Панмонголизм Польше не угрожает

Евразии нет

Уже больше недели Польша граничит с новым образованием: Евразийским экономическим союзом. По задумке Кремля — это первый шаг к созданию блока, который сможет конкурировать с Европейским союзом. Но ничего не выйдет. Мы можем не бояться рождения нового мощного блока, так как его раздирают слишком сильные противоречия, чтобы он стал реальной силой. Европе и Польше следует лишь подпитывать их, чтобы пресечь притязания Москвы в зародыше.

Теоретически новая инициатива должна вызывать опасения. Вспомним о давних мастерах геополитических игр — британцах. Основной принцип их внешней политики с начала XVIII века заключался в том, чтобы не допустить доминирования в Европе единственной державы. Американцы позаимствовали эту парадигму, перенеся ее на Евразию. Они подсчитали, что сила, которая бы ее объединила, обладала бы экономическим, демографическим и военным потенциалом, способным уничтожить США. Это обусловило вовлеченность американцев в Первую, а потом во Вторую мировую и холодную войну или антисоветские договоренности с коммунистическим Китаем при Никсоне. Робким эхом этих концепций был польский прометеизм, то есть проект развала СССР посредством националистических движений, чтобы предотвратить появление за восточной границей единственной евразийской сверхдержавы.

Объединение Москвой Евразии должно было, таким образом, заставить прозвонить в Вашингтоне (и тем более в Варшаве) тревожный звоночек. Однако ничего не происходит. И это неудивительно, ведь амбиции России расходятся с ее возможностями.

Новый панмонголизм

«Панмонголизм! Хоть слово дико, но мне ласкает слух оно», — писал Блок в стихотворении «Скифы» (в действительности — В.С. Соловьев в стихотворении «Панмонголизм», — прим. перев.) — поэтическом манифесте евразийской идеи.

Уже больше столетия она бродит по российским салонам, то угасая, то расцветая вновь, выступая в качестве третьего пути России. Первый — это уподобление Западу, а второй — самостоятельная русская цивилизация. При Ельцине эта концепция отступила перед поворотом к Западу, при Путине — ее сначала привечали, в частности, одаривая благосклонностью идеолога евразийства Александра Дугина, потом сменили на идею Русского мира, и, наконец, вновь извлекли из небытия.

Здесь есть изрядная доля поэзии, идеологии, мифомании и геополитических миражей, но мало реализма. До какой степени абсурда может дойти евразийство, демонстрирует пример одного из самых ярких белых лидеров гражданской войны — барона Унгерна, навязчивой идеей которого было объединение российской и монгольской цивилизаций (сам он был при этом немцем). Большевики пытали его и повесили, но до этого он успел жениться на монгольской принцессе и объявить себя великим ханом Евразии. Его не смущало, что он с трудом контролирует несколько тысяч своих солдат, что уж говорить о двух континентах.

Путин таких амбиций не демонстрирует, но и у его объединения нет особенных шансов на успех, хотя просуществовать оно может несколько десятилетий. У трех других помимо Казахстана членов союза (Белоруссия, Армения, Киргизия) есть лишь одна цель: сохранить потоки денежной помощи из России, которые стали основой функционирования их экономики. Эти страны будут демонстрировать лояльность Кремлю так долго, как им будет это выгодно, и ни минуты дольше.

Ватага объединяющихся

Спокойствие Варшавы и Вашингтона по поводу нового союза объясняется судьбой других постсоветских объединительных инициатив. Польша граничит не только с Евразийским экономическим союзом, но также с Содружеством независимых государств, Союзным государством России и Белоруссии, Организацией Договора о коллективной безопасности и до недавнего времени граничила с Таможенным союзом. Ни одно из этих образований не функционирует по той же причине, по которой не станет успешным и ЕАЭС. Их члены не собираются подчиняться Москве, но одновременно не хотят портить с ней отношения, поэтому с истинно восточной хитростью соглашаются вступать в надгосударственные образования, даже не помышляя наполнять их реальным содержанием.

Более того, ни одна из этих организаций ни на йоту не усилила самой России, наоборот, они ослабляли ее, потому что становились основой для финансовой поддержки более слабых в экономическом плане братьев по союзам. Евразия? Бояться нечего. Ведь ничего такого ни в ментальном, ни в политическом, ни в экономическом плане не существует.

Анджей Талага — директор по вопросам стратегии исследовательского центра Warsaw Enterprise Institute, директор по коммуникациям компании Sikorsky Aircraft /PZL Mielec.