Курдские женщины настроены на борьбу с Исламским государством не менее решительно, чем мужчины. Они добиваются славы, но по-прежнему страдают от приниженного положения.

«Если я им нужна, то пойду!» Бахии 65 лет, но она не боится никого и ничего. Бывший боец курдских отрядов встречает нас в восточной гостиной своего дома в Эрбиле. Появившиеся в 1946 году в горах на границе Ирана и Ирака «пешмерга» («идущие на смерть») развернули борьбу против центральных иракских властей. Сегодня на 1000-километровой границе им противостоят боевики Исламского государства.

В августе 2014 года военные снова взяли в руки оружие. С 1991 года, когда подошла к концу длившаяся десятилетиями борьба против их багдадских мучителей, иракские курды могли насладиться мирной жизнью.

Бахия не просто так шутит о возвращении на фронт. Она участвует в борьбе =с 1970 года, когда она вышла замуж за видного деятеля сопротивления. Как и большинство женщин в те времена, она не носила оружия. Тем не менее она считает себя таким же бойцом, как и мужчины:

«Я сама пешмерга и жена пешмерга! Победу в битве приносят не только те, кто держит оружие в руках. Нужны и те, кто заботится, кормит, доставляет оружие».

Уважение

Бахия — дочь шейха, решившая принять участие в национальной борьбе. Она бегала по горам с тремя дочерьми на руках во время рейдов иракской армии и наступательных операций отряда ее мужа, в котором сражались 50 человек. «Она зашивала деньги в пояса и каждый день готовила для двух с лишним десятков мужчин за линией фронта», — рассказывает ее старшая дочь Хиро. Другие жены обычно держались дальше от поля боя, и я ни разу не видела, чтобы они сами сражались, — вспоминает Бахия. — Я сама не носила оружия, потому что у меня были дети. Но мужчины должны сражаться, это их долг! Как-то после поражения мужчина бросил на землю оружие. Я протянула ему дочь, которая сидела у меня за спиной, подобрала оружие и сказала: «Какой позор! Если не хочешь драться, занимайся ей, а пойду я!»

Сегодня пешмерга и члены их семей пользуются большим уважением. «Когда на улице мне встречается молодой парень, если он знает меня, то прикладывает руку к сердцу», — рассказывает недавно овдовевшая Бахия. На похоронах ее мужа присутствовали все видные военные и гражданские деятели Эрбиля.

Тем не менее формирование региональных курдских институтов после крушения режима Саддама Хусейна в 2005 году не принесло женщинам ветеранских пенсий в отличие от мужчин. «Нужно было пять свидетелей, чтобы подтвердить, что человек был настоящим пешмерга, и это давало право на пособие от правительства, — рассказывает Хиро. — Отец получил пенсию, и мы могли жить на нее. В те времена в числе пешмерга было максимум 15 000 женщин. Но когда начался процесс, об участии заявили 150 000 женщин. Чушь какая-то! В результате дело застопорилось. Власти могут записывать кого угодно. Награждать женщин, которые не сражались, несправедливо. Поэтому мама не стала ничего требовать для себя, чтобы не поддерживать коррупцию».

Бахия считает, что имеет право на пенсию мужа, потому что и сама участвовала в боях: «Это семейная пенсия! Кроме того, если мне что-то потребуется, например, построить дом, мне помогут все и в первую очередь правительство». Но выказывают ли Бахии дань уважения как пешмерга или как супруге пешмерга? Мужчинам — пенсии, а женщинам — всего лишь почести. Такое положение вещей, по всей видимости, устраивает и мать, и дочь, которые рассуждают скорее с позиции взаимодополняемости, а не равенства: «Ну и пусть, у меня ничего нет, но пока у моего мужчины есть чем нас защитить».

Две больших группы

Сегодня в рядах пешмерга насчитывается 500-600 женщин. Раз Курдистан все еще не является государством, солдаты прикреплены к одной из двух бывших вооруженных групп, которые сегодня стали политическими партиями. В Демократической партии Курдистана женщины выступают не как бойцы, а только как полицейские. А в Патриотическом союзе Курдистана в 1996 году появился первый женский отряд. Полковник Нахида Рашид участвовала в 1991 году в восстании во втором по величине городе региона Сулимании. После наступления мира она стала дипломатом и убедила лидера ПСК Джаляля Талабани позволить женщинам официально стать пешмерга.

Полковник Рашид принимает нас в своем кабинете на расположенной у границы пустыни военной базе. По ее словам, всех женщин ждут с распростертыми объятьями: «С 2000 года у нас появилось 27 женщин-полковников и 47 выпускниц офицерской академии. Женщины так же любят свободу, как и мужчины, настроены так же решительно. Многие говорят, что хотят внести свой вклад, особенно в нынешнее время». Как бы то ни было, у нее нет ответа на вопрос, почему в рядах пешмерга на 200 000 мужчин приходится всего несколько сот женщин. Быть может, они не так уж сильно горят желанием записаться в армию?

Женщины-пешмерга пользуются безусловным уважением. Однако готовность пойти в бой, пожертвовать жизнью — это скорее исключение из правила. Хиро гордится тем, что она дочь пешмерга. Когда она была еще совсем маленькой, она чистила оружие отца. Сейчас, когда бойцы ушли, чтобы дать отпор Исламскому государству, она готовит для них еду дома после работы, как и ее мать 30-40 лет назад. Она напевает новую патриотическую песню, которая вышла в августе стоит на мобильном телефоне ее восьмилетней дочери Шайхан. В ее словах бой пешмерга сравнивается с танцем.

Хиро не пошла в армию, а стала учиться, как того хотели родители. «Я буду очень горда, если моя дочь однажды захочет стать пешмерга, — говорит она. — Я рассказываю ей не о геноциде и сражениях, а о курдах и наших правах».

Помимо Курдистана в мире существует лишь горстка стран, в которых до участия в боях допускаются женщины (на Ближнем Востоке к их числу относится только Израиль). Однако, как ни парадоксально, курдское общество при этом очень консервативно. «Я защищаю мою землю и народ, — говорит с автоматом Калашникова в руках 27-летняя Кусайр на военной базе в Сулеймании. — Мне грустно, что нам приходится сражаться с Исламским государством, но я готова». Ее муж принял ее решение, но так бывает далеко не всегда: «Когда я иду по улице в форме, некоторые девушки говорят, что хотели бы присоединиться ко мне, но их семьи против».

Рядом с ними мужчины чувствовали прилив сил

У пешмерга нового поколения есть макияж и мобильные телефоны. У них есть боевое оружие, но им еще ни разу не приходилось сражаться за последние годы.

Так, например, в июле, в самый разгар боев с Исламским государством на фронт к Киркуку отправили всего лишь около 20 из них. «Мужчины были рады, что они там: рядом с ними они ощущали прилив сил», — считает полковник Нахида Рашид. Их любовь к курдской нации и ее ценностям, которые совершенно несовместимы с экстремизмом ИГ, также сильна, как и у их предшественниц. «Мы такие же как они, — объясняет 23-летняя Сома в знаменитой бело-коричневой форме. — Мы лучше подготовлены, но это они нас всему научили». «Они воодушевлены, — говорит Бахия о юных пешмерга. — Они так же верны, это настоящие королевы. Они — это не мои наследницы, они — это я сама!»

Фотографии женщин-пешмерга широко известны за границей и создают образ борьбы, в которой процветает равенство. В горах под бомбами Саддама Хусейна или сегодня, когда образование открывает лучшие перспективы, каждое поколение женщин демонстрирует те же качества и ценности, что и все пешмерга: отвагу, честь и отношение к бою лишь как к последнему средству. Как бы то ни было, в обществе их еще очень мало, и они не отменяют настоящего бедствия, которым являются в Курдистане домашнее насилие и убийство чести.