В войне против Исламского государства хватает двусмысленностей

Главный парадокс в войне против Исламского государства заключается в том, что сегодня его стремятся уничтожить те державы, которые в прошлом так или иначе помогали ему.

В первую очередь это относится к монархиям Персидского залива, которые финансировали радикальных исламских экстремистов с помощью государственных ресурсов и частных фондов. Саудовская Аравия, Катар и Объединенные Арабские Эмираты внезапно осознали, что помогли появиться на свет чудовищу, которое теперь готово наброситься на них самих.

Наземной операции не избежать

Кроме того, касается это и США: сегодня им приходится расплачиваться за начавшуюся десять лет назад иракскую авантюру, которая оказалась плодом неоконсервативной утопии о превращении «Большого Ближнего Востока» в выдающийся образец демократизации. Исламское государство стало наследником суннитских повстанцев, которые выступили против американской оккупации и сформированного США багдадского правительства. Таким образом, Бараку Обаме приходится исправлять ошибки его предшественника Джорджа Буша-младшего, хотя его избрали в 2008 году как раз-таки, чтобы он закончил войны в Ираке и Афганистане.

Многие наблюдатели полагают, что президент также расплачивается и за прошлогодние колебания. Башар Асад использовал химическое оружие против мирного населения, однако президент США предпочел проигнорировать эту «красную линию», которую в прошлом сам же и обозначил. Он не стал начинать удары по сирийскому режиму, несмотря на рекомендации некоторых своих соратников и готовность Франции принять участие в кампании. Он не горел желанием вновь оказаться втянутым в ближневосточное болото и позволил убедить себя британскому премьер-министру Дэвиду Кэмерону, который отказался от запланированных операций против Башара Асада по решению Палаты общин.

Нет гарантии, что авиаудары по позициям сирийских войск позволили бы улучшить положение представляющей умеренную оппозицию Свободной сирийской армии и помешали бы Исламскому государству стать доминирующей силой среди противников Асада. Как бы то ни было, колебания Запада определенно сыграли на руку радикальным исламистам: тот долгое время не решался передать оружие оппозиционерам, бросив их тем самым на растерзание силам режима и экстремистам.

В любом случае, ошибки прошлого не означают, что сейчас нужно сидеть сложа руки. Удары международной коалиции, к которой впервые после 1991 года и освобождения Кувейта присоединились арабские страны, необходимы, чтобы остановить продвижение военных сил Исламского государства в Сирии и Ираке. Тот факт, что их одних не может быть достаточно, никак не уменьшает их значимости. Но их все равно нужно дополнить наземными операциями.

В настоящий момент коалиция полагается на курдские силы и полуразвалившуюся иракскую армию, а также шиитские отряды, которым помогают иранские стражи революции. Многие военные эксперты, в том числе и начальник американского генштаба генерал Дэмпси, считают, что этого недостаточно. Странам коалиции во главе с Америкой рано или поздно придется задуматься об отправке контингента помимо уже находящихся там советников и инструкторов. Сейчас Барак Обама всячески отмахивается от этой гипотезы, но в будущем у него может не остаться другого выбора.

Применение силы должно сопровождаться политической программой, которая подразумевает не только восстановление государственных структур в охваченных конфликтов странах, но и перераспределение карт во всем регионе. Это относится к США и их союзникам (в первую очередь к нефтяным монархиям Персидского залива), а также Ирану и России.

Иранский случай

Сегодня «объективные» интересы сближают вчерашних и даже извечных противников. Саудовская Аравия и Иран давно оспаривают друг у друга гегемонию в Персидском заливе, но теперь они оказались перед общим врагом в лице Исламского государства. США и другие постоянные члены Совета безопасности, в том числе Китай и Россия, вот уже десять лет удерживают санкции против Ирана, чтобы заставить его отказаться от продолжения военной ядерной программы. Однако в рамках борьбы с Исламским государством Иран находится в одном лагере с Западом.

Обе стороны старательно воздерживаются от трансформации таких «объективных» интересов в некую договоренность. Как бы то ни было, премьер Дэвид Кэмерон и президент Хасан Рухани провели встречу в Нью-Йорке. Эта беседа стала первым разговором лидеров двух стран после исламской революции 1979 года. Иран является «частью решения» иракской проблемы, заявил тогда Дэвид Кэмерон.

Что касается Барака Обамы, он предложил иранцам воспользоваться возможностью для урегулирования споров по ядерной программе. В то же время Запад всячески дает понять, что такие переговоры не должны увязываться с ситуацией в Ираке. Иранцы же наоборот стремятся извлечь для себя выгоду из текущего положения дел.

Сирийская дилемма

Сирия представляет собой дилемму иного рода. Американцы и четыре арабских страны начали наносить удары по позициям Исламского государства по другую сторону иракской границы, не получив на это официального разрешения Дамаска. Сначала Франция отказалась участвовать в ударах на территории Сирии по соображениям международного права (хотя о нем почему-то никто не вспоминал в 2013 году, когда Франсуа Олланд был ярым сторонником «наказания» режима Башара Асада за использование химического оружия) и из-за нежелания усилить позиции Асада. Сейчас же позиция Парижа постепенно меняется.

Однако возражения насчет вмешательства в Сирии все еще сохраняются. Нанося удары по группировкам, которые сражаются против режима Дамаска, Запад может позволить сирийским вооруженным силам вздохнуть свободнее. Поэтому он говорит о параллельном расширении военной помощи для умеренной оппозиции, хотя у него и нет уверенности в том, что такой поддержки хватит, чтобы изменить соотношение сил.

Кроме того, Башар Асад стремится воспользоваться случаем, чтобы представить себя партнером международного сообщества и тем самым утвердить легитимность своей власти. Сначала он предложил свои услуги коалиции. Когда ему ответили отказом, он осудил возможные удары по позициям Исламского государства в Сирии как нарушение международного права. Но после начала операций он сменил тон и заявил, что американцы предупредили его правительство о своих намерениях. Таким образом, он показал себя партнером США. В Белом доме опровергли эти утверждения, однако все наводит на мысль о существовании тайных контактов, по меньшей мере, при посредничестве Ирака и ООН.

Теперь Запад уже не угрожает власти Башара Асада, который в июне был переизбран на посту президента и все еще пользуется поддержкой России и Ирана. Всего несколько месяцев назад американцы и европейцы рассматривали его уход как обязательное условие политического решения унесшей уже 200 000 жизней гражданской войны. Сейчас ни о чем подобном речи уже не идет, и все выглядит так, словно все приняли Асада как часть возможного компромисса.

Хотя Дамаск воспринял американские удары по Исламскому государству в Сирии как  поддержку его собственных военных операций против оппозиции, его российские покровители осудили политику США. Министр иностранных дел Сергей Лавров подчеркнул ответственность Вашингтона за нынешнюю ситуацию в Ираке и допущенные им нарушения международного права, как в ходе вмешательства против Саддама Хусейна в 2003 году, так и сегодня.

А что насчет Москвы?

Россия не входит в международную коалицию. Она открыто не поддержала вмешательство, как это было в 1990-1991 годах, когда американцы сформировали коалицию для освобождения Кувейта с отмашки Совета безопасности ООН. Сегодня Москва критикует операции, но не пытается что-то им противопоставить. Россия отправила иракскому правительству несколько истребителей и пилотов для участия в борьбе с Исламским государством. Кремль совершенно не заинтересован в усилении этого радикального движения, так как ему самому приходится иметь дело с незатихающими исламистскими волнениями на Северном Кавказе, а в рядах сирийских и иракских экстремистов сражаются и боевики из РФ.

Россия не хочет стоять рядом с Америкой, в отношениях с которой воцарилась сильнейшая напряженность, особенно с начала украинского кризиса. Как бы то ни было, Вашингтон, Москва и европейские столицы не увязывают различные международные вопросы друг с другом. Наоборот, все старательно проводят черту между Украиной, Сирией и борьбой с радикальным исламизмом.

России удалось многого добиться за последнее время. Год назад ей удалось предотвратить назревавший конфликт Запада с Башаром Асадом по поводу химического оружия, заставив Барака Обаму дать задний ход. Она аннексировала Крым на фоне исключительно словесных западных протестов и выкроила себе вотчину на юго-востоке Украины, которой теперь может воспользоваться для давления на киевские власти. И несмотря на американские и европейские санкции, она вынудила Европейский Союз отложить реализацию соглашения об ассоциации с Украиной.

Владимир Путин внимательно следит за поведением американцев (и европейцев) на Ближнем Востоке. Он заинтересован в противодействии Исламскому государству, которое представляет угрозу для его сирийского союзника и Ирана (с ним отношения несколько сложнее). Как бы то ни было, осторожная и неоднозначная позиция может позволить ему извлечь для России выгоду из перераспределения карт на Ближнем Востоке.