Присоединение Крыма нанесло удар по всему миру. Жесткая внешняя политика России и Китая, а также радикальные движения, подобные «Исламскому государству», представляют серьезную угрозу для мировой безопасности. Так как же реагировать на эти угрозы?
У меня есть следующее мнение на этот счет.
Политика России и Китая, которые стремятся изменить мировой порядок за счет силы, является реалиями современной геополитики. Полным ходом идет глобализация, и в XXI веке размываются понятия страны, территории, границ. В этот период постмодерна стал зарождаться новый мировой порядок, при котором особую роль играют международные и неправительственные организации, а также методы невоенного воздействия. Сегодня считается, что в отношении России и Китая Японии и западным странам не следует пользоваться методами XIX века, отвечая силой на силу. На них необходимо по мере необходимости оказывать экономическое давление, используя стратегию умиротворения агрессора.
Оптимизм, накрывший Запад
Правилен ли такой подход?
Действия России и Китая находятся на уровне XIX века. Российские эксперты заявляют следующее: «При присоединении Крыма решающую роль сыграла военная сила. Россия применила классическую военную тактику. То есть, победа была одержана без боя. Было продемонстрировано бессилие военной машины НАТО и невоенных методов Европы» («Независимая газета»). «Международная политика находится в постоянной зависимости от государственного эгоизма. Все определяет наличие силы, и позиции международного права чрезвычайно слабы. Страны трактуют международное право так, как им это удобно, и у них есть право на это» («Аргументы и факты»).
Политический дискурс постмодернизма не предполагал такой ситуации. В 2003 году британский дипломат Роберт Купер (Robert Cooper) высказал идею о том, что международные отношения стали более этичными. Для Европы военная логика и старомодные государства стали неактуальными. Казалось, что Россия отказалась от империализма и стремится в Европу, а у Запада уже нет врагов.
Сейчас эта теория кажется излишне оптимистичной, однако подобные политические теории захватили Японию и западные страны. Распространилась уверенность в том, что международные конфликты можно решить путем переговоров. В результате влияния финансового кризиса на Западе резко сократились вложения в оборонный сектор. В 2009 году, через год после грузинского конфликта, Запад перезагрузил отношения с Россией. Таким образом было дано молчаливое согласие на русификацию Южной Осетии и Абхазии, что впоследствии вылилось в «присоединение Крыма».
Результаты крушения политики вовлечения
Реалии современного мира разошлись с теорией Купера: державы проводят политику только в собственных интересах, обострились межнациональные и религиозные конфликты. Россия вернула себе былую самоуверенность благодаря доходам от экспорта природных ресурсов, а президент Путин подчеркивает собственную индивидуальность и отказывается от идеи объединения с Западом, потому что тому «нельзя доверять».
Уже в 2006 году российский политолог Дмитрий Тренин указывал на то, что Россия окончательно сошла с западной орбиты, встав на свой независимый путь. В отличие от западных стран и Китай, и РФ продолжают увеличивать военные расходы. Украинский кризис и проблемы в Восточно-Китайском море являются свидетельством крушения политики вовлечения и невоенных методов.
Как же реагировать на это? Если бы у Украины была хорошо оснащенная армия с высоким моральным духом численностью в 50 тысяч человек, крымский вопрос и конфликт на востоке страны скорее всего не возникли бы. А в реальности украинское правительство и армия погрязли в коррупции, и от 130 тысяч солдат осталось одно только слово.
То же самое можно сказать и о Ближнем Востоке. Если бы Сирия и Иран были стабильными народными государствами, «Исламское государство» не появилось бы. Я не говорю, что необходимо вернуться в XIX век. Я лишь хочу сказать, что и в XXI веке стабильное государство является основой мирового порядка.
Теория о том, что в XXI веке нет необходимости в народном государстве и классической безопасности, является ошибочной. Однако такой же ошибкой будет полагать, что Китай и Россия рассчитывают лишь на военную мощь, как это было характерно для XIX века.
На саммите НАТО в сентябре в связи с российско-украинской проблемой наибольшее внимание было уделено тому, как противостоять «гибридным угрозам».
Другими словами, как противостоять угрозам XXI века, которые совмещают военную мощь, экономику, дипломатию и информационную войну. РФ и КНР мимикрируют под западный мир с его невоенными методами, используя при этом не только военную силу, но и пропаганду, психологическую и кибер- войны. Россия отрицает вмешательство в дела Украины на государственном уровне, но при этом направляет туда добровольцев и запасников, а военную помощь называет гуманитарной. Это похоже на китайские «рыболовецкие суда» вблизи Сенкаку.
Один из российских экспертов говорит следующее: «Сегодняшний украинский кризис является результатом гибридной войны России. Официально РФ не воюет с Украиной. Благодаря этому Запад смог сохранить свое лицо, официально не признавая существования войны и присоединения Крыма» («Ведомости»).
Задача современного мира заключаются в том, чтобы понять, как реагировать на гибридные угрозы со стороны Китая, России и других стран.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Аннексия Крыма нанесла удар по всему миру. Жесткая политика России и Китая, а также радикальные движения, подобные ИГИЛ, представляют серьезную угрозу для мировой безопасности. Как реагировать на эти угрозы? Оптимисты полагают, что в наше время нет места грубой силе образца XIX века, что все можно решить экономическими мерами, однако уроки XIX столетия рано списывать со счетов.
