империализма

Внешнюю политику российского президента Владимира Путина четко характеризуют два коротких предложения, сказанные два с половиной века назад. Первое из них: «Россия — европейская держава». Второе: «России нужен рай».

Первое кредо сформулировала царица Екатерина II (1729-1796), которую ее подданные прозвали «Великой». Второе же сформулировал ее фаворит, маршал и губернатор Григорий Потемкин (1739-1791). Первое высказывание касалось уверенности в себе, традиций, современности и силы Европы. Второе касалось Крыма, а заодно и всего юга России между огромными степями и Черным морем. «Поверь мне», — говорил Потемкин своей любовнице-императрице. — Сделав это, ты прославишься больше, чем любой другой русский монарх когда-либо. Ты обессмертишь свое имя«.

И действительно, когда Екатерина в 1762 году свергла мужа и взошла на трон, Россия представлялась Европе какой-то далекой страной где-то на востоке. А после смерти императрицы в 1796 году Россия была настоящей державой, которая делала на европейском континенте все, что хотела. И возможности для этого у нее появились именно после присоединения Новороссии.

Когда Владимир Путин сегодня говорит о «Новороссии» как о собственной стране и выступает в роли защитника ее жителей, он, бывший офицер КГБ, следует примеру немецкой принцессы Ангальт-Цербстской, которая в XVIII веке превратила русское царство в европейскую державу. Свои ресурсы и территорию, славу и положение в мире она получила благодаря беспрецедентной экспансии, жертвами которой пали и ханство крымских татар, и гетманщина запорожских казаков, и существовавшее на протяжении нескольких веков польское королевство.

К теплым морям

Когда западные критики упрекают Путина в том, что его помпезная риторика о независимой «Новороссии» в составе самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик лишь прикрывает шовинистические имперские амбиции, это составляет одну сторону медали. «Новороссия» вписывается в конкретное представление о Российской империи, которая 250 лет назад стала реальностью и, наконец, придала России статус, к которому она стремилась со времен Ивана Грозного (1530-1584).

Этот царь, с владычества которого началась новая история России, указал путь на юг и присоединил Казанское и Астраханское ханства, но так и не смог выйти к Балтике. Петр Великий (1672-1725), настоящий реформатор на царском троне, также мечтал об империи, которая простиралась бы на юг, где его флоту были бы не страшны холодные зимы. Но, несмотря на все свои усилия, ему не удалось продвинуться дальше Азовского моря. Впрочем, Петр в 1709 году одержал решающую победу над шведским королем Карлом XII в бою под Полтавой (юго-восточнее Киева), которая позволила России закрепиться пусть не на юге, но в направлении к Балтийскому морю.

А потом настало время Екатерины и Потемкина. Даже предпочтя ему более молодых любовников, она оставалась милостива к князю Таврическому. Она, ведшая переписку с Дидро и Вольтером, провела реформу государственного управления в духе умеренного Просвещения. А он завоевал для нее юг. После бесконечных войн против Османской империи, выступавшей защитницей степных мусульманских правителей, Екатерина в 1782 году заявила своему «дорогому любовнику», что ей угодно завоевать Крым и присоединить его к Российской империи. Вскоре после этого Севастополь был превращен в морскую крепость «Южной России».

Но присоединение стало лишь последней стадией развития, начавшегося десятью годами ранее с первого раздела Польши. Совместно с Австрией и Пруссией Россия отобрала у бывшей державы около трети ее территории. Львиная ее доля — Белоруссия и территория к востоку от Днепра — отошла именно России. В это же самое время под предводительством донского казака Емельяна Пугачева восстали все еще свободные южные территории, которым на помощь пришли войска Османской империи.

Примеры азиатских странностей

Против них Потемкин пустил в ход все доступные средства. Князь, по сути, стал воплощением новой российской экспансивной внешней политики, как это сформулировал историк Кристоф Шмидт (Christoph Schmidt). А если процитировать одного из его современников, «Потемкин раз за разом являл собой новый, фантастический пример... азиатских странностей».

Получивший от царицы огромные полномочия князь строил города, заводы, корабли и дороги и даже собирался построить в основанной им степной столице, которую он назвал Екатеринославом, академию и огромный собор. Его завистники выдумали историю о «потемкинских деревнях». Однако в действительности князь, благодаря своей неуемной энергии, эксцентричности и жестокости в течение всего 15 лет построил потрясающую воображение колониальную империю, которую заселил — возможно, это стало главным его достижением — колонистами из Германии.

Когда Екатерина в 1790-х годах включила в состав России не только еще одну часть Польши, но и Новороссию, она расширила европейские границы страны так, как это не удавалось ни одному другому правителю ни до, ни после нее — сравниться с ней в этом не смог даже Сталин.

Вершиной же создания «Новороссии» стало уничтожение гетманщины запорожских казаков в районе нижнего течения Днепра. Потемкин реализовал то, что, начиная с заключения так называемого Переяславского договора от 1654 года, называлось царскими правовыми взглядами. Тогда свободолюбивые казаки, воевавшие против Польши, поклялись в «вечной верности» российскому царю. То, что одна из сторон тогда считала временным маневром, другая сторона поняла буквально. В советские времена это событие отмечалось как годовщина «воссоединения... свободолюбивого украинского народа... с русским народом в едином государстве Российском».

По случаю 300-й годовщины этой клятвы, данной под Переяславом, в 1954 году тогдашний советский руководитель и бывший первый секретарь Компартии Украины Никита Хрущев сделал широкий жест и подарил Крым Украинской ССР.

В ходе ежегодной «прямой линии с Владимиром Путиным» в апреле 2014 года последний назвал это решение «исторической ошибкой», которую, впрочем, к тому моменту уже удалось исправить. Кстати, следующей жертвой этой исторической «ревизии» может стать Молдавия. Будучи частью Бессарабии, эту территорию в 1812 году присоединил к России один из наследников Екатерины.

Теперь же пришла очередь «Новороссии». Не исключено, что Путин при этом считает себя не просто циничным «реальным политиком», но и последователем Потемкина. А то, что нынешняя Восточная Украина не имеет ничего общего со своей давней предшественницей, которая подарила России новых жителей и свежие западные идеи, — это уже совсем другой вопрос. Путин предлагает рай, для которого характерны другие, более опасные ценности.