Эта логика ошибочна, однако понять ее легко. Слабо вооруженная украинская армия не сможет самостоятельно нанести достаточные потери отрядам пророссийских ополченцев, чтобы они согласились на действенное прекращение огня, способное привести к переговорам и к перемирию. Поэтому Америка должна помочь, отправив на Украину оборонительное оружие, в том числе, смертоносное. Как только в российские города начнут прибывать гробы (так гласит эта теория), президент Владимир Путин будет вынужден пойти на попятный, испугавшись негативной реакции в обществе, которое и без того нервничает из-за растущей инфляции.
Такие доводы выдвинула группа бывших высокопоставленных американских руководителей, и согласно имеющейся информации, их обсуждает администрация Обамы. Но это глубоко ошибочная точка зрения. Помощь, призванная помочь истерзанной стране, может вместо этого продлить агонию Украины и отвлечь ее от решения жизненно важных задач по реконструкции. Все эти меры вряд ли собьют Путина с его деструктивного курса. Они лишь еще больше приблизят США к прямой военной конфронтации с Россией.
Россияне поддерживают Путина. Кремль в качестве причины экономического кризиса назвал западные санкции. Вину за военные потери он тоже возложит на Запад. Нет никаких оснований полагать, что россияне не верят рассказам Кремля. Они вряд ли оставят Путина в его борьбе против Запада.
Но есть также вопросы практического характера. Бессмысленно поставлять оружие в войска, которые не обучены его применению. Отправят ли США и их союзники на Украину инструкторов? Если да, то американцы окажутся в зоне боевых действий, где их противником будет Россия. Будет трудно делать вид, будто Соединенные Штаты не участвуют в конфликте. Каковы шансы на то, что такое оружие получит только регулярная украинская армия, а не частные боевые отряды? Если сепаратисты возьмут в плен западного инструктора, будут ли США пытаться спасти его? Марк Боуден в своем фильме «Падение „Черного ястреба“» наглядно показал последствия такой операции, проведенной в центре Могадишо. А теперь представьте себе, что такое может произойти в 15 километрах от российской границы в районе, контролируемом российскими войсками.
И наконец, представьте себе ответную реакцию. Что мы будем делать, если Россия продолжит эскалацию конфликта? Или если Кремль проведет кибератаку против какого-нибудь финансового института в США, уничтожив данные о владельцах счетов? Не приблизится ли в таком случае Америка еще на один шаг к войне?
Неправильно пробуждать несбыточные надежды. Конечно, Украина — жертва агрессии. Но если США и их союзники не согласятся на военную кампанию типа той, что они провели в 1990-х годах на Балканах (а за нее сегодня не ратует никто), то никакие объемы американской и натовской помощи не смогут изменить тот факт, что Россия одерживает верх. В августе, а затем в январе Путин пошел на активизацию боевых действий, не позволив Украине разгромить сепаратистов. Украине понадобится помощь для восстановления армии, и Соединенные Штаты должны ее предоставить. Но на этой уйдут годы, и этим нельзя заниматься в ходе войны с более сильным соседом.
В отличие от смелого предложения направить на Украину оружие, западная экономическая помощь этой стране пока носит весьма скромный характер. США пообещали три миллиарда долларов в виде кредитных гарантий, но это лишь малая часть потребностей страны, которые составляют десятки миллиардов долларов. В частности, это вызвано тем, что Вашингтон подозревает Киев в безудержной коррупции. Что, военные будут вести себя лучше, чем власть, которой они служат?
Сейчас Украина не может победить в конфликте. Его надо заморозить. И украинским лидерам надо сказать об этом. Если направить солдат на безнадежную войну, это лишь усугубит трагедию. Свободная и независимая Украина, прочно стоящая на защите европейского порядка и дающая твердый отпор российской агрессии, является достойной целью. Но она не освобождает нас от обязанности учитывать все последствия наших действий. А предложение вооружить Украину не соответствует такому стандарту.
Юджин Румер — научный сотрудник Фонда Карнеги. Она написал эту статью в соавторстве с Томасом Грэмом (Thomas Graham), который работал старшим директором по России в Совете национальной безопасности.