Прагматичная политика и Россия

Профессор Джорджтаунского университета и бывший советник правительства США по делам России Анджела Стент (Angela Stent) долгое время изучала и принимала активное участие в налаживании российско-американских отношений. В своей книге под названием «Границы партнерства» (The Limits of Partnership) она объясняет, почему в отношениях США с Россией после окончания холодной войны постоянно возникали проблемы.

Стент начинает с подробного рассказа о том, что Россия и США рассматривают конец и итоги холодной войны по-разному. Рассуждая о чрезмерно оптимистичной надежде США на то, что Россия сможет совершить переход от коммунистического авторитаризма к демократии, Стент обращается к политической истории. «Царистское патримониальное государство, где аристократия всегда зависела от воли правителя в вопросах ее статуса и имущества, сменилось на советское патримониальное государство, где роль покровителя взяла на себя Коммунистическая партия. Ни в той, ни в другой системе имущественные права и диктатура закона не уважались — и зачастую даже не признавались». Как отмечает Стент, эта идеология авторитаризма является неотъемлемой составляющей самовосприятия и политики Владимира Путина. Она пишет, что на самом деле многие россияне поддерживают такую концепцию государства, поскольку демократический опыт 1990-х годов воспринимается ими как период «беспорядка и непредсказуемости, а также унижений, причиняемых Западом».

Как пишет Стент, начиная с отношений между Ельциным и Клинтоном, американские чиновники игнорировали тот факт, что Ельцин очень боялся проявлений слабости. Такое неправильное восприятие, как утверждает она, сохранялось в тот период, когда российские и американские лидеры изо всех сил старались найти консенсус. Русские продолжают ждать уважения к себе даже после окончания холодной войны. Если — при Ельцине, Медведеве или Путине — у них складывалось впечатление, что их не уважают, лидеры России всегда реагировали агрессивно.

С точки зрения Стент, эмоциональная сторона отношений сыграла чрезвычайно важную роль в разногласиях между США и Россией, возникавших после 1991 года. К примеру, в то время как администрация Буша считала, что ее «программа свободы» укрепляла демократию, не нанося вреда российской национальной безопасности, Россия воспринимала эту программу как попытку Америки отнять у нее сферу геополитического влияния — другими словами, как слабо завуалированный механизм реальной политики.

По мере чтения книги Стент у нас не остается практически никаких сомнений в том, что главной причиной сложностей в отношениях между Россией и США стала ошибка президента Путина в оценке своей собственной значимости в качестве партнера США. Если он шел на какие-либо уступки — предоставлял доступ американским военным в Афганистан, расширял возможности в сфере торговли или заключал договоры по противоракетной обороне — он считал, что в ответ на это президент США должен пойти на гораздо более существенные уступки. В частности, российский лидер считает, что США должны позволить Восточной Европе остаться в сфере непосредственного влияния России. И когда США не шли на подобные уступки, президент Путин считал их отсутствие оскорблением.

Самой примечательной особенностью книги — наиболее полного обзора, написанного к настоящему моменту — является акцент на том высокомерии, которое подпитывало убежденность администрации Обамы в том, что ей легко удастся сделать Путина партнером. Как объясняет Стент, печально известная кнопка «перезагрузки» стала частью гораздо более масштабного заблуждения со стороны американского правительства, что серьезные уступки обязательно приведут к взаимным уступкам.

Стент объясняет, как это заблуждение совпало по времени с предательством союзников США. Сначала промолчав о расширении НАТО, затем отказавшись от программы противоракетной обороны президента Буша летом 2009 года (заранее проинформировав только лидеров Чешской республики и Польши), Обама подал сигнал президенту Путину о том, что у того появилась удобная возможность. Хотя Стент не говорит этого напрямую, у читателя складывается впечатление, что именно эти действия в определенном смысле спровоцировали агрессию России на Украине.

В своей книге Стент неоднократно делает акцент на том, что главная причина сложностей в российско-американских отношениях после окончания холодной войны заключается в существенных различиях политических целей этих государств. Как объясняет Стент, в своей политике в Сирии Россия руководствовалась экономическими соображениями, а вовсе не мотивами гуманитарного характера, и президент Путин усматривает определенную «движущую силу» в подобных нерешенных международных конфликтах. Он не заинтересован в том, чтобы согласовывать свои действия с ключевыми интересами США.

Стент также отмечает, что уважение к авторитету ООН, о котором Россия часто заявляет, на самом деле является циничным способом противостоять влиянию США посредством гибких бюрократических механизмов международного права. Стент также указывает на то, что со временем станет во многом определять внешнюю политику России: речь идет о глубокой обеспокоенности России в связи с тем, что сланцевая революция в США может нанести серьезный удар по собственному экспортному энергетическому рынку России, лишив власти главного источника дохода.

В заключение своей книги Стент делает выводы, которые нельзя назвать абсолютно пессимистичными, что само по себе довольно удивительно. По ее мнению, в таких сферах, как экономические реформы и торговля, у этих двух государств есть неисчерпаемые возможности сотрудничества. Ее вывод кажется довольно простым: вместо того чтобы сосредотачивать внимание на масштабных целях и исторических партнерствах, американским лидерам стоит выстраивать их отношения с Россией в рамках ограниченных прагматических сфер, в которых возможен компромисс.