У меня возникает такое ощущение, как будто рост интереса к мозгу носит взрывной характер. Я узнаю об огромных инвестициях в науку о мозге в Соединенных Штатах и в Европе (инициатива под названием BRAIN, а также проект Human Brain Project), я читаю статьи об активном освещении средствами массовой информации вопросов, связанных с нейробиологией. И прежде всего я обращаю внимание на то, как журналисты и блогеры теперь часто представляют свои статьи как имеющие отношение к мозгу человека — в противоположность тем, в которых речь идет о личности.
Посмотрите на последние заголовки: «Почему ваш мозг любит слушать истории» (Harvard Business Review); «Как потоковый провайдер Netflix изменяет наш мозг» (Forbes); «Почему ваш мозг хочет помочь одному оказавшемуся в беде ребенку, а не миллионам детей» (National Public Radio). Можно привести еще сотни других, и в каждом случае заголовок может быть, собственно, о «вас», но автор статьи предпочитает говорить о «вашем мозге».
Обратите также внимание на появление таких новых областей, как нейролидерство, нейроэстетика, нейрозакон. Лишь вопросом времени было заявление о том, что мы находимся в процессе нейрореволюции. Это в 2009 году сделал Зак Линч (Zach Lynch), опубликовав свою книгу «Нейрореволюция: Как наука о мозге меняет наш мир» (The Neuro Revolution: How Brain Science is Changing Our World).
Сказав все это, я осознаю, что моя собственная точка зрения является сильно предвзятой. Я зарабатываю на жизнь тем, что пишу о нейронауке и психологии. Я пристально слежу за всем тем, что имеет отношение к мозгу. Возможно, инвестиции в соответствующие исследования и зацикленные на мозге заголовки в средствах массовой информации в целом совершенно не интересуют широкие массы. Я недавно попробовал углубиться в этот вопрос, и был удивлен тем, что мне удалось обнаружить. Существует не так много исследований, но те, что есть (в том числе недавняя публикация под названием «Восстание против мозга» (Rebelling Against the Brain), посвященная мозгу подростков) свидетельствуют о том, что нейронауке еще только предстоит оказать воздействие на каждодневную жизнь большинства людей. На самом деле я сам создал Миф № 20 в моей новой книге «Великие мифы о мозге» (Great Myths of the Brain) — «Нейронаука изменяет представление человека о самом себе».
Сегодня появляется все больше свидетельств того, что нейрореволюция временно приостановлена. Клиодна О’Коннор (Cliodhna O’Connor) и Хелен Джофф (Helene Joffe) из Университетского колледжа Лондона (UCL) как раз недавно опубликовали обширные интервью с 48 членами британского общества, и их главный вывод состоит в том, что большинство людей не проявляют никакого интереса к нейронауке.
Эти исследователи сформировали разноплановую в социальном отношении группу и сбалансировали ее по возрасту и полу. Более половины из отобранных людей читали желтую прессу, тогда как остальные отдавали предпочтение солидным изданиям. С членами этой группы в течение примерно получаса проводилась беседа, в ходе которой им задавали вопрос о том, какие идеи им приходят в голову, когда они думают об исследованиях мозга.
По мнению О’Коннор и Джофф, особое внимание привлекает первоначальное смущение участников этого исследования и дискомфорт, вызываемый этой темой. Люди говорили, что наука о мозге интересна, однако 71% из них полагали, что она не имеет большого значения в их жизни. Большинство участников проекта утверждали, что они никогда не встречали в средствах массовой информации статей, посвященных науке о мозге. Когда их подталкивали к тому, чтобы они поразмышляли относительно значимости указанной области, многие отвечали, что они просто считают исследования мозга одним из направлений в науке, которое для них представляет собой некий удаленный мир.
«Это вызывает такой образ, как, скажем, незнакомые мужчины в специальных белых халатах — как в психбольницах», — сказала одна из женщин. «Исследование мозга, в моем представлении, это, скажем, всякие там обезьяны и собаки, к головам которых прикреплены всевозможные электроды и тому подобное», — сказал один из принимавших участие в эксперименте мужчин.
Почти все его участники считали, что наука о мозге не имеет для них никакого значения, а исключения из этого правила были лишь в том случае, когда кто-либо из них имел собственный опыт неврологического или психиатрического заболевания или опасался подобного рода расстройств. В этом смысле мозг для многих из них был источником страха — они видели в нем орган, который обычно игнорируется, но который неожиданно может стать важным, если возникнут какие-то проблемы. На самом деле, они использовали как взаимозаменяемые такие термины как «наука о мозге» и «операция на головном мозге», а также «специалист в области мозга» и «нейрохирург». Особый страх у них вызывали деменция, рак мозга и инсульт.
Те участники, у которых был опыт, связанный с психиатрическими заболеваниями, рассматривали науку о мозге как средство легитимации их проблем — в основном с помощью представления об умственных расстройствах как о химическом дисбалансе (Миф № 41 в моей книге).
«У меня возникла сильная депрессия. Но, конечно, поскольку я не знал, что объяснение было чисто химическим, я думал, что это и есть моя жизнm и мои реальные чувства», — сказал участник исследования мужского пола, предпочитающий серьезные газеты.
Формулируя выводы на основе собранных данных, О’Коннор и Джофф отмечают: «Создается впечатление, что современным исследованиям головного мозга, несмотря на заметное присутствие этой темы в таких общественных институтах как средства массовой информации, еще только предстоит проникнуть в концептуальный репертуар простых граждан, не являющихся профессионалами в данной области».
Одна из теорий, предложенная исследователями в качестве объяснения подобной разобщенности, состоит в том, что люди предпочитают не задумываться работе своего мозга. Некоторые участники эксперимента были близки к подобной оценке. Они признавались, что им не очень приятно обсуждать то, что происходит внутри их черепа. «Люди могут активно препятствовать размышлениям о том, что происходит внутри их тела, — отмечают О’Коннор и Джофф. — И в результате знания в области нейронауки, вероятно, будут оставаться вдали от обыденной жизни. “Нейрообщество”, возможно, является в большей степени теоретической фантазией, чем переживаемой реальностью».
Конечно, это новое исследование требует определенных пояснений — группа испытуемых была небольшая, и ее участники являлись носителями конкретной культуры. Будет интересно посмотреть, подтвердятся ли полученные результаты в других городах. Если ситуация окажется похожей, то тогда я задаю себе вопрос — почему в таком случае журналисты так стремятся к тому, чтобы представить свои статьи как имеющие отношение к мозгу, и почему агенты по продажам используют мозг при продвижении своих торговых марок — как это происходит в случае с нейромаркетингом и нейролидерством. Не совершают ли они при этом ошибку?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
У меня возникает такое ощущение, что рост интереса к мозгу носит взрывной характер. В США и в Европе осуществляются огромные инвестиции в науку о мозге, СМИ активно освещают вопросы нейробиологии, а журналисты и блогеры «предпочитают» мозг человека, а не личность. Но появляется все больше свидетельств в пользу того, что в ближайшее время нейрореволюции ждать не стоит.
