Комиссия по «смене пола» в Украине

В Украине сейчас время больших перемен. Смена политической власти, переделка государственных границ в регионе и военизированный конфликт на Востоке Украины занимают центральное место в новостных лентах и аналитических обзорах мировых медиа в последний год. В обсуждении «первостепенного» многие «периферийные» темы — такие, например, как феминизм и ЛГБТ-активизм — отходят на второй план, а если и проговариваются, то фрагментарно, односторонне и спорадично.

Вызовы, с которыми сталкивается ЛГБТ-активизм в период после Майдана, в зарубежных медиа привычно сводятся к двум «провалам»: отмене гей-парада «Гей-прайд Киев» в июле этого года и решению нового украинского правительства (с попустительствующего согласия Европейского Союза) отложить включение сексуальной ориентации и гендерной идентичности в анти-дискриминационное законодательство. Зоны политического напряжение, практики исключения и неравное распределение ресурсов внутри самого ЛГБТ движения в Украине редко получают надлежащее критическое осмысление. В таком контексте опыт трансгендерных украинских граждан не просто остается невидимым, но систематически вытесняется из поля публичных дебатов, активизма и академического анализа.

Замалчивание трансгендерного вопроса

Инсайт (Insight) едва ли не единственная из более чем 40 зарегистрированных ЛГБТ-организаций в Украине, которая позиционирует себя как ЛГБТКИ (лесби- гей-би-транс-квир-интерсекс) инклюзивная организация, отдающая приоритет в своей работе наиболее уязвимым группам — лесбиянкам, трансгендерным и интерсексуальными людям. С 2009 года в Инсайте работает траснгендерное направление, в рамках которого трансгендерные люди могут получить необходимую информацию, психологическую и юридическую консультации. За пять лет в рамках трансгендерной программы в Инсайте было проведено два транс-ориентированных исследования: анализ ситуации трансгендерных людей в Украине (2010) и анализ соблюдения их гражданских прав (2012). В декабре выйдет отчет по итогам третьего исследования, проведенного в этом году и отражающего взаимосвязь существующей процедуры «смены (коррекции) половой принадлежности» и качества жизни трансгендерных людей.

По мнению Олены Шевченко, директора Инсайта, многие ЛГБТ-организации в Украине следуют запросам и видению приоритетов донорами, финансирующими их деятельность, и потому организации часто упускают специфику локального контекста и узко видят проблемы, с которыми сталкивается украинское ЛГБТ-сообщество. Более того, ЛГБТ-активизм в Украине не имеет внятной единой стратегии действий в вопросах, требующих быстрой скоординированной реакции (как в случае с анти-дискриминационным законодательством). Трансгендерные вопросы стоят последним пунктом в повестке дня украинских ЛГБТ-организаций, если стоят вообще.

«Большинство организаций работает с так называемой МСМ-группой (мужчины, которые практикуют секс с мужчинами) по профилактике ВИЧ/СПИДа, так как в свое время на это давали деньги», — отмечает Олена. — На последней национальной конференции по ЛГБТ, где было 80% геев и 20% «всех остальных», развернулась горячая дискуссия вокруг лесбиянок, бисексуальных женщин и трансгендерных людей... Меня удивляют люди, которые говорят, что они работают только с геями, а вот трансгендерная тема должна быть факультативна, для тех, кто этим интересуется" (интервью с Оленой Шевченко, 21 июля 2014).

Трансгендерную тему многие ЛГБТ и феминистские активисты/тки обходят стороной, хотя само слово не является новым или непонятным. В западных (англоязычных) контекстах трансгендер привычно воспринимается как широкая категория, которая включает различные гендерно-вариативные идентичности, практики и саморепрезентации, выходящие за пределы и/или дестабилизирующие «привычные» и стабильные категории «мужчина» и «женщина». Таким образом, в понятие «трансгендер» могут входить гендерквир, драг, транссексуальность, трансвестизм, переодевание (cross-dressing)и т.д. В Украине (как и во многих других неанглоязычных контекстах) понятие переопределяется и имеет свою локальную специфику. В украинском контексте «трансгендерность» понимается узко и сводится в процедуре/практике «смены пола» не только в публичном пространстве, но и в самом ЛГБТ-сообществе. Таким образом, трансгендер как (само)название используется для обозначения людей, чья гендерная идентичность не совпадает с приписанным им при рождении биологическим полом и которые прибегают к ряду медицинских процедур для осуществления «перехода» в противоположный пол (как медицински, так и юридически). Важно также принимать во внимание то, что «транссексуализм» является в Украине диагнозом (именно в таком «переводе» звучит диагноз «Расстройство гендерной идентичности» («Gender Identity Disorder»), зафиксированный в Международной классификации болезней 10-го пересмотра). Таким образом, становится понятно, почему трансгендерное сообщество в Украине в большинстве своем открещивается от этого патологизирующего медицинского ярлыка и предпочитает использовать для самоназвания более широкий термин «трансгендер».

Тем не менее, важно помнить, что трансгендерное сообщество в Украине (как и везде) очень разнородно: кто-то воспринимает приставку «транс» как временную, излишнюю и уничижительную и стремится перейти в четкие категории «просто» мужчин и женщин; некоторые используют слово «трансгендер» для описания своей идентичности с гордостью и считают это частью своей политической позиции; другие (их не так много) находят термин «квир» более адекватным для обозначения своих практик и субъективности. Как бы то ни было, наиболее видимая часть трансгендерного сообщества в Украине при всей своей разнородности объединена единой болевой точкой — необходимостью иметь дело с медицинскими и юридическими институциями в процессе «смены пола».

Комиссия по «смене (коррекции) пола»

В Украине процедура «смены (коррекции) половой принадлежности» (название, закрепленное в официальных документах) регулируется приказом Министерства Охраны Здоровья Украины № 60 (от 03/02/2011). Приказ фиксирует порядок прохождения процедуры, утверждает «медико-биологические и социально-психологические» показания и противопоказания для «смены (коррекции) пола». Приказ же учреждает специальную медицинскую комиссию, которая уполномочена не только давать разрешение на прохождение медицинских процедур (хирургических и гормональных), но и определяет их «необходимый» и «достаточный» объем для смены пола в официальных документах. Сменить юридический пол без разрешения Комиссии невозможно.

Когда мы встретились с Максом, трансгендерным мужчиной, прошедшим Комиссию, он описал ее суть для меня лаконично и бескомпромиссно: «Это люди, которые решают судьбы людей. И они ведут себя как люди, которые решают судьбы людей. Они понимают свою абсолютную власть с момента того, когда ты к ним приходишь. Они понимают, что ты от них зависишь полностью, твоя жизнь зависит от их решения. И ты ничего не можешь с этим сделать. Твоя задача играть по их правилам до тех пор, пока ты можешь это сделать. Это тоталитарная машина...»

По словам активистов из Инсайта, состав Комиссии (12 врачей) не меняется. Ригидность структуры Комиссии усложняет (или делает невозможной) попытку пройти комиссию повторно или оспорить решения в случае отказов. Некоторые врачи, входящие в состав Комиссии, сами предоставляют те услуги (например, операции) необходимость и «достаточный» объем которых они же и определяют в Комиссии. Коррумпированность медицинской сферы, дисбаланс власти, виктимизация и демонизация трансгендерных «пациентов» в Украине превращает прохождение Комиссии в процедуру унизительную, травматичную, почти кафкианскую.

Анна Кирей, транс-активистка, так описывает свой опыт присутствия в качестве сопровождающей на рассмотрении документов на Комиссии: «Во время двух “освидетельствований”, на которых я присутствовала, трансгендерным людям почти не давали слово. Врачи даже не представлялись, не говоря уж о том, чтобы спросить людей об их индивидуальных потребностях — и о том, хотят ли они каких-либо медицинских и хирургических вмешательств. Все это больше напоминало судебное заседание, где у обвиняемого нет права не согласиться, чем процесс, во время которого учитывают интересы людей и уважают их права».

Для большинства трансгендерных людей Комиссия является вынужденной и неизбежной необходимостью в их стремлении сменить юридический пол в документах, чтобы документы отражали их желаемую гендерную идентичность и часто их внешность (так как многие начинают гормонотерапию задолго до Комиссии и без врачебной консультации). Смена документов становится жизненно важным вопросом в рутинной социальной коммуникации.

Документы

Антон, другой трансмужина, довольно давно принимает тестестерон и внешность его едва ли отличается от «типично» мужской. Расхождение внешности и паспортного пола раз за разом ставят его в дискомфортные ситуации в пространствах, которые для других людей едва ли кажутся проблематичными или небезопасными.

«Конечно, для меня важно сменить документы. Кроме работы есть еще много других факторов. Например, садиться в поезд. Или даже банальные вещи. Я подрабатываю на фирму, которая переводит мне зарплату из-за границы. Мне нужно открыть валютный счет. Чтобы мне открыть валютный счет, мне надо пойти в банк. А там постоянный цирк. Протягиваешь паспорт, за тобой стоит километровая очередь, и девушка в кассе начинает обсуждать, как ты выглядишь и как тебя зовут по паспорту, и все очередь на тебя глазеет. И так везде. Это напрягает, конечно. И хорошо если люди просто посмотрели и отошли, а есть люди агрессивные. Тем более сейчас такая ситуация — много неадекватных людей, при чем с оружием»

«Добровольная» госпитализация

После получасового разговора с Антоном я понимаю, почему Антон все еще откладывает прохождении Комиссии. Лично для него сдерживающим фактором в решении пройти Комиссию является необходимость принудительной госпитализации в психоневрологический диспансер. Согласно приказу, чтобы попасть на Комиссию, трансгендерный человек должен пробыть от 30 до 45 дней в закрытом психиатрическом стационаре для постановки диагноза «транссексуализм». Украина является единственной страной в Европе, требующей принудительной госпитализации трансгендерных граждан для обследования и постановки диагноза.

Госпитализация в психоневрологические диспансеры часто сопровождается унижением, дискомфортом и психологической (ре)травматизацией. Некоторым трансгендерным людям удается договориться с докторами. Так, например, Макс, досконально изучивший за время своей «транзиции» все нюансы медицинской системы, договорился о частичной госпитализации — одна неделя в диспансере, одна неделя дома (где работа и учеба не ждут).

«И все равно это было очень травматично, — делится он своими впечатлениями. — Представь, ты — человек, ты живешь и социализируешься, и вдруг почему-то тебе нужно самовольно ложиться в психиатрическую больницу. А психиатрическая больница — со своим режимом. Там везде решетки. Ты не можешь выйти, не можешь просто пойти в магазин и купить себе, например, шоколадку или что-то, что тебе хочется. И есть режим — вот тогда-то вы кушаете, вот тогда-то ходите, вот тогда-то гуляете. И это совсем не санаторий. И ты все понимаешь и живешь в этом ужасе».

Даже при наличии знающих и понимающих докторов (такие случае тоже бывают) и при возможности обойти систему и договориться на чуть более «легкие» условия (что зависит от твоих социальных навыков, связей и финансовых условий), полностью избежать госпитализации, общения с не всегда чувствительным медицинским персоналом, абсурдных тестов и разговоров с психологом и заключительного диагноза, который во многом ограничивает твои социальные возможности в дальнейшем, невозможно.

(Противо)показания

После получения диагноза трансгендерный человек должен пройти освидетельствование Комиссией, которая подтверждает (или нет) поставленный диагноз и выдает (или нет) разрешение на медицинские и хирургические вмешательства. При подтверждении диагноза Комиссия руководствуется тем же приказом № 60, который устанавливает перечень «медико-биологических и социально-психологических» показаний и противопоказаний для «смены пола». В список противопоказаний (довольно длинный), в частности, входит наличие детей до 18-ти лет и нахождение в браке на момент рассмотрения заявки Комиссией. Оба пункта обусловлены формальными юридическими трудностями. Каким образом записывать трансгендерного родителя в свидетельство о рождении ребенка — как отца или как мать? Как понимать брак, если смена паспортного пола трансгенденого человека де-юре делает его/ее брак «однополым», а такой союз Семейным кодексом не предусмотрен? Государство (включая бюрократический, правовой, идеологический аппараты) вместо того, чтобы трансформировать правовые нормы, идет по пути наименьшего сопротивления, и просто исключает возможные случаи, подрывающие бинарную систему и нормативность мышления, в данном случае, пресекает доступ к (телесным) трансформациям трансгендерным гражданам.

Противопоказаниями к «смене пола» является нарушение социальной адаптации (например, отсутствие работы). В то же самое время показанием считается достаточная выраженность эндокринных, морфологических, нейрофизиологических, психологических и физических признаков желаемого (противоположного) пола. Это показание вынуждает многих трансгендерных людей начинать принимать гормоны без консультации с врачами и до прохождения Комиссия, чтобы внешне в большей степени соответствовать желаемому полу и иметь больше шансов пройти Комиссию. Таков, например, случай Антона, который рассказал, что дозу тестостерона он подбирал читая Интернет сайты и консультируясь с транс-друзьями. По словам Антона, 90% его транс-знакомых делают то же самое. В то же самое время, изменения, происходящие во внешности в результате приема гормонов, приводят к проблемам другого рода: человек все меньше становится похож на свою фотографию в паспорте или на любых других документах. Таким образом, «нарушение социальной адаптации», которое по Приказу является противопоказанием к смене пола (например, потеря и/или невозможность устроиться на работу, проблемы с местом жительства/арендой квартиры), становятся неизбежной реальностью. Круг замыкается.

Контролируя трансгендерные тела

Двойные стандарты и властная логика Приказа становятся еще более очевидными в последнем пункте списка противопоказаний, которым значится «несогласие с объемом диагностических и лечебных мероприятий, рекомендованных Комиссией». Это противопоказание является основанием для отказа в предоставлении медицинских услуг и смене документов. В самом приказе «достаточный» объем не прописан. Он определяется самой Комиссией без учета желаний и потребностей трансгендерных людей. На официальный запрос Инсайта о необходимом объеме операций Комиссия дала однозначный ответ: должны быть удалены все репродуктивные органы (см. Анализ процедуры (смены (коррекции) пола в Украине и международной практике, 2012). Данный ответ фактически вскрывает то, что в Украине до сих пор негласно практикуется принудительная стерилизация трансгендерных людей.

Законодательно диагноз «транссексуализм» в Украине является противопоказанием для применения вспомогательных репродуктивных технологий (включая суррогатное материнство, криоконсервацию спермы, яйцеклеток, эмбрионов и других биологических материалов), а также лишает права трансгендерных людей усыновлять/удочерять детей. Таким образом, государство последовательно создает контролируемую ситуацию, в которой трансгендерный человек полностью лишен репродуктивных и родительских прав без возможности преодолеть эти границы. Получается, что без стерилизации смена документов невозможна, а без смены документов зачастую невозможно вести приемлемую жизнь.

Но что значит быть «нормальными»?

Антон ждет меня на террасе кафе. Лето в самом разгаре, жара нестерпима, но поверх майки у Антона накинута байка и он еле заметно сутулиться. Жест телесно мне известный по многим моим трансгендерным знакомым (да и мне самой не чуждый). Я присаживаюсь, достаю записную книжку, мы заказываем кофе и начинаем говорить. Он делится сокровенным: «Да, я принимаю гормоны, но мне не кажется, что это определяющий меня фактор. Это необходимая для меня телесная модификация — чтобы ощущать себя более гармонично. Сейчас я могу позволить себе не идти на Комиссию, у меня есть работа, на которой меня принимают. И я тешу себя надеждой, что наступит время, когда Приказ поменяют и больше не нужно будет ни ложиться в дурку, ни делать все эти операции. Я тебе больше скажу, если бы наступило такое время и мы бы жили в таком радужном прекрасном обществе, где люди бы нормально относились к мужчинам, у которых и борода и грудь, я бы вовсе не делал операции. Никогда».

Возможно, как верно отмечает Олена Шевченко, многие (хоть и не все) трансгендерные люди хотят сменить «коробочку» на «коробочку», многие хотят спокойно «перейти» из одного пола в другой и начать новую «нормальную» жизнь. Но есть ли на самом деле возможность этой «нормальной» жизни? И есть ли место для вариативности, разнообразия, альтернатив в контексте, когда бинарность и нормативность так рьяно контролируются и сохраняются государственной системой (в том числе через медицинские и идеологические институты)?

Надежда Гусаковская — докторантка Центра женских и гендерных исследований в Университете Бергена (Норвегия).