Независимо от своей предназначенности для внутреннего или внешнего потребления, путинский дискурс закостеневает. Объясняется это ощущением тупиковости и отсутствием у российского лидера новых идей, за исключением тех, которые принято относить к XIX веку русской истории.
Если за 14 лет, что Владимир Путин находится у власти, он не выполнил свою программу по реформированию, то сколько еще времени ему нужно, чтобы мы, к примеру, смогли увидеть Россию современным государством, свободным от полной нефтяной и газовой зависимости?
Ежегодная пресс-конференция российского президента не стала открытием и в очередной раз продемонстрировала, что Путин настойчиво ведет свою страну в тупик.
Президент признал, что не все было сделано для того, чтобы диверсифицировать российскую экономику и ослабить ее зависимость от экспорта нефти и газа, однако вновь подчеркнуто заявил, что основные причины тяжелого финансового и экономического кризиса, переживаемого страной, носят «внешний» характер. На вопрос российского журналиста о том, не является ли происходящее с российской экономикой расплатой за присоединение Крыма, Путин ответил тоном, который становится ему все более свойственен: «Нет, это не расплата за Крым... это плата... за наше естественное желание самосохраниться как нация, как цивилизация, как государство».
И добавил своей националистической речи еще больше драматизма: «Мы хотим сохраниться и бороться ... быть более независимыми. Для этого нам необходимо через это пройти. Или мы хотим, чтобы нашу шкуру повесили на стенку? Вот у нас какой выбор».
С учетом сложившейся ситуации Владимир Путин не мог не уделить большого внимания вопросам Украины. Он ясно дал понять, что ответственность за все, что происходит в соседней стране, несут исключительно киевские власти. Путин признал, что в Восточной Украине воюют граждане России, но подчеркнул, что это «добровольцы»: «Все люди, которые по зову сердца исполняют свой долг либо добровольно принимают участие в каких-то боевых действиях, в том числе и на юго-востоке Украины, не являются наёмниками. Потому что за это денег не получают».
Эти заявления напоминают историю «зеленых человечков», которые заняли Крым и которых Москва сначала не признавала своими войсками. А если снова разгорится вооруженный конфликт на Кавказе, смогут ли зарубежные исламистские боевики войти на территорию России и бороться против войск Москвы «по зову сердца»?
С одной стороны, показывая свое желание найти политическое решение конфликта на Украине, президент, с другой стороны, подчеркивает, что «жители Новороссии [Восточной и Южной Украины] имеют право сами определять свою судьбу», то есть и там может быть повторен, с некоторыми незначительными изменениями, крымский сценарий. Например, российские солдаты будут заменены на «добровольцев».
Невозможно обойти вниманием и нападки Путина на тех россиян, которые выражают несогласие с проводимой им внешней политикой. Своих политических противников Путин по сути называет «предателями»: «Трудно увидеть грань между оппозицией и "пятой колонной"».
Российский лидер неоднократно пытается продемонстрировать, что чувствует себя в Кремле в полной безопасности и что обосновался там надолго. Когда его спросили, не опасается ли он дворцового переворота, Путин с сарказмом ответил: «Успокойтесь: у нас нет дворцов, поэтому и дворцовых переворотов быть не может. У нас есть официальная резиденция — Кремль, она хорошо защищена, и это тоже фактор нашей государственной стабильности».
Владимир Путин уверяет, что хорошо знает историю своей страны, но, похоже, он не слишком внимательно читал главы о многочисленных дворцовых переворотах, произошедших в России. В эпоху коммунизма тоже не существовало «дворцов», однако в 1964 году Никита Хрущев был отстранен от власти в результате такого переворота. Кстати, во время своего отпуска в Крыму.
Независимо от своей предназначенности для внутреннего или внешнего потребления, путинский дискурс закостеневает, и, по моим представлениям, это объясняется ощущением тупиковости и отсутствием у российского лидера новых идей, за исключением, правда, тех, которые принято относить к XIX веку русской истории.