В New York Times только что опубликован совершенно удивительный очерк о бывшем президенте Грузии Михаиле Саакашвили. Из этой статьи, которая очень напоминает отрывок из романа Гари Штейнгарта (Gary Shteyngart), мы узнаем, как Саакашвили, освободившийся от оков власти и ответственности, проводит дни, катаясь на велосипеде по Уильямсбургу и регулярно заглядывая в модные кафе и бары, которые обычно не ассоциируются с бывшими главами государств.
Эту статью можно было бы назвать стоящей, даже если бы в ней рассказывалось исключительно об особенностях странного мира праздности и богатства, коим является Уильямсбург. Но ее содержание - гораздо шире. Автору статьи Джейсону Хоровицу (Jason Horowitz) удалось убедить Мишу немного рассказать о его политических взглядах, и это стало шокирующим откровением:
«Прежде я смотрел на это место с высоты Манхеттена, и оно казалось мне таким жалким, мафиозным, местом, куда наемные убийцы сваливали трупы», — сказал он, вспоминая то время, когда в 1990-х годах он был студентом Школы права Колумбийского университета. Теперь он чувствует «джазовую атмосферу» этого места, пропитанного энергией и полностью преобразованного новостройками.
«Уильямсбург — это часть демократической трансформации», — добавил он.
Это граничит с карикатурой. Многие критики Саакашвили уже давно отмечают, что он часто использует слово «демократия» вовсе не для описания конкретных политических систем, в рамках которых люди, занимающие высшие должности, свободно избираются общественностью, а в качестве некоего всеобъемлющего термина, который приблизительно переводится как «то, что я люблю». Недвусмысленно сравнивая процесс облагораживания городской среды со строительством демократии, Саакашвили рассеял все оставшиеся сомнения: он попросту не знает, что такое демократия.
Разумеется, преобразование Уильямсбурга не имеет ничего общего с «демократическими трансформациями». Этот район был частью демократической политической системы даже в те времена, когда он был бедным. Он остается частью демократической политической системы и теперь, когда он стал богатым. Изменения, произошедшие в нем за последние 15 лет, на самом деле достойны всяческих похвал, однако если вы попытаетесь связать их с какими-либо изменениями избирательных законов Нью-Йорка или другими реформами в американской политической системе, вы потратите время впустую. Трансформация Уильямсбурга — это результат сложного взаимодействия демографических и рыночных сил, а вовсе не «народовластия» или какой-либо великой идеологической кампании.
Саакашвили стал одной из рок-звезд индустрии продвижения демократии, и он продолжает тесно общаться с несколькими высокопоставленными членами клуба «Демократия решит все проблемы» - такими, как Джон Маккейн (John McCain) и Виктория Нуланд (Victoria Nuland). Он написал множество статей о значении демократии и об обязанности Америки распространять ее по всему миру, которые были опубликованы в самых авторитетных и читаемых изданиях страны. Поэтому довольно примечательно — и более чем иронично, что в действительности Саакашвили имеет столь поверхностные знания о концепции, которой он так предан.
Демократия является отличным решением проблемы, если эта проблема заключается в чрезмерной концентрации политической власти. Однако демократия как таковая не оказывает практически никакого воздействия на рынки недвижимости и на количество модных кофеен. Сторонникам продвижения демократии стоит поучиться у Саакашвили, поскольку он является наглядным примером того, как не нужно говорить об этом предмете. Проще говоря, если, подобно Саакашвили, вы называете свой любимый ресторанчик «демократическим», вам стоит открыть словарь и еще раз ознакомиться со значением термина «демократия».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Демократия — «то, что я люблю»? Сторонникам продвижения демократии стоит поучиться у Саакашвили: бывший президент Грузии является наглядным примером того, как не нужно говорить об этом предмете. Довольно примечательная и более чем ироничная ситуация: в действительности Саакашвили имеет крайне поверхностные знания о концепции, которой он так предан.
