Как так получилось, что молодой британский рэпер обезглавливает двух ни в чем не повинных журналистов, а все это снимается на видео, ставшее исключительно отвратительным и ужасным зрелищем? Зачем неуравновешенным парням из Миннесоты ехать на другой конец света и погибать за дело джихада? И почему ведущий российский интеллектуал открыто призывает к геноциду против украинцев, а популярный московский телеведущий горделиво напоминает соотечественникам, что их страна может «стереть Соединенные Штаты в радиоактивную пыль»?
Между пророссийскими сепаратистами и исламскими боевиками в Сирии и Ираке есть множество различий. Они вышли из очень разных культур, и они руководствуются очень разными обстоятельствами и мотивами. (На самом деле, «Исламское государство» недавно посчитало необходимым заявить о своей вечной враждебности по отношению к Москве, которая, как оно считает, преследует мусульман.) Но поскольку президент Барак Обама и другие западные лидеры пытаются выработать эффективную политику сдерживания этих враждебных сил, важно подумать о том, что их объединяет. А объединяют их позывы и убеждения, которые либеральные демократии предпочитают игнорировать или приукрашивать. Они иррациональны, непредсказуемы и страшно деструктивны. Это чувства возмущения и ярости.
Глава немецкой контрразведки недавно затронул эту тему в своем интервью. Ханс-Георг Маасен (Hans-Georg Maassen) заметил, что «Исламское государство» сегодня пользуется среди молодых потенциальных джихадистов даже большей популярностью, чем «Аль-Каида». И это происходит не вопреки видеокадрам, на которых джихадисты обезглавливают Джеймса Фоули и Стивена Сотлоффа, а как раз по причине этого видеоматериала. «Людей привлекает крайняя жестокость, радикализм и суровость», — сказал он.
Кое-кого такой вывод может шокировать. Как «крайняя жестокость» может привлекать людей? Большинство из нас не хочет смотреть на страшные проявления насилия, запечатленные на этих видеокадрах. Это просто невыносимо.
Но в мире много таких людей, для кого кровопролитие является воодушевляющим и даже очистительным явлением. (Только на YouTube видеозаписи казней в различных версиях набирают сотни тысяч просмотров, а это значит, что в целом их в различных социальных сетях смотрят миллионы. И это несмотря на благонамеренные попытки средств массовой информации не распространять их.)
Такие люди есть в любом обществе и наверное всегда будут. Помните тот восхитительный зуд, который возник у вас во время одной из ужасных сцен в «Игре престолов»? Мы стараемся забыть о том, что люди тоже животные, и что в далеких закоулках нашего сознания таится атавистическое стремление драться, доминировать, причинять боль. Нам не нравится признаваться в этом, но оно присутствует, хотя и в разной степени у разных людей. В какой-то момент мы все ощущаем эти позывы.
Современные общества создали изощренные механизмы для защиты человека от его собственных худших инстинктов: школьные правила, суды, полиция, система общественной морали. (Не говоря уже о приемлемых отдушинах для высвобождения агрессии, таких как Национальная футбольная лига или бои без правил.) Но иногда ситуация может выйти из-под контроля. Иногда происходит так, что большие группы людей и даже целые общества не выдерживают и поддаются чувству коллективной ярости. Всего двадцать лет назад в Руанде пять шестых населения страны ополчились против одной шестой, и примерно 80 0000 человек, а может и больше, были убиты. Очень часто на зов насилия откликаются те, кто чувствует себя слабым, бесправным, проигравшим. На их взгляд, это глубокое чувство несправедливости дает им право отвергать правила, которые устанавливают победители.
Когда политические лидеры решаются воспользоваться такими чувствами, они могут открыть прямой путь к катастрофе. В Руанде экстремисты хуту разработали план геноцида, исходя из своих преувеличенных ощущений того, что они стали жертвами тутси, которые издавна являлись правящей элитой в стране. Когда распалась Югославия, Слободан Милошевич воспользовался расплывчатым недовольством сербов и сконцентрировал его в виде смертоносного лазерного луча религиозной и этнической ненависти.
В демократиях имеются встроенные системы безопасности, предохраняющие от такого рода вещей. Политическое участие обеспечивает мирное разрешение конфликтов. Свобода слова позволяет группам людей и организациям излагать свои разногласия и отыскивать пути примирения. Защита меньшинств гарантирует, что победители на выборах не воспримут свою победу как оправдание, чтобы помыкать проигравшими. Негодование, как и несправедливость, существует везде. Демократии не претендуют на то, что они их искоренили. Однако они могут стремиться к разработке практических решений, не убивая при этом людей.
Но в таких местах как Сирия, Ирак и восток Украины мы наблюдаем провал этих защитных мер. На Ближнем Востоке джихадисты не скрывают свою жестокость и злобность, они даже бравируют ею, что является своеобразным методом запугивания, а также откровенным способом вербовки. На самом деле, я могу предположить, что многих молодых людей с Запада, обольщенных призывами вступить в ряды святого воинства где-нибудь в Сомали или Афганистане, в большей степени привлекает не ислам, а джихад, который обещает, что они смогут безнаказанно проявлять свою жестокость, за которую в обычных условиях подверглись бы осуждению. А так ее можно оправдать разными прежними несправедливостями, которые необходимо «вычистить» из архивов истории.
Бесчинства джихадистов хорошо известны. Но теперь и Москва припала к такому зловещему источнику. На востоке Украины циничная кремлевская пропаганда создает массовое чувство недовольства, которые испытывают многие русские из-за распада СССР и наступившего затем хаоса «демократии». Президент Владимир Путин, который за строгой и сдержанной внешностью порой скрывает неугасимую ярость, в своей мартовской речи по поводу присоединения Крыма изложил целый перечень обид и жалоб.
Не нашедший выхода коллективный гнев россиян усугубляется общей убежденностью в том, что это не русские, а высокомерный Запад организовал развал Советского Союза и последовавший затем хаос. Этими же чувствами несправедливости Москва пытается оправдать свой отказ соблюдать международные правила. Сепаратисты и их сторонники знают, что им не надо беспокоиться насчет таких тонкостей как Женевская конвенция или соглашение с обещанием соблюдать суверенитет Украины, подписанное Москвой в 1994 году.
Ни один общественный деятель в России не счел необходимым упрекнуть университетского профессора Александра Дугина за его доводы в пользу «геноцида» украинцев. Наверное, это вызвано тем, что многие идеи Дугина, которые он продвигал за свою долгую ультранационалистическую деятельность, сегодня реализуются российским государством. Более того, думский депутат Илья Дроздов незамедлительно продублировал Дугина: «Чем быстрее ублюдочное образование под названием “украина” исчезнет с карты мира, тем лучше». Да и Путин не счел нужным напомнить главному пропагандисту российского государственного телевидения Дмитрию Киселеву, что желать ядерной войны это нехорошо. На самом деле, некоторые россияне, похоже, весьма активно заигрывают с этой идеей. Трудно себе представить более яркий пример возмущенного недовольства в действии.
В этот шаблон вполне укладывается и недавнее публичное унижение в Донецке одной женщины, которую невнятно обвинили в поддержке сепаратистов (так в тексте — прим. перев.). Как и то безразличие, с которым сепаратисты похищают и пытают своих оппонентов. Они жизнерадостно размещают на YouTube видеозаписи своих допросов, обычно сопровождая их доброй порцией клеветнических этнических обвинений, а порой приглашают остальных присоединиться к группе, ведущей допрос. И никакого стыда. А чего стыдиться, если знаешь, что Владимир Путин, не говоря уже о Русской православной церкви, отпустит тебе все грехи?
Диктаторы, как халифы, так и президенты, рады воспользоваться чувствами гнева своих подданных. Они знают, что это хороший способ сохранить свою власть. Но поскольку их сторонники не играют по правилам, таким лидерам нельзя доверять. Из-за компромиссов они выглядят слабыми, а договоры на то и существуют, чтобы их нарушать. И это должен понимать каждый, кто надеется обуздать силы гнева.
Важно также понять, что политика коллективного возмущения в конечном счете самоубийственна. Не думаю, что «Исламскому государству» уготовано долгое существование. Из-за нигилистической ярости этой организации многие страны уже сплотили против нее свои ряды. Между тем, и в России появляются признаки того, что из-за приступов задетого национального самолюбия ее экономика входит в неуправляемый штопор. Идеология насилия, ненависти и запретов не лучшая основа для стабильности. Но это вряд ли кого-то утешит. Вопрос в том, какой ущерб она нанесет, прежде чем сама себя уничтожит.
