Российский Марк Цукерберг

Целая толпа поклонников следует за Павлом Дуровым, чтобы сфотографироваться с ним. Его воспринимают как восходящую рок-звезду. Но у российского Марка Цукерберга (Mark Zuckerberg) нет ни татуировок, ни пирсинга. Он всегда одет в черное. «Так удобнее и способствует собранности», — объясняет он.

Предприниматель и программист, родившийся в 1984 году в Санкт-Петербурге, уехал из своей страны и в настоящее время находится в Сан-Франциско, где и дал это интервью. Дуров решил покинуть родину после нескольких месяцев все возраставшего давления со стороны российских спецслужб, требовавших от него раскрыть информацию об оппозиционных группах, поддерживавших общение между собой через социальную сеть «ВКонтакте», которую он вместе со своим братом Николаем основал в 2006 году.

Его попросили предоставить информацию о людях, участвовавших в протестных акциях в связи с событиями на Украине, но он отказался. Продал компанию и уехал из страны.

Дуров, запустивший крупнейшую социальную сеть в России, которая насчитывала 270 миллионов пользователей, также является создателем мессенджера Telegram, аналога приложения для андроида WhatsApp, от которого многие пользователи отказались, когда компания, основанная Яном Кумом (Jan Koum) и Брайном Эктоном (Brian Acton), была приобретена сетью Facebook.

Он обладает состоянием свыше 200 миллионов евро, вокруг его имени постоянно ходят слухи о расточительстве. Сам Дуров считает это частью пропагандистской кампании, проводимой российскими властями для того, чтобы очернить его образ. Он не скрывает своих симпатий к основателю Wikileaks Джулиану Ассанжу (Julian Assange), а также предложил работу Эдварду Сноудену (Edward Snowden), программисту, раскрывшему секретные данные Агентства национальной безопасности США.

Два польских разработчика подходят к нему, чтобы побеседовать, а заодно и предложить жилище. Они знают, что Дуров ведет жизнь скитальца, переезжая из страны в страну. В отличие от основателя Facebook, ему не принадлежит часть острова на Гавайях. Более того, у него вообще нет собственности.

В отличие от большинства известных программистов, он не пьет ни чая, ни кофе. Они вызывают у него головную боль. Помимо русского, говорит на английском и итальянском. Говорить по-испански не решается, хотя читает легко.

El País: Почему вы уехали из России?

Павел Дуров: Я хотел сосредоточиться на Telegram, предложить надежную и безопасную форму коммуникации для всех. Российские законы, касающиеся высоких технологий, в 2012 году начали становиться все консервативнее. Это не лучшая обстановка для человека, которому хочется чувствовать себя свободным. Мы с моим братом продвинулись насколько могли, но продолжать больше не имело смысла.

— Что случилось с сетью «ВКонтакте»?

— В декабре прошлого года я продал все мои акции. Я твердо следовал моим принципам: тайну частной жизни людей нужно оберегать. Но с каждым разом это становилось все труднее. Административный совет разделяет мои мысли, но не может существовать вне закона. Я ушел, и это было правильно.

— Вы прославились тем, что выбрасывали деньги в окно? Или это был Ваш брат?

— Не мы. Дело обстояло следующим образом. Вице-президент компании получил крупный бонус. Мы его поздравили, стали это праздновать. А он все время твердил: «Я работаю не ради денег. И тогда мы сказали ему в шутку: «Если ты работаешь не ради денег, выбрось их в окно». И он начал их выбрасывать. Мы были юнцами, которые достигли успеха. Я подошел и сказал, что он неправильно бросает — надо складывать самолетики из купюр и запускать — и показал ему как. Внизу, на улице, было очень много народу, люди дрались, чтобы схватить деньги, но мы этих людей не видели. Когда нам о них сообщили, мы остановились. Мы никого не намеревались провоцировать.

— Но Вы богаты.

— Я много раз говорил, что мне не нравится стиль жизни богачей. Сейчас я богат, но 10 лет назад я не был богатым. И мне все равно. Я не стал счастливее, чем тогда. Деньги не должны менять твою жизнь. Я не вижу смысла в такой известности, из-за которой ты должен покупать более дорогую машину, более шикарный дом. Мой стиль жизни другой. Швыряя деньги из окна, мы поняли, что недооцениваем их ценность для других людей. В России они означают уверенность, возможность прожить на один день больше. Действительно, нас здорово критиковали, но это был только один раз.

— Для чего Вы создали Telegram?

— Чтобы иметь возможность общаться с моим братом и людьми из моего окружения, не боясь, что за мной шпионят.

— В приложении Вы указываете, что штаб-квартира Telegram находится в Берлине. Вы там проживаете?

— Штаб-квартира находится там, но много ездим по миру. Летом мы были в Финляндии. Долгое время прожили в Лондоне. Сейчас на пару месяцев остановились в Сан-Франциско. Обычно мы снимаем дом, в котором живем и работаем. Редко находимся в одном месте более 10 недель.

— Сколько человек в вашей команде?

— Основное ядро — пять человек. Это те, кто все время вместе. Еще пять человек работают из различных точек земного шара. Благодаря интернету, можно работать, находясь где угодно.

— Десять человек обслуживают какое количество пользователей?

— Чуть больше 50 миллионов. Наиболее успешной наша деятельность была в Южной Корее, Индии и Испании, вот в таком порядке. В целом, в Европе у нас дела идут хорошо. На американском континенте, лучше всего в Мексике и Бразилии.

— Когда Facebook купил WhatsApp, многие пользователи утратили к нему доверие и стали пользоваться Вашим приложением.

— Мы были этим крайне удивлены. В Twitter и различных блогах даже проводились сравнения, утверждая, что мы лучше. Я чувствовал себя весьма польщенным. Мы не занимались рекламой, у нас даже нет своей пресс-службы.

— Вы виделись с Ассанжем в Лондоне?

— Нет.

— Вы отождествляете себе с ним?

— Это разные ситуации. Я вовремя уехал. Он раскрыл секреты, которые должны были выйти наружу. Я его поддерживаю. Я создал инструмент для обеспечения коммуникации без огласки секретов

— Почему программа Telegram более надежна?

— Потому что мы потратили много времени, усилий и знаний для того, чтобы сделать ее безопасной, укрепить кодировку. Мой брат — известный математик, доктор наук, лауреат нескольких премий. Мы изучали способ передачи сообщений, которые невозможно перехватить. И делали это прежде всего, думая о самих себе, поскольку чувствовали для себя угрозу в России. Мы не хранили переписку на серверах, а также предлагали секретные чаты с ограниченным сроком действия.

— Как вы проверяли их надежность?

— Предлагали вознаграждение. Предлагали найти ошибки, обещали заплатить 300 тысяч долларов тому, кто сумеет взломать код. Вплотную к этому подошел один русский парень, которому мы заплатили 100 тысяч долларов за помощь. Наш мессенджер представляет собой единственное приложение с открытым кодом. Любой может это проверить.

— Telegram — бесплатная программа. Какова ее бизнес-модель?

— Ее нет. Меня бы устроило, чтобы программа просто окупалась. Мы не намерены взимать за нее плату, а также рекламировать. Возможно, в будущем мы предложим дополнительные услугам, дадим доступ разработчикам, чтобы они продавали свои приложения или игры, при условии, что за них будет иметь смысл платить деньги. Мое намерение заключается в том, чтобы создавать некоммерческий продукт. У нас нет инвесторов, и благодаря этому мы пользуемся полной свободой в своей деятельности.

— Эту программу пытались купить?

— Конечно. К нам поступали предложения от многих инвестиционных фондов, прежде всего из Кремниевой долины. Именно у нашего приложения в этом году был наибольший рост. Если мы примем от них деньги, то на всем можно ставить крест. Нас заставят делать то, что нам не по душе. Инвесторы только хотят приумножить свои деньги. Мы принимаем добровольные пожертвования, как Википедия, но не более того.

— Какие у Вас планы на будущее? Затеваете очередной проект?

— Мне приходит в голову множество идей, но планов больше нет. Прежде всего, нужно, чтобы Telegram оставался таким же хорошим, как сейчас. Можно что-то добавить, сделать его более социальным, предоставить возможность вести блоги.

— Вы держите свое состояние в долларах, являясь при этом признанным поборником биткоина.

— Правительства и страны мне не нравятся. Особенно в Европе, где все контролируется. Сдерживается конкуренция, ее держат под контролем. Так люди избегают прогресса. Валюта — это форма контроля. Игры с инфляцией и налогами — тоже форма контроля. Не знаю, станет ли биткоин децентрализованной криптовалютой будущего, но пока что он лучший вариант. Правительства захотят ее контролировать. Наверняка объявят ее вне закона. Мы должны иметь возможность выбрать собственную валюту, как выбрали способ общения.

— В России биткоин запрещен.

— Конечно, они говорят, что это нужно для сдерживания наркотиков и терроризма, но они уже контролируют жизнь людей и нарушают их право на тайну частной жизни.

— А что с Вами случилось бы, вернись Вы в Россию?

— Я бы не чувствовал себя свободным, но не думаю, что меня убили бы. У меня там больше нет ни одной фирмы, и я не веду блогов, за которые меня могли бы в чем-то обвинить.

— Что должно произойти для того, чтобы вы вернулись в Россию?

— Они должны изменить юридические рамки, разрешить, чтобы люди с определенной свободой занимались бизнесом. Для меня ключевое — уважение к неприкосновенности переписки и телекоммуникаций, уважение к правам человека. В экономическом плане я хорошо себя чувствую в США, они дают возможности для занятия бизнесом.

— Как Вы видитесь со своими родителями?

— Мои родители принадлежат к старой школе. Отец — известный профессор. От Санкт-Петербурга до Финляндии два часа езды на поезде.

— Эмигрант и кочевник?

— Кочевником меня сделала эмиграция. В детстве я жил в разных местах, поэтому хорошо приспосабливаюсь и предпочитаю быть свободным.