Ислам вызывает серьезные опасения у немцев. Это заметно в разговорах, во время встреч, когда речь заходит о долгосрочной ситуации в мире. И тому есть очевидные, хотя не всегда и убедительные причины. Из-за действий «Исламского государства» на передний план вновь вышел страх террора. В подсознании осели кадры расправы над американцами и британцами. Путешествие из Ирака в Кельн занимает всего три-четыре дня.
Первобытный страх Европы перед возможным вторжением с Востока просыпается в некоторых головах. Вся европейская культура со времен античности полна описаний нападений персов, гуннов, монголов, турок. Люди обеспокоены тем, что фанатики ИГ распространяют карты, на которых изображен халифат, границы которого простираются от Брегенца и Линца до Китая.
И еще больше они обеспокоены тем, что подобным фанатизмом заражаются молодые мусульмане в Германии и что немецкое государство не может им ничего противопоставить. Существуют обоснованные причины того, почему страх перед исламом намного более ярко выражен, чем страх перед вирусом Эбола.
Политики должны серьезно отнестись к этому страху. Очень серьезно. То, что беспокойство вызывает экономическая ситуация и курс евро, — это одно. Но глубинный страх перед исламизмом — это нечто другое. Страх перед людьми, которые отрицают все, что придает особенность западному миру: музыка, живопись, скульптура, танец, средства наслаждения, эротика, наука, свободное мышление.
Это люди, которые во имя своей религии не только презирают демократию, равенство и свободу, но и ведут борьбу против этого, ссылаясь на то, что такова воля Бога. Объявленной целью фанатиков является полное уничтожение Запада, и поэтому их картина мира кажется намного более беспощадной, чем все-таки ограниченные теорией коммунистические фантазии уничтожения.
Реакция на подобное, естественно, определяется страхом. Ведется поиск союзников — неважно, каких. Когда речь заходит об этой теме, как никогда велико стремление закрыть глаза на некоторые детали. Угнетенное состояние компенсируется решимостью стремящихся к насилию правых радикалов, заявляющих, что они хотят побороть салафитов. Как-никак, утверждают некоторые, у радикалов есть мужество взбунтоваться против фанатиков.
Люди начинают нервничать, когда федеральный судья говорит, что государство не может рассматривать в качестве повода для каких-либо подозрений действия, не противоречащие закону. В этом заключалась главная проблема Национал-социалистического подполья Германии — убийцы выдавали себя за обычных молодых людей. Многие считают это и основной проблемой молодых мусульман: процесс радикализации происходит втайне.
Многие скептики полагают, что государство (к нему относится и система юстиции, и федеральное правительство, и ландтаг) смирилось с тем, что немецкая молодежь внезапно обращается к джихаду. Это воспринимается как брешь в системе защиты населения. О государстве люди говорят, что оно беспокоится обо всем, но только не о такой важной теме, как безопасность своих граждан.
Смена настроений в Великобритании
Примерно так можно описать настроения, которые в Великобритании, Франции или Нидерландах движут правыми популистами и подталкивают Германию к тому, чтобы экстремисты в Кельне рассматривались с толикой тайного облегчения. Это потенциально опасное ощущение. Тайная готовность некоторых людей рассматривать хулиганов и правых радикалов как потенциально полезных людей, когда речь идет об исламистах, является тревожным симптомом.
Поиск решительных союзников в борьбе с тайной угрозой однажды уже привел немецкое общество на сторону экстремистов. Может ли это повториться в нынешней ситуации? Сейчас нет, но попытка самоподрыва исламиста в метро, нападение на рождественскую ярмарку усилили бы страхи.
И тогда не играло бы уже роли то, что из около одного миллиарда мусульман только лишь небольшая часть является исламистами, или что жестокость суннитских террористов ИГ направлена, в основном, против шиитов и суфиев, а не против Запада. Смена настроений в Великобритании относительно общественного контроля после терактов в Лондоне в 2005 году показывает, какое воздействие может иметь страх — и между Лондоном и Ближним Востоком в психологическом плане все еще проходит Ла-Манш.
Немецкая политика должна дать ответ на угнетенное состояние граждан. Ислам является частью Германии, и исламисты — нет. Даже если часто утверждается, что эта религия неминуемо рождает фанатизм: многообразие исламского мира — доказательство обратного. Ощущаемое многими отсутствие защиты со стороны государства должно быть ликвидировано, и не стоит ждать, пока произойдет нечто страшное.
Сотрудничество спецслужб
Государство не может предотвратить все решительные попытки преступников достичь своих целей. Но государственная политика не должна выглядеть таким образом, как будто она не может справиться с этим. Стоит ли лишать исламистов паспортов, чтобы они не смогли выехать к ИГ? Это может иметь смысл, если доказано, что человек является исламистом. Но сведения об этом недостаточны. Отсутствует надежная база данных.
Демократия и основополагающие права сохраняются, когда государство принимает предупредительные меры в борьбе с новыми угрозами. Ограничения в сотрудничестве спецслужб, ссылаясь на то, что старые времена остались позади, только помогает радикалам считать самосуд по отношению ко всем мусульманам верным делом.
Представление о том, что государство отказывается от предупредительных мер из-за своей наивности, не соответствует действительности. Немецкие спецслужбы способны на многое. ФРГ не беспомощна. Но наблюдается и необдуманное поведение, когда необходимые меры адаптации и оптимизации работы с мигрантами не принимаются, поскольку когда-то существовали гестапо и Штази.
