Главный олигарх Путина Игорь Сечин в беседе с корреспондентами журнала Spiegel выступает против санкций Запада и обещает обеспечить надежные поставки природного газа в Западную Европу.
Игорь Сечин, глава гигантской нефтяной компании «Роснефть» и после Путина, вероятно, второй по влиянию человек в России, рассуждает о кризисе в отношениях между Москвой и Западом, о поставках природного газа в Европу, а также о судебных процессах по возмещению ущерба, возникшего в результате уничтожения концерна ЮКОС.
Противники называют его Дарт Вейдер (Darth Vader), а его почитатели — энергетическим царем. Подобную репутацию директор крупнейшего в мире нефтяного концерна, чьи акции котируются на бирже, заслужил, вероятно, еще и потому, что редко появляется на публике. Но когда 53-летний Сечин входит в то помещение, где будет проходить интервью с корреспондентами журнала Spiegel, он демонстрирует доброжелательность и веселость: глава нефтегазового концерна Роснефть передает своим гостям визитную карточку, на которой написано: никакого имени, никакой компании, никакого адреса (No Name, No Company, No address).
Вниманию читателей предлагается его язвительный комментарий по поводу санкций Запада, направленных не только против России, но и против него лично. Ему теперь закрыт въезд в Соединенные Штаты. Сечин впал в немилость на Западе с началом войны на Украине.
В сложной кремлевской иерархии этот коренастый мужчина считается вторым по влиянию человеком после Путина. Оба они знают друг друга еще с 1990-х годов: они работали в то время в правительстве Санкт-Петербурга. После своего взлета Путин взял к себе своего подручного, который сначала был назначен заместителем главы президентской администрации, а затем вице-премьером правительства. Сечин, который по образованию является специалистом по романским языкам, в течение десятилетия создал концерн, располагающий большими запасами нефти и природного газа, чем такой энергетический гигант как Exxon-Mobil. Ежедневно Роснефть добывает 4,2 миллиона баррелей нефти, что составляет почти 5% мирового потребления. Штаб-квартира компании расположена в великолепном здании царской эпохи прямо напротив Кремля, что свидетельствует о властных притязаниях концерна. Однако за великолепным фасадом по покрытому белым кафелем холлу разносятся запахи столовой. Двери кабинетов пронумерованы, как в дешевых отелях.
В конференц-зале на стене висит подсвеченная карта, на которой указаны все работающие установки концерна на территории бывшего Советского Союза. Стол, за которым проходят заседания, выполнен в форме трапеции и сужается у своего основания, где возвышается кресло с высокой спинкой из зеленой кожи. Сечин оставляет его свободным и садится на обычный стул, повернувшись спиной к кремлевским стенам.
Spiegel: Игорь Иванович, американское правительство внесло вас лично в санкционный список, и, кроме того, ваш концерн «Роснефть» лишен теперь возможности получать какое-либо западное оборудование для добычи нефти. Насколько вам мешает то, что вы больше не можете поехать в Европу и в Соединенные Штаты?
Игорь Сечин: Ни я, ни мое предприятие не имеют ничего общего с кризисом на Украине. Поэтому введенные санкции против меня и Роснефти лишены всякого основания. Они противоречат международному праву. Роснефть — это международное акционерное общество, а его акционерами являются инвесторы из Америки, Европы и Азии. После российского государства компания BP, владеющая почти 20% активов, является крупнейшим акционером. Поэтому санкции затрагивают и наших западных партнеров. Мне кажется странным, что Роснефть попала в этот список, поскольку мы, как никакая другая российская фирма, тесно сотрудничаем с американскими и европейскими предприятиями.
— Доставляют ли введенные санкции неприятности Роснефти и России?
— Запасов нефти, которые мы сегодня можем добывать с помощью имеющихся в нашем распоряжении средств, хватит на 20 лет. Санкции не мешают нам выполнять наши обязательства по поставкам. Те технологии, которые подпадают под санкции, имеют отношение к нашим будущим проектам. Впрочем, я хотел бы процитировать мнение одного эксперта. Хуан Сарате (Juan Zarate), советник бывшего президента США Джорджа Буша младшего, в своей книге «Война казначейства» (Treasury’s War) говорит о том, что Америка по-прежнему делает ставку на новый тип войны. Она проводится без военных наступлений, поскольку противника предполагается обескровить в финансовом отношении.
— Вы хотите сказать, что Америка из-за конфликта по поводу Украины объявила подобную войну России?
— Я просто привожу цитату. Збигнев Бжезинский, американский политик, занимающийся вопросами международной безопасности, еще раньше предостерегал европейцев от сближения с Москвой. Так Бжезинский отреагировал на сделку газ в обмен на трубы, заключенную между Россией и Федеративной Республикой. Он считал, что Соединенные Штаты не должны допускать образования объединенной в геополитическом отношении Европы, бросающей вызов Соединенным Штатам. По его мнению, это может произойти в том случае, если европейцы поймут, что Россия является их естественным экономическим партнером.
— Несмотря на военные действия на востоке Украины и введенные санкции, американо-российские экономические отношения развиваются неплохо, когда речь идет о нефти. Роснефть как раз недавно вместе с американским концерном Exxon-Mobil ввела в эксплуатацию плавучую буровую платформу в Арктике. Президент Владимир Путин наблюдал за этим с помощью прямого включения.
— Мы работаем с компанией Exxon уже 20 лет и довольны этим сотрудничеством, а сегодня оно осуществляется еще и на самой северной нефтяной платформе в мире. Мы полагаем, что там находится столько же нефти, сколько в Саудовской Аравии, если брать разведанные запасы. До 2030 года мы планируем инвестировать в Арктике 400 миллиардов долларов. Кроме того, на нашей платформе «Беркут», расположенной у берегов полуострова Сахалин, мы уже установили несколько рекордов. Это самая большая в мире платформа.
— «Беркут» — название птицы. Так же назывался и специальный отряд милиции, с помощью которого в Киеве бывший президент Виктор Янукович безуспешно пытался подавить народное восстание.
— Вот вы и раскрыли свои карты. Вы хотите говорить об Украине. А для меня важными являются вопросы, связанные с Роснефтью и нашей стратегией.
— Вы являетесь котирующимся на фондовом рынке концерном с крупнейшими в мире запасами нефти, однако в настоящее время вы работаете на фоне кризиса. Принятые санкции отрезали вас от мировых финансовых потоков. Как вы собираетесь погасить возникшие в результате ваших гигантских инвестиций долги на сумму 46 миллиардов долларов?
— Мы легко сможем выполнить все наши обязательства, используя наши собственные возможности. Роснефть в прошлом году получила рекордную прибыль. При обороте в 80 миллиардов долларов наша прибыль в первой половине 2014 года составила 5 миллиардов долларов, а в конце года она увеличится до 13,5 миллиарда долларов. Мы являемся крупнейшим налогоплательщиком в стране, и в 2014 году сумма наших налоговых отчислений превысит 80 миллиардов долларов.
— Но почему тогда вы недавно попросили у государства финансовую помощь?
— Потому что мы очень хотели бы разрабатывать сложные по условиям добычи месторождения в Восточной Сибири и построить там нефтеперерабатывающий завод. Если правительство предоставит нам для этого кредит — я подчеркиваю, что речь не идет о субвенциях, — то мы будем рады. Если не предоставит, то я не вижу в этом никакой катастрофы. В таком случае мы реализуем этот проект чуть позже. Роснефть не испытывает никаких финансовых проблем.
— Когда санкции станут по-настоящему болезненными для Роснефти и России?
— Все страдают от санкций. Это ложный путь — распространять их на фирмы и вовлекать предприятия в политический конфликт. Санкции — это своего рода война. Так сеются семена ненависти, и в игру вступает месть.
— Санкции затрагивают Роснефть, потому что вас считают близким Путину человеком. Таким образом Америка хочет оказать на него давление.
— В таком случае Запад плохо знает российского президента. Путин не позволяет себе оказаться в такой ситуации, когда на него может быть оказано давление.
— Вы давали Путину советы в отношении Украины?
— Президент сам принимает решения. Было бы абсурдным предполагать, что я при этом оказываю на него какое-то воздействие. Кроме того, мои отношения с Путиным таковы, что я не могу прийти к нему с подобными вопросами. Эти представления столь же абсурдны, как и включение меня в санкционный список.
— Вы говорили о мести, которая вступает в игру во время экономических войн. Не будут ли европейцы этой зимой сидеть в холодных квартирах, потому что Россия перекроет краны и прекратит поставки природного газа и нефти?
— Каждый волен сидеть там, где он хочет. Однако вам не стоит беспокоиться, и только непосвященным может прийти в голову такая идея. Роснефть и другие российские предприятия будут строго выполнять контракты по поставкам, которые защищены с помощью кредитов и штрафных санкций. Для этого договоры и существуют. Как международное акционерное общество Роснефть котируется на Лондонской бирже и придерживается существующих там стандартов.
— Вы не боитесь того, что Европа хочет в будущем меньше покупать нефти и природного газа у России?
— Как любой другой потребитель, Европа имеет право принять подобное решение. Однако Европа может также получить преимущества перед конкурентами, если она вновь обратится к выгодным по стоимости энергетическим ресурсам России. Сегодня много ведется разговоров о сланцевом газе и о других способах добычи. Однако европейским потребителям такой газ обойдется дороже. В этом я уверен. А отказ от преимуществ является неразумным.
— Пострадало ли от санкций ваше сотрудничество с такими немецкими концернами как Siemens?
— Нет, поскольку газовые турбины и системы управления, которые мы покупаем, не подпадают под эти решения. Вместе с тем в первой половине нынешнего года импорт технологического оборудования из Германии в целом снизился на 15%. Однако дефицита в такого рода оборудовании в России не наблюдается. Образовавшиеся бреши быстро и с удовольствием заняли американские и азиатские предприятия. Конечно, Германия производит хорошие буровые установки и трубопроводные системы. Но если немцы не хотят поставлять свои товары, то мы купим их в Южной Корее или в Китае. Если цель Германии состоит в том, чтобы не давать больше своим предприятиям зарабатывать деньги, то тогда это другое дело.
— Роснефть в прошлом году заключила сделку с Китаем на сумму 270 миллиардов долларов. Роснефть в своей работе ориентируется на Азию?
— Я бы не хотел говорить о переориентации. Мы просто диверсифицируем свои рынки. Диверсификация ведет к большей стабильности. Кроме того, китайцы осуществляют предварительную оплату, а часть наших месторождений находится в Восточной Сибири, то есть вблизи азиатских рынков.
— Россия списывает Европу?
— Помилуйте! Доля Китая в экспорте Роснефти составляет сегодня не более 13%. А доля европейцев находится на уровне 39%. У нас есть четыре нефтеперерабатывающих предприятия в Германии, и поэтому мы является там крупнейшим российским инвестором.
— Однако с помощью сырьевых товаров всегда проводится политика.
— Первый договор с Китаем Роснефть заключила в 2010 году, еще до санкций. И индийцам также нужна нефть. В азиатско-тихоокеанском регионе существует огромная потребность в сжиженном природном газе. Поэтому изолировать Россию нельзя. Мир сегодня изменился по сравнению с тем, что было несколько десятилетий назад. С помощью санкций Запад в первую очередь ограничивает свои собственные возможности в том, что касается импорта российского сырья, а также рынка сбыта для станков и других установок.
— Роснефть смогла подняться еще и потому, что она получила части разрушенного концерна ЮКОС, принадлежавшего Михаилу Ходорковскому. Европейский суд по правам человека осудил действия в отношении ЮКОСА, а Арбитражный суд в Гааге требует от России выплатить 50 миллиардов долларов бывшим собственникам ЮКОСа. Не помешает ли это вашей дальнейшей экспансии в мире?
— Все крупные энергетические концерны поглощали другие компании. Мы не являлись стороной в этом арбитражном процессе. Роснефть лишь купила бывшие предприятия ЮКОСа, как это сделали итальянские концерны Enel и Eni, а также Газпром и другие. Аудиторы тогда были из фирмы PricewaterhouseCoopers. Я не исключаю, что оба эти решения политически мотивированы.
— На чем вы основываете ваши подозрения?
— Бывшими акционерами ЮКОСа проводится крупная международная пиар-кампания. Были обнаружены ошибки в судопроизводстве. Юристы подвергают сомнению решение Арбитражного суда еще и потому, что этот Суд после заключения Договора к Энергетической хартии вообще не имеет отношения к подобным делам. А Энергетическая хартия защищает иностранных инвесторов. Где вы их здесь видите? Бывшие акционеры ЮКОСа, в том числе Михаил Ходорковский и Леонид Невзлин, являются россиянами и добывали российскую нефть. Они лишь зарегистрировали свое предприятие через оффшорные фирмы. Компанию ЮКОС они получили за 300 миллионов долларов с помощью кредита Министерства финансов и с нарушением российских законов, и кредит этот они так и не вернули. Два предприятия банка Ходорковского «Менатеп» с говорящими названиями «Монблан» и «Волна» вели тогда между собой ожесточенную борьбу. Это я говорю с иронией.
— Вы считаетесь организатором разрушения ЮКОСа. Это верно?
— Это миф. Многим сегодня ЮКОС представляется невинной жертвой злых агрессоров. Это полная ерунда. Я сейчас расскажу вам о моем первом контакте с ЮКОСом. Осенью 1999 года я стал руководителем секретариата правительства при Владимире Путине, и сразу после этого Василий Шахновский, один из акционеров ЮКОСа, появился без приглашения у моих дверей. Быстро и без всяких церемоний он предложил мне взятку. В настоящий момент нам от вас ничего не надо, сказал он, мы хотим регулярно платить вам деньги для того, чтобы вы представляли наши интересы. Я вышвырнул этого господина из моего кабинета. Позднее Ходорковский заявил, что ЮКОС и я, по его выражению, «не смогли установить между собой добрые отношения».
— Шахновский, наверное, видел все это в ином свете. Когда Ходорковский в декабре прошлого года вышел на свободу, вы сказали, что он может начать работать как сотрудник ЮКОСа. Вы хотели над ним посмеяться и унизить его?
— Я сказал, что он может обратиться в наш отдел кадров. Сами эти господа раньше не шутили. Тех, кто стоял у них на пути, они просто уничтожали. Путь наверх ЮКОСа усеян трупами. Это установили российские суды.
— Ходорковский в письменном интервью из лагеря, которое он в 2010 году дал журналу Spiegel, заявил, что ЮКОС никогда не применял физическую силу. Он лжет?
— Участие Ходорковского в убийствах не доказано, зато доказана причастность к ним его сотрудников, в том числе близкого ему Леонида Невзлина. Я сомневаюсь в том, что Ходорковский, будучи руководителем предприятия, ничего обо всем этом не знал.
— О каких обвинениях идет речь?
— Был убит мэр города нефтяников Нефтеюганска, который хотел добиться того, чтобы компания ЮКОС платила должным образом налоги. Валентина Корнеева, владелец чайного магазина в Москве, была убита выстрелом в голову. Она не хотела передавать свой магазин банку «Менатеп», которому нужны были эти площади. Предпринимались также попытки убийства в отношении неудобных миноритарных акционеров. Будучи членом Совета директоров ЮКОСа, Невзлин давал бандитам подобного рода поручения. Один мошенник по имени Горин пытался шантажировать Ходорковского. После этого Горин и его жена были жестоко убиты в гараже, а их трупы уничтожены. На полу остались лишь следы жидкости головного мозга.
— Вы уверяете, что не стояли за разрушением концерна ЮКОС. Тем не менее вам известно даже имя владелицы чайного магазина, которая в то время якобы оказалась на пути Ходорковского. Как соотносятся эти два высказывания?
— Когда я работал в администрации президента, я обладал подобной информацией. Кроме того, вся эта история не оставляет меня равнодушным. Настало время объективно посмотреть на эти вещи! Ходорковский и компания не были святыми. Эти люди ни перед чем не останавливались. У наших правоохранительных органов есть данные о том, что Ходорковский и Невзлин продолжают думать о мести, на этот раз, наверное, в отношении меня.
— Насколько сильно разгром ЮКОСа испортил инвестиционный климат в России?
— Произошло как раз обратное. ЮКОС с помощью оффшорных фирм обманывал своих акционеров. Сегодня в России существует большая прозрачность, более справедливое налогообложение и более прочные правовые гарантии для предприятий.
— В действительности в деле ЮКОСа речь шла о том, чтобы приватизированное после развала советского Союза предприятие вернуть под крыло государства. Вы будете с этим спорить?
— В деле ЮКОСа речь идет не о вопросах собственности, а о преступлении. В вопросах собственности речь идет об эффективности. В 90-е годы постоянно говорилось о создании класса собственников, которые за счет эффективного управления и высоких налогов будут продвигать вперед всю страну. Этого не произошло. Весь нефтяной и газовый сектор был приватизирован меньше, чем за 7 миллиардов долларов. Два года назад мы достигли большего результата за счет продажи компании BP всего лишь 12% акций Роснефти — с учетом инфляции, разумеется.
— То есть, вы выступаете за то, что энергетические концерны должны быть государственной собственностью?
— В разных странах этот вопрос решается по-разному. В Америке сырьевые концерны находятся в частной собственности, однако они жестко регулируются государством. Регулирование, как я думаю, является самым главным. Мы приняли решение сократить в Роснефти долю государства. Однако государство сохраняет контрольный пакет. Это плюс для наших миноритарных акционеров. Поскольку, в соответствии с российскими законами, только предприятия с государственным участием имеют право проводить бурение на шельфе.
— Но теперь ваш бизнес страдает от конфликта на востоке Украины. Не должны ли вы как компания, работающая по всему миру, быть заинтересованным в скорейшем окончании вооруженных столкновений, которые Россия подпитывает за счет поддержки сепаратистов?
— Самое главное — остановить кровопролитие. На востоке Украины происходит гуманитарная катастрофа. Что касается ваших политических оценок, то я не хотел бы высказываться по этому вопросу.
— Что происходит с инвестициями Роснефти на Украине?
— Мы планировали в конце года в Лисичанске на востоке Украины запустить в эксплуатацию модернизированный нами нефтеперерабатывающий завод. Там не было никаких боев, однако украинская артиллерия превратила в пепел часть установленного там оборудования. Мы оцениваем ущерб в 140 миллионов долларов и будем вести переговоры с правительством Украины по поводу компенсаций.
— Но не несет ли Россия главную ответственность за эту войну?
— Во всяком случае, Россия не была инициатором украинского кризиса. Это историческая правда, и время прольет свет на происходящие события. Как у президента Роснефти, моя задача состоит в том, чтобы повышать стоимость инвестиций моих акционеров. Будучи крупнейшим российским инвестором в Германии, мы делаем ставку на дальнейшее развитие нашего сотрудничества. Наши принципы таковы — доверие, настойчивость и уважение интересов других. На политику у меня нет времени. А еще я хочу заботиться о своих детях.
— Игорь Иванович, благодарим вас за эту беседу.
