В России арестован один из богатейших людей страны, владелец нефтяной компании — кто помнит историю Михаила Ходорковского, у того обязательно возникнет ощущение дежавю, история повторяется.
Помещенный под домашний арест владелец холдинга АФК «Система» Владимир Евтушенков — один из немногих российских миллиардеров, сделавший свое состояние еще до прихода Владимира Путина к власти, один из последних независимых олигархов, и какие бы финансовые махинации ни упоминались в официальных пресс-релизах о предъявленном Евтушенкову обвинении, трудно отделаться от ощущения, что перед нами — новое политическое дело, уже привычное в путинской России, где суды и прокуратура — не более чем инструмент в руках правящей администрации. Прокуратура уже заявила, что входившая в холдинг Евтушенкова нефтяная компания «Башнефть» должна быть национализирована — точно так же происходило и с Юкосом Михаила Ходорковского, а Владимир Путин, как и тогда, таинственно улыбается и говорит, что не имеет отношения к этому делу. Но разве можно ему верить?
В какой-то мере это ощущение справедливо. Большие деньги и политика — в России это одно и то же, и Владимир Евтушенков остается субъектом российской политики даже сейчас, когда он едва ли думает о чем-то, кроме собственного ареста. Чтобы понять, что произошло, надо вернуться в уже далекое прошлое — как минимум на пятнадцать лет назад, когда Владимир Путин только пришел к власти.
Сейчас, когда многие детали стерлись из памяти, события конца 1999 года воспринимаются примерно так: президент Борис Ельцин, растерявший к концу своего второго президентского срока все остатки популярности и здоровья, назначил своим преемником молодого ветерана спецслужб Владимира Путина, досрочно уступил ему президентское кресло, и с помощью телевизионной пропаганды и подконтрольной Кремлю избирательной системы малоизвестный политик стал главой российского государства.
Забытые детали истории
Но некоторые детали из тех, о которых уже не принято вспоминать, очень важны. Пятнадцать лет назад в России случился последний (пока последний — мы ведь не знаем, что произойдет в обозримом будущем) драматический эпизод смертельной борьбы за власть между двумя группировками политической элиты того времени. На Владимира Путина ставил Борис Ельцин и его ближайшее окружение, переживавшее тогда, вероятно, полосу самых серьезных политических неудач. В стране ни у кого не было иллюзий по поводу рейтинга и здоровья уходящего президента, и большая часть российской номенклатуры, прежде всего региональной, всерьез рассчитывала занять Кремль и забрать высшую власть себе.
Лидерами той группировки были отправленный в отставку несколькими месяцами раньше премьер-министр Евгений Примаков, принадлежавший еще к советской политической элите и пользовавшийся популярностью как у сторонников рыночных реформ, так и у тех, кто мечтал о советском реванше, и мэр Москвы Юрий Лужков — очевидно, самый популярный тогда региональный руководитель, ролевая модель для десятков губернаторов самых разных российских регионов и неформальный лидер всего губернаторского корпуса, многие представители которого открыто вставали на сторону Лужкова и Примакова, считая, что ни Ельцин, ни тем более его молодой и малознакомый электорату преемник не имеют шансов удержаться в Кремле.
Партия «Единство», созданная накануне выборов для поддержки Путина, и партия «Отечество», лидерами которой были Лужков и Примаков, боролись за победу на парламентских выборах. Наверное, это были самые честные выборы в истории постсоветской России — единственный раз, когда друг другу противостояли примерно равносильные административные ресурсы. «Отечество» было фаворитом; фактически, это уже была правящая партия — ведь в ней участвовало большинство губернаторов, каждый из которых был полноправным хозяином в своем регионе. На стороне «Единства» были только федеральные телеканалы, но оказалось, что это оружие на выборах в России играет решающую роль, и на выборах «Единство» опередило «Отечество» сразу на десять процентов. Владимиру Путину была открыта дорога в Кремль, Лужков и Примаков сложили оружие и отказались от участия в президентских выборах.
Оказалось, это не была война на уничтожение, и обе стороны конфликта были друг другу нужны. У Путина была поддержка избирателей и власть над федеральными структурами, прежде всего силовыми, но сторонники Лужкова контролировали всю власть в регионах, а у Путина, как и у Ельцина, не было достаточной поддержки среди региональных элит. Альянс вчерашних врагов строился долго, но уже через полтора года партии «Единство» и «Отечество» объединились в одну — эта объединенная партия существует до сих пор и называется «Единая Россия», она по-прежнему контролирует большинство в парламенте и все российские регионы, оставаясь по сути политическим крылом путинского Кремля и основой путинской политической системы.
Укрощение региональных лидеров
У Путина всегда был имидж жесткого и авторитарного правителя, но в действительности он год за годом выстраивал компромиссную политическую систему, очень деликатно отвоевывая высоту за высотой у прежней «лужковско-примаковской» элиты. Сам Юрий Лужков, с противостояния с которым началась карьера Путина, был отправлен в отставку только в 2010 году — до этого момента Путин не решался бросить вызов влиятельнейшему региональному лидеру, опиравшемуся на лояльные ему и независимые от Кремля финансово-промышленные группы, одной из которых как раз и была АФК «Система», владелец которой Владимир Евтушенков женат на сестре жены Юрия Лужкова (жена бывшего мэра, Елена Батурина,также до отставки мужа была влиятельным российским олигархом).
Доверие других сильных региональных лидеров Путину в первые годы пребывания у власти приходилось банально покупать — президентам Татарстана и Башкирии Минтимеру Шаймиеву и Муртазе Рахимову, бывшим ключевыми фигурами лужковского блока, Кремль позволил взять под контроль нефтяную промышленность своих регионов. На протяжении всех этих лет, пока в Москве шел передел нефтяного бизнеса в пользу подконтрольной Кремлю Роснефти, никто не трогал Татнефть и Башнефть. Последняя, нефтяной монополист Башкирии, была приватизирована сыном президента республики Уралом Рахимовым. Сейчас российская прокуратура объявила его в розыск, но не для того, чтобы отобрать у него компанию — пять лет назад он ее продал холдингу Евтушенкова. Формально Система еще остается владельцем Башнефти, но очевидно, что это вопрос времени — подобные споры в России решаются именно так, и Михаил Ходорковский, переживший аналогичный опыт еще одиннадцать лет назад, через российские СМИ дает Евтушенкову советы — отдай им все, и тебя выпустят, ты уже немолодой, и политических амбиций у тебя нет.
То есть Ходорковский, по сути, сам формулирует разницу между собой и Евтушенковым — сам экс-владелец Юкоса ни на какие сделки с прокуратурой не пошел, отсидел десять лет и сделал все, чтобы из бывшего олигарха с соответствующей репутацией превратиться в политического или хотя бы общественного деятеля, тратящего остатки своих денег не на новый бизнес, а на поддержку гражданского общества. Представить в такой роли Владимира Евтушенкова действительно очень сложно — человек, оставшийся миллиардером до 2014 года, должен был много раз демонстрировать Владимиру Путину свою личную лояльность и готовность выполнять любые требования. Несколько лет назад СМИ много писали об анекдотическом сюжете, когда по заказу Путина Евтушенков (среди его активов — телекоммуникационные компании и заводы электроники) делал российский смартфон, который, по его словам, был лучше iPhone4. Выглядело это довольно жалко, зато Путин явно был удовлетворен — он дал человеку невыполнимое поручение, и человек радостно побежал его выполнять. Нет, это совсем не Ходорковский.
Собственно, главная новость, которую принесло дело Евтушенкова, состоит в том, что лояльность уже может и не спасти. Это два или три года назад Владимир Путин мог мириться с тем, что не все миллиардные состояния в России принадлежат его друзьям по дачному кооперативу «Озеро» или по работе в мэрии Петербурга девяностых годов прошлого века. Сейчас, в условиях политической мобилизации, когда украинский кризис может вот-вот привести к торжеству в России изоляционизма и неизбежному в таких случаях затягиванию поясов, сохранять контроль чужака из старой элиты даже над небольшим в масштабах страны нефтяным активом — непозволительная роскошь. Именно поэтому Евтушенков уже сейчас может распрощаться с Башнефтью — он подпишет все признания, выплатит все недоплаченные налоги и получит за это, может быть, условный срок. Есть, конечно, еще один вариант — убежать из-под домашнего ареста, уехать за границу и делать громкие антипутинские заявления из Лондона. Но лучше прислушаться к советам Ходорковского.
