После окончания войны союзники заставили немцев заполнять бессмысленные опросные листы, обрекли их на голод, разграбили произведения искусства и совершали насилие в отношении женщин.
Май 1945. Это было время, когда после боевых действий в Африке, Европе и Азии союзным войскам удалось взять Берлин и заставить Германию безоговорочно капитулировать. За несколько дней до этого командованию союзных войск стало известно, что фюрер решил пустить себе пулю в лоб, лишь бы не попасть в плен к советским войскам, которые, естественно жаждали мести за все издевательства со стороны фашистов. Таким образом, это должны были быть моменты ликования для англичан, американцев, русских и, в особенности, для значительной части немцев, которые натерпелись гитлеровского гнета и лжи и вот, наконец, получили долгожданное «освобождение».
По крайней мере, так думало немецкое население. Однако действительность оказалась иной. Все дело в том, что после окончания Второй мировой войны союзники приступили так называемому «искоренению нацизма» среди гражданского населения, которое предполагало привлечение к судебной ответственности всех, кто исповедовал нацистскую идеологию. Эта охота на ведьм осуществлялась с помощью достаточно абсурдных опросных листов (fragebogen), при помощи которых, по замыслу их составителей, можно было выяснить, являлся ли тот или иной человек сторонником Гитлера.
Месть после окончания войны
Помимо этого нелепого опросного листа, после войны немецкие граждане подверглись многочисленным репрессиям со стороны американских и советских оккупационных властей, не обеспечивавшим продовольственными товарами гражданское население, что повлекло за собой вспышки голода и сокращение населения.
Пострадало и культурное достояние. Сотни произведений искусства были вывезены в США и Советский Союз для показа гражданам этих стран в качестве трофеев (впоследствии США вернули многие из произведений их законным владельцам).
После взятия Берлина советские солдаты изнасиловали сотни немок. «Чем особенно меня поразило их варварство, так это изнасилования после войны, особенно в Берлине. Непонятно, как можно обижать тех, кто слабее тебя, грабежи — это тоже плохо, но изнасилования не укладываются ни в какие рамки», — заявил ABC писатель и журналист Альберто де Фрутос (Alberto de Frutos), автор книги «Времена и нравы» («Tiempos y costumbres»).
Однако... Почему стали возможны все эти издевательства? Фрутос дает следующее объяснение: «Произошедшее объясняется комплексом коллективной вины немцев, поскольку Гитлер пришел к власти не путем захвата власти, а в результате выборов. Именно ощущение того, что целый народ породил чудовище, и привело к тому, что бомбардировки таких немецких городов, как Дрезден (почти полностью разрушенный авиацией союзников), практически замалчивались. Действительно, историю пишут победители, но в данном случае молчание становится еще более понятным вследствие вины». Все это привело к так называемому «искоренению нацизма».
Жестокость американских освободителей
В чем заключалось «искоренение нацизма»? Чтобы ответить на это вопрос, необходимо вернуться к тем временам, когда гитлеровские полчища уже завоевали значительную часть Европы. Именно тогда с одобрения президента США Рузвельта (одного из столпов демократии) Комитет начальников штабов (КНШ) разработал план по искоренению национал-социалистической идеологии. Он основывался, в основном, на директиве КНШ № 1067, в 6-м пункте которой подчеркивалась необходимость любой ценой покончить с этими идеями немецкого народа после окончания войны«.
«Разработанная с целью установления принудительного мира, директива № 1607...в качестве своей основной задачи ставила уничтожение, а не восстановление, подчеркивая, что помощь немцам может оказываться только в случае необходимости избежать болезней или беспорядков. Директива КНШ № 1607 была бесчеловечной по своей сути. Затем в нее были внесены некоторые изменения, разрешавшие определенную промышленную деятельность внутри побежденной страны», — пишет историк Джайлс Макдонью (Giles Macdonogh) в своей книге «После Рейха» (After the Reich: From the Liberation of Vienna to the Berlin Airlift, John Murray). Таким образом, американцы решили, что ослабят Германию в военном и экономическом отношении и искоренят нацизм, чтобы избежать повторения событий, подобных Второй мировой войне.
Все основывалось на том, что немецкий народ был виновен в порабощении Европы нацистами. «Директива № 1607, основывавшаяся на взглядах ряда влиятельных фигур, в частности, министр финансов США Генри Моргентау (Henry Morgenthau) рекомендовал следующее: «Немцам нужно дать ясно понять, что неумолимое наступление и фанатичное сопротивление нацистов разрушили немецкую экономику, сделав неизбежными страдания и разруху. Немцы не могут уйти от ответственности, которую они же сами себе создали. Германия будет оккупирована не с целью освобождения, а как побежденное вражеское государство», — поясняет британский историк Тони Джадт (Tony Judt) в своем труде «Послевоенный период. История Европы после 1945 года».
Опросные листы как первый шаг
Таким образом, руководствуясь скорее соображениями реванша, чем стремлением восстановить и помочь Германии забыть о гитлеровском прошлом, США приступили к «искоренению нацизма». Как было установлено, первый шаг заключался в том, чтобы обнаружить и привлечь к судебной ответственности любого, кто хоть как-то был связан с нацистским режимом. Задача представлялась весьма непростой. Но американские эксперты предложили военным властям волшебную формулу, с помощью которой можно было отделит немецкие зерна от нацистских плевел: нужно было лишь подвергнуть всех подозрительных специальному тесту, тому самому fragebogen. Этот документ представляет собой опросный лист с десятками странных вопросов (некоторые из них достаточно изощренные, другие нет), которые, по мнению американских экспертов, должны были выявить приверженцев нацистской идеологии.
«Было отпечатано ни более и не менее, как тринадцать миллионов формуляров, которые были вручены людям с сомнительным прошлым или тем немцам, которые хотели трудоустроиться. Данная цифра приблизительно соответствовала количеству членов НСДАП. Немец не мог начать нормальную жизнь, пока заполненный им опросный лист не пройдет проверку. А до тех пор он находился как бы вне закона. Если человек хотел найти свое место в новых условиях, он должен был ответить на вопросы формуляра, “иногда совершенно глупые”», — отмечает Макдонью.
Соответственно, если человек не заполнял опросный лист, то он оставался без работы и заветных талонов на продукты питания, раздаваемых американцами (крайне необходимых в условиях царившей тогда экономической разрухи). Если же ответы опрашиваемого казались союзному командованию подозрительными, то он мог быть объявлен военнопленным и быть помещенным в один из лагерей для военнопленных, развернутых освободителями.
Вопросы
Как указывает Макдонью в своей книге, опросный лист занимал 12 страниц и состоял из 133-150 вопросов (разные исторические источники указывают по-разному). Обычно его вручали тем, кого подозревали в связях с нацистской партией, со следующей припиской: «Предоставление заведомо ложных сведений повлечет за собой судебное преследование со стороны военной администрации». Хотя американцы даже отдаленно не могли предположить, насколько правдиво было то, что писали немцы, по крайней мере, они были уверены в том, что запугали их и тем самым предотвратили ложные ответы.
В опросном листе было более сотни вопросов
Опросный лист начинался с совершенно нелепых вопросов, например, каков номер банковского счета и почтовый индекс опрашиваемого, каков цвет его глаз, сколько он весит и какую веру исповедует. Но все же это были не самые странные вопросы. «Союзники, например, также интересовались, не отразились ли бомбежки на здоровье, трудовой деятельности и сне опрашиваемого. Они хотели знать, подавали ли они иски в страховые компании и требования о выплате компенсаций, а также задавали вопросы, касавшиеся, канализации, электричества и водопровода», — рассказывает историк в своем труде.
Потом, когда опрашиваемый несколько расслаблялся, наступал черед каверзных вопросов. Например, о количестве шрамов на теле. Таким образом, американцы намеревались составить представление о том, воевал ли ранее тот, кто сидел перед ними, были ли у него татуировки, обозначавшие принадлежности к каким-либо воинским формированиям Германии (у эсэсовцев, например, на руке была вытатуирована группа крови); и, наконец, имелись ли у них отличительные знаки бунтарских студенческих группировок. Что касается последнего обстоятельства, то союзники не знали, что в гитлеровской Германии студенческие союзы были запрещены, то есть, они никак не могли быть сторонниками фашистского режима.
В частности, 25-й вопрос касался принадлежности к какому-либо студенческому братству, хотя Гитлер их люто ненавидел и запретил в 1935 году после одного забавного случая. «Первый гвоздь в их гроб заколотил пьяный студент из Хайдельберга, позвонивший домой адъютанту Гитлера и попросивший, чтобы тот узнал у фюрера, в каком виде лучше всего употреблять спаржу. Гитлеру это смешным не показалось», — подчеркивает автор труда.
Еще один любопытный вопрос звучал так: «Ожидали ли вы немецкой победы?» Совершенный абсурд, учитывая, что любой немец, выказавший сомнение относительно победы нацистов, оказывался, по свидетельству историка, в тюрьме (мера, действовавшая и в некоторых странах-союзниках во время войны) Вопрос номер 18 позволял выяснить, есть ли у отвечающего родственники среди немецкой аристократии, которая, по мнению американцев, способствовала приходу к власти Адольфа Гитлера. Тестируемый должен был также указать, за какую партию он голосовал на выборах 1932 года, завершившихся победой Фюрера и его политической организации — НСДАП. «Многие сочли нелепым вопрос о голосовании. Во-первых, потому что легко можно было солгать, а во-вторых, потому что немцев тогда убеждали, что одной из основ демократии является тайное голосование», — добавляет Макдонью.
За несколько первых лет после окончания войны многим было предложено пройти тест. Изначально предполагалось, что на вопросы должна ответить значительная часть населения Германии, для чего была рассчитана выборка на основе системы случайного отбора, разработанной Джорджем Гэллапом. После этого, впрочем, для прохождения опроса являлись совсем уж случайные люди. «В одном доме [...] на вопросы отвечали 13-летний подросток и 88-летний, выживший из ума старик. Слепой мужчина пришел на тестирование в сопровождении своей супруги, практически глухой, как и ее муж», — пишет автор. Жены высокопоставленных нацистских офицеров тоже не могли избежать опроса. Один из наиболее громких случаев был связан с Эммой Геринг ((Emmy Göring) супругой Германа Геринга (Hermann Göring), командующего немецкими Военно-воздушными силами), которой пришлось отвечать, несмотря на статус.
Голод — новое наказание для Германии
Определив, что немцы виновны в том, что поддержали Гитлера на его пути к власти и во время войны, американцы постановили, что их следует наказать. И тогда они развернули кампанию, целью которой было побольнее ударить как раз по тому месту разрушенной войной немецкой экономики, которое и без того было наиболее слабым: обеспечение продовольствием. Были отвергнуты просьбы Красного Креста об организации поставок провизии в Германию, а также запрещена доставка гуманитарной помощи, собранной в разных концах мира, чтобы не дать немцам умереть от истощения.
«Политики и военные, как, например, сэр Бернард Монтгомери (Bernard Montgomery), настаивали на том, чтобы Великобритания не посылала в Германию продуктов питания. Голод был наказанием. Монтгомери как-то заявил, что три четверти немецкого населения — нацисты, хотя и не сослался на источник информации. Населению Германии оставалось винить только самих себя и плестись в хвосте мировой экономики», — отмечает Макдонью.
Американцы считали, что голод — справедливое наказание Германии Только благодаря вмешательству ряда общественных деятелей, вроде британского правозащитника еврейского происхождения Виктора Голланца (Víctor Gollancz), удалось добиться поставок в Германию некоторых продуктов питания. Голланц, в частности, потряс общественное мнение, опубликовав исследование, в котором указывал, что при суточной норме в 2650 калорий для взрослого, занимающегося физическим трудом, немцы в марте 1946 года получали 1200-1500 калорий в британской оккупационной зоне, 950 во французской и 1270 в американской. Исследователь особо отмечал, что 1500 калорий достаточны, чтобы не умереть с голоду, при условии, что человек находится без движения, но не при обычном жизненном ритме.
В то время по Германии начали ходить слухи, что выпускать на улицы домашних питомцев стало небезопасно. Неудивительно, ведь чтобы выжить немцам пришлось прибегать к самым оригинальным «рецептам». «Из мышей, лягушек и улиток можно было сварить похлебку и заглушить голод. Повсеместно ели конину [...] Делали муку из плодов шиповника и корней камыша. Желуди, корни одуванчиков и люпина мололи и заваривали вместо кофе. [...] Лесные грибы были спасением в сезон: они позволяли забыть об урчании в животе, хоть и вызывали несварение желудка», — рассказывает автор книги.
На охоту за произведениями искусства
Тестирование и голод не были единственными испытаниями, которым союзники подвергли население Германии. Каждую минуту своего пребывания в стране они использовали, чтобы что-нибудь отобрать или украсть. В особо крупных размерах расхищались предметы искусства — оправдывая свои действия систематическим вывозом в Германию скульптур и картин для Гитлера, американцы и русские отсылали в свои страны все, что имело, на их взгляд, мало-мальски художественную ценность.
Масштабный грабеж начался с того, что советские солдаты случайно обнаружили в жилом доме несколько ценнейших произведений искусства. Учуяв, какие огромные возможности предоставляет культурно-материальное наследие Германии, Сталин отправил в страну специальную группу экспертов на его поиски. Впрочем, в огромном количестве случаев, члены экспертной комиссии прибывали с опозданием и вынуждены были наблюдать, как красноармейцы уничтожают сотни картин и скульптур за их несоответствие коммунистическим стандартам. И все же СССР удалось отщипнуть приличный кусок и увезти тысячи шедевров на восток в качестве военного трофея.
«Аналогом русской кампании по вывозу трофеев была деятельность подразделения армии США по вопросам памятников, изобразительного искусства и архивов (Monuments, Fine Arts and Archives), которое также вывезло “на хранение” многочисленные предметы искусства, включая двести найденных в Берлине холстов. Американцы планировали отправить таким образом к себе в страну внушительный процент немецкого художественного наследия», — добавляет Макдонью. Задумка была безупречной, и, действительно, только после прихода президента Трумэна часть этих сокровищ была возвращена Германии.
Пять вопросов Альберто де Фрутосу
Среди сотен историй о кражах и произволе, в Германии особенно запомнилась одна. О том, как в небольшую деревушку нагрянул взвод американцев, которые без лишних слов забрали самое ценное, что обнаружили в местном музее — коллекцию старинных оловянных солдатиков. Однако директор музея не сдался и принялся слать в Америку письма, одно за другим, и добился-таки, чтобы американцы постепенно вернули большую часть фигурок.
Этот любопытный случай рассказан писателем Альберто де Фрутосом в книге «Времена и нравы», которая соединяет литературу и историю и честно, не смягчая краски, рассказывает о том периоде после окончания Второй мировой, когда союзники занимались этим своеобразным отмщением и «искоренением нацизма». В свой четвертый сборник рассказов де Фрутос включает и рассказы о современности, которые, без сомнения, не оставят читателя равнодушным.
Мануэля Вильяторо: Что такое «Времена и нравы»?
Альберто де Фрутос: «Времена и нравы» — это сборник рассказов. Некоторые из них о нашем времени, некоторые (их меньше, четыре-пять) — на исторические темы. Фактически это четыре или пять небольших повестей, каждая из которых посвящена одному конкретному случаю: от эпизода Второй мировой до происшествия в Транссибирском экспрессе. Именно эта структура и отражена в названии: «Времена» (исторические рассказы) и «Нравы» (рассказы о современной, повседневной жизни).
— Вы написали четыре художественные книги, но всегда с историческим уклоном ...
— Поскольку эти вещи состоят в одном и том же — садишься перед белым листом и начинаешь рассказывать истории — я не вижу особой разницы. В конце концов, все сводится к тому, чтобы передать читателю ряд ощущений, эмоций и фактов. Литература и история прекрасно сочетаются друг с другом, и то и другое меня страшно увлекает. Но в моем случае литература — это хобби.
— Что в Вашей книге могут найти для себя любители истории?
— Исторические рассказы — это короткие истории из разных эпох, от начала XIX века и до Второй мировой войны. И, по сути, это то же самое, что исторический роман — содержание заумного исторического исследования, изложенное в доступной форме. То есть, в нем есть все те же факты и исторический контекст, но есть и персонажи из плоти и крови. Такие рассказы приближают читателя к истории, позволяя ему представить «живьем» сухие факты и даты.
Это не значит, что исторические исследования никому не нужны. Писатель их читает и перерабатывает для тех, у кого не хватает времени корпеть над научным трудом. В конце концов, факты остаются теми же, но излагаются в более привлекательной манере.
— Что Вы можете сказать о рассказе, который меня заинтересовал в данной статье?
— В нем описывается Германия 1945 года, послевоенная, лежащая в руинах. Это было время, когда ход событий радикально поменялся, победители превратились в побежденных и униженных. И это было время, когда угнетатели немецкого народа просто сменили лицо, то есть просто пришли новые угнетатели, которые творили бесчинства под предлогом «искоренения нацизма».
— Каким образом родилось чувство вины в Германии, если преступления нацистов часто были неизвестны?
— Я думаю, что это чувство началось зарождаться, когда конец Третьего рейха стал очевиден, хотя многие утверждали, что ничего не знали о существовании концлагерей. Осознать, что человек, за которого ты голосовал, которого ты поддерживаешь, ответственен за смерть шести миллионов евреев — это страшный груз. Именно поэтому месть союзников была принята, как нечто должное: все понимали, что нужно перелистнуть эту страницу и смириться с насилием над немецким населением, с убийствами и концлагерями.
