Один наш читатель утверждает, что российский президент борется за право народов на самоопределение. Наш автор Харальд Мартенштайн (Harald Martenstein) отвечает ему, утверждая: Путин делает возможными множество новых войн.
Письмо читателя по поводу статьи «Запрет на отпуска для путинских войск» от 6 сентября:
«Вот прекрасный, свободный Запад, а там “одержимый дьяволом” (по утверждению Tagesspiegel) Путин. Но в чем конкретно Вы обвиняете российского президента? Где Ваше уважение? Может быть, русские, живущие на востоке Украины, имеют право на то, чтобы их спросили, хотят ли они и дальше жить на Украине или нет? Может быть, эти люди уже отчаялись и не видят иного выхода, кроме как взяться за оружие? Я осуждаю этот путь и насилие как политический инструмент.
Но о каком вторжении постоянно ведет речь Запад?
Я лишь надеюсь, что Вы, господин Мартенштайн, столь же страстно реагировали на многочисленные нарушения международно-правовых норм со стороны США, повлекшие за собой сотни тысяч человеческих жертв. К сожалению, американцы настолько часто растаптывали собственные принципы, что перечислить все подобные случаи не представляется возможным.
Но вернемся к Украине: международно-правовые нормы, кроме территориальной целостности государств, предусматривают также право народов на самоопределение. Кстати, Киевская Русь была предтечей российского государства.
Вы, господин Мартенштайн, не готовы отказаться от старых стереотипов и образов врага. Нужно говорить со всеми сторонами конфликта, причем, в первую очередь - с вражеской стороной. Восток представляется Вам по определению злым, и Вы, видимо, не считаете нужным говорить с ним. Поздравляю, Вы вновь оживили старый и удобный для Вас образ врага.
Рудольф Гэблер (Rudolf Gäbler), Берлин».
Харальд Мартенштайн отвечает:
Вы спрашиваете, в чем конкретно можно обвинить Путина. Прежде всего, в том, что он нарушил главное табу европейской политики, действовавшее со времен окончания Второй мировой войны: он насильно изменил государственные границы, аннексировав Крым. То, что в этом участвовала российская армия, он сам признает. А еще он открыто говорит о том, что это еще не предел его территориальных претензий.
Мне удивителен тот факт, что в Германии на полном серьезе ведется дискуссия о том, имеет ли право некое государство с применением военной силы захватывать отдельные регионы соседнего государства или нет. Неужели Вы не понимаете, что Путин своими действиями открыл Врата Ада? Границы часто прокладывались произвольно, они возникали в результате войн или в силу складывавшихся обстоятельств, и о пограничных линиях часто можно спорить. Особенно это касается границ в Африке, где зачастую на части делились территории, на которых проживало одно конкретное племя, но именно на таких границах настаивали колониальные державы. Когда африканские государства получили независимость, они договорились уважать эти границы, и за редким исключением придерживаются этих обязательств до сих пор. Почему? Да потому, что в противном случае весь континент рискует погрузиться в кровавый хаос.
Совсем другое дело, конечно, когда пограничные линии переносятся мирно и по взаимному согласию. Демократические режимы вполне в состоянии действовать таким образом. Пример таких, цивилизованных действий мы только что наблюдали в Шотландии, где состоялся референдум о независимости, окончившийся поражением сепаратистов. Чего на самом деле хотят жители востока Украины и Крыма, мы с Вами не знаем, потому что Россия не допускает честных голосований. Опросы общественного мнения позволяют предположить, что сепаратисты на востоке Украины не могут опереться на большинство населения, по крайней мере, без применения насилия. Не каждый человек, говорящий по-русски, является русским, равно как не каждый человек, говорящий по-английски, является англичанином.
В лице Путина в двери Европы вновь стучится империализм минувших веков. И неужели мы, глядя на это, должны просто сидеть, сложа руки?! Тем самым мы лишь воодушевим других диктаторов, недовольных нынешними границами своих стран. Мне смешно Ваше предложение «поговорить» с Путиным. Конечно, говорить с ним надо. Но неужели Вы думаете, что ведущие политики Европы не делают этого? Одно время Ангела Меркель говорила с ним по телефону почти ежедневно, и протоколы этих переговоров опубликованы Кремлем.
Вы говорите о праве народов на самоопределение и указываете на жителей востока Украины, о чаяниях которых, Вы, вероятно, располагаете эксклюзивной информацией. Но готовы ли Вы признать это право за жителями всей Украины? Там большинство граждан хотят жить при демократическом строе и выразили это пожелание на относительно свободных, по сравнению с Россией, выборах. Вот, собственно, основная причина конфликта. Путин был вполне доволен границами Украины, пока там у власти находились люди, которых он контролировал.
А что конкретно Вы хотите сказать, указывая на нарушения международно-правовых норм со стороны США? Может быть, из-за войны в Ираке или Гуантанамо мы теперь должны позволить Путину вести завоевательные войны в Европе? На мой взгляд, это странная логика. Германия в свое время гораздо сильнее, чем США, нарушила международно-правовые нормы. Может быть, поэтому мы должны предоставить Франции право на аннексию Фрайбурга в Брайсгау? Вы это хотели сказать?
По поводу «образа врага». У меня действительно есть такой образ — это диктаторы и угнетатели. Для Вас же этим образом, похоже, являются США. Я часто критически отзываюсь об американской политике, но США при этом не являются для меня воплощением врага. В США критически настроенным журналистам в свое время удалось добиться отставки президента Никсона, а в России критики режима попадают в тюрьму. И в этом, на мой взгляд, есть существенная разница.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Вы спрашиваете, в чем конкретно можно обвинить Путина. Прежде всего, в том, что он нарушил главное табу европейской политики, действовавшее со времен окончания Второй мировой войны: аннексировав Крым, он насильно изменил государственные границы. То, что в этом участвовала российская армия, он признает и сам. А еще он открыто говорит о том, что это еще не предел.
