Ближний Восток все сильнее погружается в хаос. Но, несмотря на все важничанье исламских политических интеллектуалов и фантазии турецкого руководства о превращении в «мировую силу», разрушение старого порядка не сделает Турцию во главе с Партией справедливости и развития (ПСР) хоть сколько-то сильнее.
Вы спросите: «Кто в принципе может обрести силу в результате этого процесса?» При ответе на этот вопрос первыми приходят на ум два кандидата: Иран и курды, если их лидеры смогут правильно разыграть имеющиеся у них карты. Особую важность представляют два момента, в которых проявляется коллапс порядка (а вместе с ним и крах внешней политики Турции под руководством ПСР). Один из них — «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), другой — превращение израильско-палестинского конфликта в религиозный конфликт. При взгляде с иной точки зрения можно утверждать, что оба эти феномена являются результатом политики США в регионе.
Два фиаско и множество катастроф
ИГИЛ сформировалось как результат двух векторов, порожденных фиаско имперской политики США. Первый из них — шиито-суннитский конфликт, воспламенившийся в тот момент, когда США оказались не в силах подавить сопротивление в Ираке (американцы не смогли совладать с религиозно-этнической враждой, вышедшей из-под контроля в силу провокации со стороны самих США или свержения Саддама). Во-вторых, вакуум власти и неуправляемые территории, которые стали возникать в Северной Африке, на Ближнем Востоке (в Ливии, Сирии) в результате арабских восстаний. Революции, в свою очередь, вспыхнули тогда, когда из-за неудач США в Ираке и Афганистане американская гегемония стала трещать по швам, а Ирак начал распадаться.
Если добавить к этой картине выступившее в роли катализатора молодое безработное население, численность которого под давлением экономического кризиса стала стремительно расти, то останется лишь одна неназванная деталь — еще одно фиаско. Им стала внешняя политика ПСР (политического ислама) как продукт мировоззрения, ведущего к ошибочной интерпретации государственного потенциала и неправильной трактовке истории. Такая внешняя политика вылилась в вовлеченность в гражданскую войну в Сирии, события в Египте, в раскрытии объятий самым радикальным крыльям политического ислама и, в конечном счете, утрате доверия традиционных друзей и союзников в регионе и на Западе.
Катастрофа, возникшая в результате двух этих фиаско — Исламское государство, которое сегодня охотно с помощью соцсетей демонстрирует всем шиито-суннитским государствам и мусульманским лидерам в регионе жестокость, основанную на враждебности, склонности к насилию, мазхабно-этнических чистках и геноциде.
При этом пагубные последствия действий ИГИЛ ощущаются не только на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Угрозы, которые распространяют в социальных СМИ боевики, прибывающие с Запада и вступающие в ряды ИГИЛ, риски, которые они могут создать, вернувшись назад, вносят колоссальный вклад в развитие на Западе агрессивно-националистической политики, расистско-фашистских тенденций и соответствующих политических партий.
Когда примешивается религия
Другая происходящая в регионе катастрофа — результат того, что израильско-палестинский конфликт быстро начал принимать форму, уничтожающую все возможности его урегулирования.
Если подъем политического ислама в регионе — это одна сторона медали, то на ее обратной стороне — повышение веса ультрарелигиозных течений во внутренней политике Израиля.
Достаточно широко известен тот факт, что израильское государство и прежде всего его силы безопасности закрыли глаза, а, по мнению многих, даже потворствовали возникновению, усилению ХАМАС. Таким образом они намеревались ослабить палестинское освободительное движение и расстроить борьбу палестинского народа за независимость. Можно с полной уверенностью утверждать, что после смерти Арафата такая политика израильского государства начала приносить отравленные «плоды».
В это же время правоцентристская партия Израиля «Ликуд» стремилась заручиться поддержкой религиозных партий, течений, развитие которых набирало темпы не без вклада мигрантов, в последнее время прибывающих из Восточной Европы и России, и шла в этих отношениях на одну уступку за другой, способствуя подъему этих течений.
Таким образом, сохранение поселений на оккупированных территориях, а также ситуация вокруг Храмовой горы и мечети Аль-Акса, святых мест как для мусульман, так и для евреев, постепенно приводили к росту влияния религиозного фактора в таких вопросах, как «процесс достижения мира».
По сути, источником израильско-палестинской проблемы является то, что на одну и ту же часть территории претендуют два народа. Если их подход к этому вопросу будет формироваться на националистически-светской основе, тогда есть шанс, что проблема все же будет решена, а в регионе в результате передела такой материальной ценности, как территория, будут наконец обеспечены мир и безопасность. Но если вопрос выйдет за пределы проблемы территории, нации и превратится в защиту того, что является «святым» для каждого из двух этих народов, то вероятность достижения мира и согласия путем раздела территории будет сведена к нулю.
Начавшиеся в прошлом месяце конфликты вокруг Храмовой горы и мечети Аль-Акса в Иерусалиме, а также нападение двух палестинцев на синагогу, расположенную внутри границ 1967 года, и убийство мясницкими ножами четырех человек во время молитвы, наглядно показали, к чему могут привести конфликты на религиозной почве.
Эти события подтвердили небезосновательнось предостережений о том, что политика израильского государства, призванная расстроить палестинскую борьбу за независимость и ослабить палестинскую администрацию, лишь вовлечет в борьбу молодых людей, которые будут действовать в одиночку, без оглядки на официальные власти, руководствуясь только джихадистской идеологией.
ХАМАС торжественно отмечает атаку на синагогу, раздавая сладости, при этом Израиль и западная пресса настаивают на том, что эта акция направлена не против израильского государства, а непосредственно против еврейской религии, а убийство с применением ножей напоминает методы ИГИЛ. Многие авторы также подчеркивают, что риторика Израиля выбирает в качестве мишени не столько палестинский народ, сколько исламскую религию.
Таким образом, сегодня есть все основания полагать, что превращение территориальной проблемы Палестины и Израиля в некую религиозную войну забивает последний гвоздь в крышку гроба прежнего порядка на Ближнем Востоке.
Новый стратегический центр
В период разрушения порядка в ближневосточном регионе можно говорить еще об одном масштабном событии: при поддержке других возвышающихся государств Россия и Китай ставят под сомнение легитимность существования международной системы с центром в США и Европе. Под воздействием как региональных, так и международных событий, к которым приводит данная конфронтация, Иран начинает занимать позицию нового стратегического центра в регионе.
Предпочтения Ирана как богатой нефтью экономики, способной при выгодном геополитическом положении экспортировать капитал и товары, приобретают все большее значение с точки зрения Америки и Европы. Например, США/Европа и Иран обнаруживают себя сегодня перед лицом общего врага (ИГИЛ). США хорошо понимают, насколько ценной может быть помощь Ирана в процессе смены правительства Аль-Малики в Ираке, обеспечении шиито-суннитского сближения и в поддержании стабильности объединенного правительства в Афганистане.
В то время как Запад давит на Иран в области ядерной промышленности и в сирийском кризисе, Россия и Китай считают Иран своим верным союзником. В этих условиях взгляд Запада на Иран меняется. Западному блоку приходится исходить из таких страхов, как «только бы не подтолкнуть Иран в объятия России», «почему мы не можем воспользоваться возможностями иранской экономики», «Иран необходим для того, чтобы остановить ИГИЛ, стабилизировать Сирию». В процессе торга укрепляются позиции Тегерана, расширяется пространство для маневра. Но можно ли то же самое сказать о Турции?
