Не все было комичным при Гитлере

С тевтонской основательностью эта нация борется против имиджа, в соответствии с которым она слывет неостроумной. При этом отсутствие юмора обеспечило нам выживание. Следует защищать эту ключевую немецкую компетенцию.

Немцы являются чемпионами мира по футболу, а также в области автомобилестроения и критического отношения к истории, и это хорошо. Но с некоторых пор они хотят также быть более беззаботными, расслабленными и веселыми. Немцы хотят обладать юмором, и прежде всего они хотят, чтобы и остальной мир, наконец, в это поверил. С этой целью они специально создали столицу шуток с шуточным аэродромом, шуточным памятником в честь воссоединения и шуточным городским дворцом. Однако шуточного мэра они вынуждены были заменить, поскольку он слишком много нашутил и больше уже не мог.

Шуточная столица, на самом деле, функционирует очень хорошо, и давно уже можно было бы переместить всю глупость республики в Берлин для того, чтобы остальная часть могла серьезно работать. Создавать автомобили и станки, варить сталь, производить биомясо, осуществлять перемены в области энергетики, готовить пиво и, конечно же, увеличивать совокупный общественный продукт. Если нам не повезет, то тогда остальная часть республики пойдет по пути Берлина, и это будет уже конец.

Где-то шутки все равно должны кончатся, и было бы весьма разумно, чтобы это происходило на городской границе Берлина. По сути, уже достаточно того, что Германия напичкана шутовскими бассейнами, в которых воды так мало, что плавать уже нельзя, а можно только скользить вниз по специальным водяным горкам. Шутка стала уже правилом, а не исключением.

Когда были утрачены все ценности и принципы

В годы моего детства по телевизору смеялись только по пятницам, когда в рамках программы Väter der Klamotte показывали немые фильмы с комментарием Ганса-Дитера Хюша (Hanns Dieter Hüsch), в которых разбивалось много мебели и много автомобилей. На Новый год все ждали комедийной передачи Lach- und Schießgesellschaft, и тогда по телевизору постоянно показывали спектакли театра Ohnesorg-Theater. Больше у нас ничего не было, но и этого было вполне достаточно.

Юмор был у англичан, и поэтому мы завидовали им, продолжая создавать автомобили и варить сталь. Но в какой-то момент, вероятно, вместе с Берлинской стеной и железным занавесом, были утрачены все ценности и принципы, и сегодня по телевизору показывают только юмор. Часто бывает совсем не просто найти какую-нибудь неюмористическую программу.

В детективном сериале Tatort уже полным полно болезненно веселых персонажей, которые в реальной жизни считались бы людьми, страдающими биполярным аффективным расстройством. На самом деле чугунные леди типа Лены Оденталь (Lena Odenthal) или Шарлотты Линдхольм (Charlotte Lindholm) представляют собой почти отдохновение для глаз. На всех каналах царит постоянное подмигивание, и, конечно, сразу же возникает подсказка в виде субтитров для людей с поврежденной способностью улыбаться, то есть для тех, кто вообще не хочет понять, что старый автомобиль, разбиваемый вдребезги в ходе одной из серии Tatort, должен восприниматься комично.

Веселое увеличительное стекло, которое раньше использовали только по большим праздникам, сегодня постоянно находится в употреблении. Одних лишь сатирических ежегодных обозрений передается десяток, тогда как работа Бундестага находит свое отражение только в юмористической программе Heute Show. Многие политики говорят весьма странные вещи и попадают в нелепые ситуации, поскольку они надеются на то, что после этого с ними разберется ведущий этой программы Оливер Вельке (Oliver Welke).

В течение долгого времени молодые люди считали Антона Хофрайтера (Anton Hofreiter), Урсулу фон дер Лайен (Ursula von der Leyen) и профессора Луке (Lucke) телевизионными юмористами. Если раньше на несоответствующих текстах делали пометку «Осторожно, сатира!», то сегодня следовало бы две три серьезные статьи в одной газете помечать с помощью дополнительной надписи «А теперь без дураков».

В стандартном немецком небольшом городе каждый вечер есть возможность сделать выбор между двумя или даже четырьмя юмористами-кабаретистами, одним из которых обязательно окажется женщина, тогда как другой будет выступать с помощью ручной куклы. Уже в ближайшее время документальные фильмы о Второй мировой войне будут сопровождаться смехом, а все в целом будет проходить под рубрикой «Банкротства, неудачи и аварии». Относительно всего этого, несомненно, существуют социологические объяснения, и, вероятно, времена наступили настолько серьезные, что народ истерично хочет что-то веселого, и в недалеком будущем здесь, возможно, появился какой-нибудь мулла или опять какой-нибудь австриец с усиками над верхней губой, которые и будут задавать тон.

Целительная сила негативного мышления

А поскольку мы заговорили непосредственно о Гитлере — этот человек в настоящее время считается важнейшим юмористическим достижением немцев — то следует сказать, что вопрос о том, можно ли смеяться над Гитлером, уже давно не возникает, хотя и существует одно ограничение: не все было комичным при Гитлере.

У немцев, несомненно, есть чувство юмора, и весьма основательное. Я не хочу здесь ничего ни хвалить, ни порицать — я просто констатирую факт и еще хочу указать на то, что мы, кажется, безвозвратно теряем нечто, что я сейчас хотел бы назвать основной компетенцией немцев. Назовем это глубокомыслием, задумчивостью или просто плохим настроением. Я лично принадлежу к тем, кто верит в исцеляющую силу негативного мышления. Оно позволило мне очень далеко продвинуться. Я наслаждаюсь, когда у меня плохое настроение, а депрессивное состояние обещает мне удовольствие.

Часто я при этом думаю, что теперь — хочется надеяться — никто не придет и не попытается меня развеселить, потому у меня как раз в этот момент потрясающее отвратительное настроение. В этом настроении я, наконец, способен слушать музыку, которую я в хорошем расположении духа вообще не могу воспринимать: последние пластинки Джонни Кэша (Johnny Cash), например, или 6-ю симфонию Густава Малера. Но сегодня и на больничной койке уже нельзя больше защититься от нового немецкого юмора, потому что в любой момент в палате может появиться больничный клоун.

Я радуюсь каждый раз, когда после пребывания за границей возвращаюсь назад в Германию, и все люди здесь такие мрачные, недовольные и в плохом настроении. И в этот момент я понимаю: наконец-то я дома! Я люблю этот вечно чем-то недовольный, практично одетый, неэлегантный и немного поднабравший лишнего веса народ, для которого даже легкое движение губ федерального канцлера способно задать общее направление движения. За исключением парочки запутавшихся жителей рейнских провинций, мы никогда не чувствуем себя расслабленными, окрыленными, жизнерадостными или, по крайней мере, умиротворенными — напротив, мы постоянно сильно напряжены, натянуты, упрямы и недоверчивы.

Немцы, в основном, пессимистичны и всегда ожидают самого плохого исхода. Это качество обеспечило нам выживание, поскольку мы изображали себя так, как никому до этого еще не удавалось сделать, но все происходило на удивление хорошо. Однако подобные вещи не должны служить поводом для расслабления. Мы все еще с легкой дрожью вспоминаем о торжествах в шутовской столице по поводу победы на чемпионате мира по футболу, проходивших с участием певицы Хелены Фишер (Helene Fischer) под лозунгами типа: мы — настоящий ужас для этих гаучос. И с размахиванием знаменами у нас еще не все так просто. Уже на протяжении десятилетий мы имеем проблемы с размахиванием, и, похоже, не собираемся над этим серьезно работать. Если так выглядят победители, то тогда репортажи о таких мероприятиях нужно передать только по радио.

Если не считать индустриальных достижений, то до последнего времени мы были известны в мире не как народ весельчаков, а как народ поэтов и мыслителей. Поэтические соревнования почти полностью покончили с поэзией, а что касается мыслительной деятельности, то с этим уже давно возникают проблемы, и причина в том, что мы, на самом деле, слишком упорно работаем над нашим юмором. На это дело расходуется вся наша энергия.

Предрассудки — важное сырье для шуток

Самое ценное, что имеет народ, это его предрассудки, а также предрассудки других. Основательность, пунктуальность, разделение отходов, Гитлер и отсутствие юмора — эти пять характеристик немцев ценны, как золото. Даже если все мы понимаем, что почти ни одна из них больше не соответствует действительности, то, по крайней мере, люди за границей должны продолжать в это верить. В противном случае мы не сможем рассказывать анекдоты о нас самих. И начнем тогда серьезно к себе относиться. А подобные вещи всегда плохо кончаются.

И мы, немцы, нуждаемся в подобных предрассудках. Предрассудки являются важным сырьевым материалом для шуток, возможно, даже самым важным.

За что же следует держаться, если не за это? Против чего еще можно выступать, если не против широко распространенных предрассудков? Однако фронт предрассудков быстро разрушается. Основательной остается лишь непунктуальность наших поездов.

У нас уже нет достаточно количества функционирующего оружия для того, чтобы можно было начать приличную мировую войну. Если мы собираемся оккупировать какое-нибудь иностранное государство, то мы должны запастись еще и полотенцами. Даже разделением мусора мы больше не занимаемся с той одержимостью, с которой мы хотим отделить желательных мигрантов от нежелательных. Ключевые немецкие компетенции, судя по всему, утрачиваются безвозвратно. Однако одну вещь мы ни в коем случае не должны отдавать без борьбы — наше отсутствие юмора.