Украина может пополнить список «замороженных конфликтов»

Линии фронта на Украине в последние недели почти не движутся. Правительственные силы и поддерживаемые Россией сепаратисты переходят на зиму к оборонительной тактике, и это переводит конфликт в тупиковую фазу в духе Первой мировой.

Судя по всему, Украина движется к состоянию очередного «замороженного конфликта». Внешний мир громко осуждает российскую агрессию, но вмешиваться явно не намерен. Идея о том, что «владение — это девять десятых права», давно не чужда Кремлю. Он не раз руководствовался ею с тех самых пор, как 23 года назад распался Советский Союз. Российские войска контролируют молдавское Приднестровье с 1992 года и уже шесть лет поддерживают марионеточные правительства, созданные пророссийскими сепаратистами в грузинских Абхазии и Южной Осетии.

Однако геополитических целей с помощью территориальных захватов достигают не только на постсоветском пространстве. Мир изобилует замороженными конфликтами. Самым старым из них - больше 60 лет. Борьба за Кашмир вызывает кровопролитные конфронтации со времен состоявшегося в 1947 году раздела Британской Индии. Противостояние между двумя Кореями тянется уже седьмое десятилетие: стороны так и не смогли завершить мирным соглашением войну, которую сверхдержавы вели руками корейцев в 1950-1953 годах. При этом, как отмечают специалисты по международному праву и безопасности, большинство замороженных конфликтов нельзя назвать полностью статичными. Конфликт между Индией и Пакистаном из-за Кашмира перерастал в войну в 1947, 1965 и 1999 годах, а стычки между сторонами происходят постоянно. Инциденты со стрельбой в демилитаризованной зоне между Северной Кореей и Южной Кореей считаются обычным делом. Более того, казалось бы, затихшие конфликты — такие, как продолжающийся с 1988 года спор между Арменией и Азербайджаном за Нагорный Карабах, — могут неожиданно вспыхивать с новой силой.

На деле, эти конфликты не столько «заморожены», сколько игнорируются международным сообществом, которое либо слишком занято, либо заинтересовано в том, чтобы закрывать глаза на нарушения международного права или послевоенных договоренностей. В большинстве случаев, существует фактический победитель, а ярлык «замороженного конфликта» по сути лишь прикрывает нежелание демократических стран отстаивать собственные ценности. Оккупация Турцией северной части Кипра — территории государства, входящего в Европейский Союз, — пожалуй, самый яркий пример того, как вторжение и завоевание маскируются бессильной миротворческой миссией, позволяющей сохранять иллюзию мирного процесса.

«Европейский Союз не хочет конфликтовать с Турцией — большой, агрессивной и параноидально настроенной, — объясняет профессор международного права из Северо-Западного Университета Юджин Конторович (Eugene Kontorovich). — В пользу киприотов конфликт явно не разрешится. Сейчас турки претендуют на шельф Кипра, на котором был обнаружен природный газ». Объединяющий 28 стран Евросоюз отстаивает идеи мира, демократии и честности в торговле и в дипломатии. При этом он не только продолжает обсуждать вступление Турции в свой состав, но и ведет с Анкарой переговоры о кипрских ресурсах, отмечает Конторович. Точно так же Европа ведет с Марокко переговоры о ресурсах Западной Сахары, которую марокканцы оккупируют с тех пор, как в 1976 году из этого отдаленного африканского региона ушла Испания.

Длящийся уже почти 40 лет конфликт вокруг Западной Сахары до сих пор не разрешен, — как и противостояние Турции и Кипра, — потому, что в нем не участвуют мировые тяжеловесы, а на конфронтацию оккупантов-марокканцев с местным национально-освободительным движением международное сообщество не обращает внимания. Украина, на которой Москва и Вашингтон — старые противники времен холодной войны — поддерживают разные стороны все более кровавого конфликта, выглядит совсем другим случаем.

«Самое любопытное во многих замороженных конфликтах — то, до какой степени они служат для великих держав игровыми площадками, — считает Брайан Ли (Bryan Lee), директор программы по нераспространению ядерного оружия в Евразии Монтерейского института международных исследований. — Сталкивались бы мы с ними, если бы не борьба Соединенных Штатов и России?» Там, где речь идет об интересах сверхдержав, остальной мир, по словам Ли, ничего не может сделать. Той искрой, которая разожгла конфликт, стал предложенный Украине путь к членству в ЕС. Однако дергать стороны из-за кулис за ниточки две соперничавшие сверхдержавы заставляет упорное стремление российского президента Владимира Путина не допускать НАТО на территории, которые он считает традиционной сферой влияния России.

Ли считает наличие ядерных держав по разные стороны украинского конфликта крайне опасной ситуацией. «До сих пор ни один конфликт не разворачивался так близко от границ НАТО и не затрагивал постоянно испытываемую странами Прибалтики и Польшей угрозу со стороны России», — говорит он. За восемь месяцев боев на Украине погибли 4300 человек — причем, многие из них были мирными жителями. Наземная война сопровождается участившимися российскими вторжениями в воздушное и морское пространство соседей. Западный альянс теперь вынужден почти каждый день поднимать в воздух свои истребители.

Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg) предупредил о рисках для гражданского авиасообщения. Между тем, российские самолеты продолжают воздушное противостояние с силами альянса из Польши и бывших советских республик — Эстонии, Латвии и Литвы. Когда 17 июля на Восточной Украине упал пассажирский самолет Malaysia Airlines и погибли 298 человек, причиной этого, по официальной версии, стало «воздействие высокоэнергетических объектов». Чиновники в Киеве и их западные союзники обвиняют поддерживаемых Москвой сепаратистов в том, что они приняли Boeing 777 за украинский военный транспорт и сбили его с помощью полученного от России современного зенитно-ракетного комплекса.

«Подобная неразбериха опасна, — заметил Ли, говоря об опосредованной конфронтации между США и Россией. — Представьте себе, что было бы, если бы это был не малайзийский, а польский лайнер».