Народы, теряющие свое будущее

Ближнее зарубежье Турции и ее соседи все глубже погружаются в хаос. Возрастает вероятность того, что непрерывные беспорядки в Сирии подведут эту страну к разделу, а держащаяся буквально на волоске политическая система Ирака не позволяет строить какие-либо прогнозы относительно будущего этой страны. В Иране не прекращается политическая конкуренция между «традиционалистами» и «модернистами». Украина фактически расколота надвое и охвачена масштабной гражданской войной. Напряженность между «сторонниками России» и «сторонниками Запада» в Грузии и Армении вышла за пределы национальных парламентов. Сохраняется перманентное состояние межгосударственной войны.

Можно сказать, что практически везде, где есть нестабильность, где ведутся внутри- и даже межгосударственные войны, прослеживаются некоторые общие черты. В каждом случае в государстве нет центральной администрации, которой удавалось бы господствовать на территории всей страны, люди не доверяют своим властям. В каждом случае есть народы и сообщества, которым не позволено влиять на политику и пользоваться своими правами и свободами. Все подобные примеры можно видеть в странах, которые исторически оказались в тисках борьбы между США и Россией.

В результате обширные территории, раскинувшиеся от Египта до Йемена, от Афганистана до Косова, за исключением нескольких островков стабильности, выступают перед нами как зона «неопределенного будущего».

***

Отпечатки этой неопределенности видны и в западном мире, хотя на данный момент и в других формах. В США усиливаются правые консервативные тенденции. Акции, охватившие страну после гибели чернокожего гражданина от рук полиции, показывают, насколько глубоки следы до сих пор сохраняющейся социальной дезинтеграции.

Теракты в Париже — пример другого разделения на «черных» и «белых», которое можно видеть повсюду в Европе, вплоть до Германии и Бельгии. В то время как, с одной стороны, собираются с силами расисты и националисты, все, кто делает акцент на свободе, справедливости, равенстве, демократии, собираются под навесом «левых» взглядов.

В Греции к власти пришли левые сторонники активных мер, при этом уличные демонстрации левых и правых националистов в Италии с каждым днем привлекают все большее количество участников. То же самое — на улицах в странах Латинской Америки: молодежь, ассоциации, профсоюзы и даже политические партии выражают свое недовольство условиями, в которых они живут. Во многих случаях демонстрации заканчиваются вмешательством полиции. Площади и проспекты заполняют, с одной стороны, правые и левые демонстранты, с другой — силы безопасности.

В то время как на юге Европы укрепляют свои позиции левые, на севере постепенно собираются с силами уже правые активисты, которые движутся в сторону все более консервативной линии.

***

Практически во всех этих примерах также можно обнаружить ряд общих черт. Повсюду, где обостряется разделение на правых и левых, наблюдается серьезный экономический кризис. Причем территорий, на которых укрепляют свои позиции «левые», такой кризис коснулся в наибольшей степени. Здесь правительства ничего не могут противопоставить разрухе. Практически все эти страны утратили мобильность на международной арене. Европейские государства, в которых усиливаются левые тенденции, в значительной мере пострадали от Германии. Они враждебно настроены к США и подозрительно относятся к России. Во всех из них видны следы ошибок и бессилия предыдущих властей.

Народы, теряющие свое будущее в регионах, расположенных за пределами Европы, пытаются самостоятельно строить свое будущее, создавая автономные политические структуры на определенных выбранных ими территориях. При этом они стараются держаться за свои этнические, религиозные структуры, и именно через эти структуры и происходит их радикализация. Те, кто теряет свое будущее в Европе, ориентированы на смену центральной власти и радикализуются через призму идеологии.

Между тем вне зависимости от намерений и целей этих людей налицо следующий факт. Сегодня во всех уголках земного шара можно наблюдать обострение различий между бедными и богатыми, черными и белыми, мигрантами и местным населением, между теми, кто верит в одно — и кто верит в другое. Уже сейчас можно со всей уверенностью полагать, что там, где будет невозможно сократить этот разрыв, произойдет еще больше конфликтов.