31 декабря 1999 года Борис Ельцин в последнем новогоднем обращении к россиянам объявил о своей досрочной отставке. В соответствии с Конституцией, исполняющим обязанности президента стал председатель правительства Владимир Путин — еще несколько месяцев назад малоизвестный широкому кругу общественности директор ФСБ. В январе 2000 года деятельность Путина одобряли уже 84% россиян, а через три месяца он выиграл президентские выборы, без труда обойдя таких политических тяжеловесов как Геннадий Зюганов и Владимир Жириновский уже в первом туре.
Перед уходом, Борис Ельцин называл своего «преемника» «сильным человеком», который «способен консолидировать общество» и «обеспечить продолжение реформ в России».
«Россия уже никогда не вернется в прошлое. Россия всегда теперь будет двигаться только вперед», — сказал Борис Ельцин в своем последнем обращении. Именно это он считал главной заслугой своей жизни. О том, продвинулась ли вперед или вернулась назад Россия за 15 лет правления Владимира Путина, RFI рассказали специалисты в области политики, экономики, культуры и средств массовой информации.
Политолог, создатель и руководитель Центра эффективной политики Глеб Павловский:
Именно тогда, 15 лет назад, значительная часть людей жила скорее в Советском Союзе, чем в России. По-моему, даже больше половины людей не считали Российскую Федерацию чем-то легитимным, считали ее временным местопребыванием, чем-то вроде транзитного зала. Поэтому первая задача была убедить людей, что они живут в одном государстве, преодолеть раскол. Тот раскол, который, например, Украина так и не смогла преодолеть.
И это было, в общем-то, достигнуто на базе широкой социальной коалиции — так называемого путинского большинства. Это был первый и очень большой успех Путина и команды, с которой он пришел. В каком-то смысле символом этого успеха стало парадоксальное признание людьми новой государственной символики. Ее тоже не признавали до конца 90-х. Путин «упаковал» герб и знамя в советский гимн, и люди успокоились, признали все три элемента.
Другое дело — вопрос цены. Сначала цена казалось во всяком случае приемлемой. Была классическая термидорианская политика или, если угодно, бонапартизм. Путин лавировал между массами и элитами и становился независимым от тех и от других. Но дело далеко зашло. Я считаю, что начиная уже с медведевского президентства процесс пошел в опасном направлении.
Сегодня речь не идет о том, что у нас есть что-то похожее на Советский Союз. Вообще ничего. Это мечты каких-то ретроспективных утопистов о том, что можно вернуться в прошлое. Но Путин вряд ли разделяет эти мечты. Он как и 15 лет назад хочет построить неразрушимое государство. Тогда это была общая цель его команды и Ельцина между прочим. Проблема в том, что сегодня он это делает ошибочными способами. Поэтому мы видим реакционную волну и в политике, и в экономике, и в культуре. Но это совсем не похоже на советскую идеологию, которая была ценностной. У нас нет механизма, который внедрял бы ценности, к счастью.
Член Академии Российского телевидения, бывший руководитель «Интерньюс» Манана Асламазян:
Я только что посмотрела последний выпуск программы «Час пик» томской телекомпании ТВ2 в этом году и, скорее всего, последний вообще. В нем замечательный журналист и ведущая Юлия Мучник прощалась со зрителями. Для меня это очень личная история, потому что последние 15 лет своей жизни я посвятила развитию региональных телекомпаний. Даже не 15, а больше двадцати.
Я видела, как они возникали. Как на пустом месте группы энтузиастов, получая кредиты, покупая оборудование, часто без помощи и без профессионального опыта, но с огромным желанием создавали местные средства массовой информации. Они были нужны зрителям этих городов или даже небольших поселков. Я видела как за эти годы многие из них, к сожалению, закрылись, видоизменились, перестали быть необходимыми. Но оставалось некоторое количество медиа, которые очень были нужны людям. Они стремились в это время, которое, к сожалению, очень сильно влияет на СМИ, сохранить высокие стандарты журналистской этики, высокие стандарты профессии и быть независимыми от начальственного окрика или приказов. Для них самый главный критерий успеха — доверие своих зрителей.
Да, конечно, развиваются технологии, интернет. Люди, которые хотят найти альтернативную информацию могут еще смотреть и читать несколько оставшихся, в основном в центре, СМИ. Да, конечно, на российских каналах огромное количество ярких, блестящих, развлекательных программ. Да, конечно, творчество, талант и мастерство огромного количества людей, которые создают развлекательное телевидение, позволяют многим чиновникам говорить, что у нас лучшее в мире телевидение. Но у нас не лучшее в мире телевидение. Как бы ни были прекрасны трансляции с олимпиады в Сочи, как бы ни прекрасны были развлекательные программы, когда дело доходит до информации, то есть до того, что является самым важным аспектом СМИ, тут похвастать нам нечем.
К сожалению, возврат в прошлое оказался возможен. Управляемые сверху СМИ оказались возможными. Пропаганда на телевидении в этом году возобладала над здравым смыслом, над ответственным отношениям к профессии. И если к этому добавить новую инициативу чиновников по созданию режима для ограниченного количества избранных местных медиа, отказ некоторых сетей предоставлять региональным компаниям места в своих сетках, запрет на рекламу на кабельном телевидении, то понятно, что это уже определенная стратегия, которая для меня лично означает конец независимого регионального телевидения в России.
Создатель первой частной галереи в России, арт-менеджер, политтехнолог Марат Гельман:
Эти 15 лет очень разные. С 2000 по 2006 — это было такое время, когда искусство, сажем так, коммерциализировалось. Искусство успешно даже можно сказать интегрировалось в общество, привлекало к себе внимание. Второй период, где-то с 2006 по 2011, это был важный и тоже позитивный процесс — развитие региональных центров. Если до этого искусство в основном концентрировалось в Москве и в Санкт-Петербурге, то в это время появились и пермский проект, и Воронеж, и Екатеринбург. Многие города стали осознанно развивать свой культурный потенциал. Эти 12 лет, с 1999 по 2011, можно считать очень позитивными.
То, что произошло за последние два года — это катастрофа. Надо к этому относиться именно так. Подчиняя искусство каким-то пропагандистским задачам, они его таким образом губят. Сейчас, я думаю, начнется волна творческой эмиграции. А те, кто останутся и не согласятся слепо подчиняться воле власти, будут вынуждены героически с этой властью бороться.
В 80-е годы это была героическая эпоха: нон-конформисты боролись с советской властью. 90-е годы были эпохой энтузиастов. 2000-е годы были эпохой профессионалов в том смысле, что русская культура начала на равных интегрироваться в международный контекст. Но, к сожалению, буквально за этот год вся эта ситуация была практически мгновенна перечеркнута. Мы снова вернулись, условно говоря, в героические времена. Это времена 80-х, когда художнику, чтобы высказываться нужен был не только талант, но и мужество.
Экономист, профессор парижской Школы политических наук Sciences Po Сергей Гуриев:
Россия стала намного богаче. В России возникли многие институты и правила игры, которых не было в 80-е и в 90-е годы. В России сегодня работают рынки, финансовые институты. В России есть современные законы. Другое дело, что эти законы, к сожалению, не выполняются. К сожалению, мы вернулись в ситуацию, и в этом смысле мы откатились гораздо дальше, чем в 90-е годы, где предприниматели не могут полагаться на закон.
В некоторых областях суды стали гораздо более зависимыми от власти, чем они были. Полиция, другие правоохранительные органы обладают слишком большой властью, большей, чем в 90-е годы. С точки зрения предсказуемости сегодня ситуация гораздо лучше. С другой стороны, уровень коррупции вырос, он даже больше, чем в конце 90-х. Ситуация неоднозначная.
