Кризис и Москва прогоняют мигрантов. Кто же будет чистить город? В Москве уже четыре дня идет снег, вроде бы — ничего нового, а все же он не исчезает, а лежит.

Мы, жители центра Москвы, испорченные благоденствием последних лет, привыкли, что как только зимой начинаются осадки, на работу выходят толпы плохо одетых людей, как здесь говорят, «азиатской наружности», чтобы при помощи лопат и метел вылизать тротуары дочиста.

Утром мне не приходилось даже выглядывать в окно, чтобы узнать, что ночью была метель. Еще задолго до шести утра мне говорили об этом скрежет лопат и окрики на совершенно непонятном языке, щедро приправленные русскими ругательствами. А сегодня было тихо, потому что людей с лопатами прогнал кризис и новый, только что введенный закон. Раньше здесь их было не просто много, а гораздо больше, чем много. На 800 метрах тротуара на моей улице по утрам, когда еще лежал снег, трудились от 10 до 15 человек. Часть использовала лопаты и метлы не для уборки, а чтобы на них опираться. И это, исходя из принципа организации их работы, было нормально.

Этот принцип был прост. Зарплата дворника составляет 30 тысяч рублей. Столько нужно заплатить россиянину. Приезжий из Узбекистана или Таджикистана охотно соглашался получать меньше, а третью часть полагающейся ему зарплаты отдавать чиновнику, который взял его на работу. Бюрократам из администрации было выгодно трудоустроить как можно больше мигрантов из бедных постсоветских республик, потому что с каждого они имели как минимум 10 тысяч рублей. И если их заботила производительность труда, то, скорее, в том плане, чтобы она была как можно ниже, а благодаря этому можно было бы нанять как можно больше людей, делящихся своей зарплатой.

И все были при делах, пока доллар стоил 30 рублей. Гастарбайтер тратил на свою жизнь в столице десять тысяч рублей, столько же менял на «зеленые» и каждый месяц отправлял семье в Ташкент или Душанбе 300 долларов, на которые там можно неплохо жить. А чиновник мог быстро накопить на машину или домик. Но сейчас 300 долларов — это уже остающиеся у дворника 20 тысяч. Поддерживать семью на родине стало нечем.

Дешевая и коррупциогенная рабочая сила ушла. Как сказал мне глава Федерации мигрантов России Мухаммад Амин Маджумдер, уже в конце декабря страну покинули три миллиона работавших там выходцев из постсоветских республик. Эти люди не вернутся, потому что Москва ввела новый жесткий закон, закрыв перед мигрантами двери на свой рынок труда. С 1 января желающие трудоустроиться должны получить специальный патент, который стоит 60 тысяч рублей — то есть трехмесячную реальную зарплату дворника. Еще нужно будет сдавать экзамен по языку, истории и российскому законодательству. Для молодых узбеков, которые умеют по-русски только ругаться, это непреодолимая полоса препятствий.

Этими мерами Москва не только начинает защищать свой рынок труда. Во всей Российской Федерации, по оценкам Маджумдера, в декабре пребывало около 15 миллионов иммигрантов, составляя таким образом более 10% населения страны. И не все они трудились на стройках или занимались уборкой улиц.

В начале ноября столичной полиции после нескольких месяцев преследования удалось разгромить «банду ГТА», которая убила на подмосковных шоссе как минимум 14 водителей. По сообщениям следователей, группа состояла из исламистов, уроженцев Узбекистана и Таджикистана, которые убивали случайных жертв, готовясь к масштабным терактам на московских стадионах.

Сразу же после задержания террористов, полиция странным образом набрала в рот воды. Уже два месяца нет никаких сообщений о том, как продвигается следствие, что удалось установить. Возможно, полиция не хочет сеять среди населения панику.

С одной стороны, россиянам нравится, что их страну очищают от приезжих. С другой, они волнуются, кто будет убирать улицы или строить за копейки. Ведь они сами за 30 тысяч рублей махать метлой не хотят.