Когда читаешь статьи в New York Times, посвященные внешней политике, несложно заметить, насколько эта газета небеспристрастна. Скажем, о российском президенте Владимире Путине она никогда не пишет без презрения и враждебности.
Вместо объективной — или хотя бы честной — передачи его слов издание упорно кормит читателей осуждающей риторикой. Не стала исключением и субботняя статья о выступлении Путина, в ходе которого он упомянул о вкладе США в скатывание к хаосу таких стран, как Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия и Украина.
Судя по всему, Times не важно, был ли Путин прав. Газета ограничивается заявлениями о «яростной путинской филиппике в адрес Соединенных Штатов» и о том, что российский президент «пропагандировал позицию Москвы, объявляющей американское вмешательство причиной большей части кризисов, с которыми сейчас сталкивается мир».
Не рассматривая слова Путина по существу, автор статьи Нил Макфаркуар (Neil MacFarquhar) некритически повторяет версию официального Вашингтона: «Россию часто обвиняют в том, что она спровоцировала кризис на Украине, аннексировав Крым, и продлевает страдания Сирии, помогая президенту Башару Асаду, последнему серьезному союзнику Москвы в арабском мире, подавлять народное восстание. Некоторые аналитики полагают, что г-н Путин в попытке продлить собственное правление стремится вернуть своей стране мощь и влияние времен Советского Союза или даже Российской Империи».
Безусловно, ссылками на «некоторых аналитиков» можно подкреплять любые заявления, вплоть до самых бредовых, а неопределенно-личным «обвиняют» — любые претензии, вплоть до самых несправедливых. Однако если объективно посмотреть на вершащиеся в мире преступления, станет очевидно, что Путин прав, когда говорит о поддержке Америкой разнообразных экстремистов — от исламских фундаменталистов на Ближнем Востоке и в Центральной Азии до неонацистов на Украине.
Скажем, в 1980-х годах администрация Рейгана осознанно поощряла исламский фундаментализм в рамках противостояния с «атеистическим коммунизмом» в Афганистане и в населенных мусульманами частях Советского Союза.
Борясь с поддерживаемым СССР афганским правительством, ЦРУ и его саудовские союзники финансировали моджахедов, которых, в частности, поддерживал экстремист из Саудовской Аравии Усама бен Ладен. Часть этих исламистов позднее влилась в ряды талибов и «Аль-Каиды», плачевные последствия чего Америка почувствовала 11 сентября 2001 года.
Вторгнувшись в Ирак в 2003 году, президент Джордж Буш-младший сверг светского диктатора Саддама Хусейна — и фактически заменил его шиитской теократией, что подтолкнуло суннитское меньшинство в объятия «Аль-Каиды в Ираке», позднее превратившейся в Исламское государство Ирака и Сирии — или просто Исламское государство. Теперь эти экстремисты контролируют изрядную часть иракской и сирийской территории и режут иноверцев и западных заложников, что делает необходимым очередное военное вмешательство Америки.
Обама и интервенционизм
В 2011 году президент Барак Обама уступил требованиям «либеральных интервенционистов» из своей администрации и развязал воздушную войну в Ливии. В итоге США помогли лишить власти Муаммара Каддафи, очередного светского автократа. Его свержение и убийство привело Ливию к политическому хаосу и междоусобице вооруженных исламистских группировок. По-видимому, Каддафи был не так уж неправ, когда говорил о действующих в Бенгази террористах-исламистах.
Аналогичным образом, поддержка официальным Вашингтоном протестов (в том числе сопряженных с насилием) против еще одного светского арабского лидера — Башара Асада — помогла развязать кровавую гражданскую войну, опустошившую Сирию и создавшую удобную обстановку для Исламского государства и «Фронта ан-Нусра» — подразделения «Аль-Каиды».
Хотя в 2013 году Обама не пошел навстречу неоконам и «либеральным интервенционистам» и не начал воздушную кампанию против сирийской армии, он одобрил тайную помощь оружием и подготовкой якобы «умеренным» сирийским повстанцам, большинство которых находится в союзе с боевиками-исламистами, связанными с «Аль-Каидой» и Исламским государством.
Многие из этих же самых неоконов и «либеральных интервенционистов» выступают за конфронтацию с Ираном из-за его ядерной программы, причем мечты неоконов «бомбить-бомбить-бомбить Иран» близки к устремлениям израильских радикалов.
В ряде случаев одним из немногих иностранных лидеров, готовых сотрудничать с Обамой и сглаживать напряженность, был именно Путин, который помог избежать конфликта и прийти к договоренностям в Сирии и в Иране. Однако эти попытки мирного вмешательства поставили Путина под удар некононов, осенью 2013 года начавших готовить переворот по соседству с Россией, на Украине.
И Путин, и Обама уделили этим маневрам слишком мало внимания, а неоконы — в частности, президент Национального фонда демократии Карл Гершман (Carl Gershman), сенатор-республиканец от Аризоны Джон Маккейн (John McCain) и помощник госсекретаря по делам Европы и Евразии Виктория Нуланд (Victoria Nuland) — работали на Украине, не покладая рук.
При этом, чтобы свергнуть законно избранного президента Виктора Януковича, организаторам переворота пришлось сотрудничать с неонацистскими группировками с запада Украины, которые были переброшены в Киев и обеспечили бойцов для поддержки восстания на Майдане. Лидеры неонацистов получили несколько постов в новом правительстве, а их боевики вошли в ряды национальной гвардии и «добровольческих батальонов», направленных на восток страны бороться с сопротивлением этнических русских.
Путин за статус-кво
Если говорить о реалиях украинского кризиса, то Путин, в действительности, выступал за статус-кво — т. е. поддерживал законного президента и конституционный процесс, — а Соединенные Штаты и Европейский Союз решили разрушить существующую систему, чтобы перетащить Украину из российской орбиты в западную.
При любом отношении к подобным целям обвинять Путина в том, что он вызвал кризис на Украине, неправильно сугубо с фактической стороны. Столь же неправильно, следуя ложным стереотипам официального Вашингтона, представлять Путина новым Гитлером — агрессором, стремящимся возродить Советский Союз или Российскую Империю.
Однако Times и прочие ведущие американские новостные издания сделали ставку на эту пропагандистскую линию и теперь не могут от нее отойти. Поэтому, даже когда Путин говорит очевидные вещи — например, что США вмешиваются в дела других стран или что Россия не начинала драку на Украине, — им приходится воспринимать его слова как бредовые «филиппики» сумасшедшего.
Как пишет Times, среди прочего Путин заметил, что «Соединенные Штаты поддерживают “сомнительные” группировки — от откровенных неофашистов до радикальных исламистов».
«“А почему их поддерживают? — спросил он на ежегодном заседании так называемого клуба «Валдай», которое в этом году проходило на юге России, в курортном городе Сочи. — Потому что используют на каком-то этапе как инструмент для достижения своих целей, потом обжигаются, и назад”».
«По его словам, цель Соединенных Штатов заключается в создании однополярного мира, в котором интересам Соединенных Штатов ничто не будет угрожать…»
«Г-н Путин … подчеркнуто отрицал, что он пытается возродить Российскую Империю. Он говорил, что Россия была вынуждена вмешаться в происходящее на Украине, потому что эта страна вела “цивилизованный диалог” о своем будущем, когда Запад организовал в прошлом феврале государственный переворот, приведший ее к хаосу и гражданской войне».
«“Не мы это начали, — заявил он. — Не имеют под собой основания и утверждения, что Россия пытается восстановить какую-то свою империю, покушается на суверенитет своих соседей”».
Разумеется, «все разумные люди» из официального Вашингтона давно приучились реагировать на подобные слова Путина смешком и закатыванием глаз. В конце концов, о развитии всех этих кризисов они узнают из New York Times, Washington Post, и т. д.
Похоже, здравый смысл и реализм окончательно ушли из мейнстримной американской прессы.
Роберт Пэрри — специалист по журналистским расследованиям. В 1980-х годах, работая на The Associated Press и Newsweek, он раскрыл ряд сюжетов, связанных с делом «Иран-контрас».
