Мы должны привлечь Путина к борьбе против «Исламского государства»

Россия - это важнейший союзник в борьбе против джихадизма. А альтернатива – это глобальная религиозная война.

Почти 275 лет тому назад, когда в палате общин пустили по кругу стеклянную бутыль, депутаты проголосовали за начало войны из-за предмета, находившегося внутри. Это было отрезанное ухо капитана английского корабля. «Война за ухо Дженкинса» перекроила границы Америки, привела к гибели тысяч человек и несколько лет сотрясала всю Европу.

Подталкиваемые нашей современной одержимостью динамикой, но не контекстом, мы все проблемы стремимся решать ракетами и бомбами. Мы забыли изречение Клаузевица о том, что «война есть продолжение политики иными средствами». Поэтому и в прошлую пятницу во время дебатов в Палате общин речь большей частью шла о войне и об оружии, а не о стоящих за ними политике и дипломатии. Хотя говорить надо было именно о них, если мы хотим добиться успеха.

Россию пока исключают из нашей коалиции, которая воюет с «Исламским государством» (ИГИЛ). Но почему? В этой драке у нее тоже есть свой интерес, который может быть намного серьезнее, чем у нас (хотя это требует доказательств). Суннитский джихадизм бушует в российских исламских республиках Дагестане и Чечне почти так же, как в Ираке и Сирии. Да, Европу беспокоят джихадисты, которые вернутся в нее с полей сражений. Но Россия сама является  одним из таких полей сражений.

Вашингтонские друзья рассказывают мне, что причина такого нежелания подключать Россию к этой борьбе кроется в личной неприязни между президентами Путиным и Обамой. Если это так, ее надо преодолеть. Более обширная коалиция с включением в нее русских - активно или пассивно - может открыть путь для принятия резолюции Совета Безопасности ООН, стать оптимальным средством для сдерживания кризиса и серьезно усилить наши возможности в его разрешении.

Мы не можем пойти на компромисс по Украине, где Путин призывает нас подорвать устои, на которых в течение полувека строился мир в Европе. Но с Россией оптимальная политика - это не изоляция, а баланс: жесткость, когда это необходимо, и партнерство, когда это возможно. Нынешний кризис как раз и дает нам такую возможность. И мы обязаны ею воспользоваться.

Когда речь заходит о разгроме ИГИЛ в Ираке и Сирии, важно осознавать, что одними только западными бомбами эту задачу не решить. Без поддержки стратегической дипломатии такие действия могут даже привести к усилению «Исламского государства». В этой борьбе нашим ключевым союзником является не воздушная мощь Америки, а сотрудничество с мусульманами.

Здесь мы видим пресловутое «яйцо викария», которое «отчасти превосходно», и сталкиваемся с взаимодействием добра и зла. Хорошо то, что коалиция против ИГИЛ существует, включая в свой состав ряд стран Персидского залива, которые по собственной глупости финансировали джихадизм, добившись в итоге того, что он сейчас угрожает и им самим, и некоторым умеренным арабским соседям Ирака, таким, как Иордания. Но в качестве коалиции это объединение слишком мало, имеет слишком узкий состав, а на Ближнем Востоке оно балансирует на грани полномасштабного религиозного конфликта и слишком сильно склоняется в сторону суннитов.

Важным фоном нынешнего кризиса с участием ИГИЛ является  конфликт между суннитами и шиитами, который сегодня распространяется по Ближнему Востоку, идет в Африку, доходит до мусульманских республик России и даже до Индонезии и до уйгуров в Китае. По этой причине варварские провокации ИГИЛ чрезвычайно взрывоопасны. Опасность заключается в том, что мы, Запад, втянемся в этот конфликт на стороне суннитов, а Россия вступит в него на стороне шиитов. И тогда у нас начнется региональная война с глобальными последствиями – достаточно вспомнить Балканы в 1913 году.

Но в этом тоже есть как плохие, так и хорошие новости. Если послушать звучащие в последние дни шиитские голоса, то можно услышать, как возникают две коалиции, одна в видимой части спектра, а другая - в невидимой. Молчание или, по крайней мере, сдержанность Тегерана и Дамаска, а также России перед лицом американских бомбардировок в Сирии кажется оглушающим. Похоже, у нас складывается суннитская коалиция против ИГИЛ. А также неохотно молчащая шиитская коалиция, которая в данный момент занимает выжидательную позицию.

Но как долго может продлиться такая ситуация в условиях неизбежных случайностей и глупостей войны? Здесь у нас появляется возможность  для создания более обширной и более сбалансированной коалиции, и этой возможностью надо быстро воспользоваться.

Надо привлечь Турцию, причем на любой основе, какая ей покажется удобнее. Скоро нам придется решать, можем ли мы согласиться на провал ядерных переговоров с Ираном, которые идут ни шатко, ни валко. И происходит это в момент, когда мы можем многого добиться от углубления контактов с тегеранскими реформаторами. Недавно начались обнадеживающие попытки улучшить отношения между двумя гигантами шиитского и суннитского миров – Ираном и Саудовской Аравией. Нам надо всячески поддерживать и поощрять эти усилия. И наконец, урегулирование на Ближнем Востоке, которое должно быть достаточно крепким, чтобы противостоять заразе суннитского джихадизма, требует решения вопроса о незаконных израильских поселениях как необходимой прелюдии к миру между Израилем и Палестиной на основе принципа существования двух государств.

Война за ухо Дженкинса началась с провокации, а закончилась катастрофой. Она показала, что военные действия не могут заменить дипломатию, а могут лишь быть дополнением к ней. Будет жаль, если спустя 275 лет нам придется заново усваивать этот урок.

Пэдди Эшдаун - британский политик, лидер Либеральных демократов в 1988—1999. В 2002 был назначен Верховным представителем по Боснии и Герцеговине. В настоящее время является одним из представителей партии в Палате лордов.