Среди лидеров исламской республики нет единого мнения о том, насколько полезны более тесные взаимоотношения с Москвой

Недавний визит в Тегеран Сергея Шойгу примечателен тем, что это была первая за 15 лет поездка российского министра обороны в Иран. Как таковой, визит вызвал массу предположений и догадок о сближении между Москвой и Тегераном. Но пока еще слишком рано делать вывод о том, что приезд Шойгу в Тегеран свидетельствует о наступающем стратегическом сдвиге в российско-иранских отношениях. У обеих стран есть основания считать, что сотрудничество в сфере безопасности и экономики может быть взаимовыгодным в условиях той политики, которую проводит против них Запад. Но не все в Тегеране считают, что в руках у Москвы есть ключи к решению иранских проблем, или что Россия действительно решила искать новые подходы в отношениях с Тегераном.

Эйфория

После присоединения Россией Крыма в марте 2014 года официальные лица в Тегеране пристально наблюдают за тем, как ухудшаются отношения Москвы с Западом, и особенно с Соединенными Штатами. Некоторые воинственные и антизападные фигуры в Тегеране полагают, что изоляция России Западом дает Ирану благоприятную возможность для создания стратегического альянса с президентом Владимиром Путиным. Они неустанно твердят о конце американского мирового господства и о новом мировом порядке, в котором Исламская Республика Иран сможет играть ключевую роль.

Однако никто в Тегеране пока не сформулировал убедительную концепцию продвижения к этой цели. Если внимательно почитать иранские заявления, станет понятно: даже сторонники жесткой линии в Иране признают, что несмотря на громогласные заявления об объединении усилий Ирана и России в сфере экономики и безопасности, реальных успехов в этом направлении немного. Один из самых воинственных антизападных вебсайтов в Иране Raja News разместил у себя сенсационный заголовок: «Готовится ирано-российская баллистическая ракета, которая ударит в самое сердце американской политики нефтяных санкций». Но аналогия с баллистической ракетой далека от реальности.

Оказывается, Иран и Россия просто обсуждают двустороннюю бартерную сделку, в рамках которой предусматривается обменивать иранскую нефть на российские товары, услуги и инвестиции. Это вряд ли можно назвать исключительно важной новостью, поскольку такие переговоры идут с конца 2013 года.

Тем не менее, оптимисты, ощущающие наступление новой эпохи в российско-иранских отношениях, утверждают, что на сей раз в расчетах сторон произошли глубокие изменения, придающие этим отношениям мощный импульс силы. Они указывают не только на визит Шойгу, результатом которого стало подписание ряда соглашений в военной сфере, но и на визит Али Акбара Велаяти (Ali-Akbar Velayati) в Москву в конце января.

Велаяти является одной из самых заметных политических фигур исламской республики, человеком, который с 1981 по 1997 годы занимал пост министра иностранных дел. Иранские СМИ сообщили, что Велаяти провел беседу с Путиным в качестве специального посланника президента Хасана Роухани. Но важность поездки Велаяти в Москву в большей степени связана с тем, что он является главным советником верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи.

То, что выбор пал на Велаяти, свидетельствует о том, что обсуждение иранской политики в отношении Москвы ведется на самом верху, и что тон ему задает канцелярия верховного лидера. Иранские официальные лица издавна приезжают в Москву в соответствии с теми задачами, которые они выполняют. Например, по вопросам иранской ядерной программы в Москву ездит министр иностранных дел Джавад Зариф (Javad Zarif). По сирийскому вопросу переговоры с русскими ведет заместитель министра иностранных дел Хосейн Амир Абдоллахиян (Hossein Amir-Abdollahian). Абдоллахиян близок к иранскому генералу Кассему Сулеймани (Qassem Suleimani), которого считают главным архитектором иранской политики в Сирии.

Иными словами, приезд Велаяти в Москву может свидетельствовать о том, что назревают некие существенные изменения в отношениях. Иранское агентство Mehr News сообщило, что приехав в Москву, Велаяти добился согласия Путина на то, чтобы «повысить статус» Ирана в Шанхайской организации сотрудничества, которая является евразийским блоком безопасности, укрепляемым Россией и Китаем с 1996 года в качестве противовеса западным международным организациям.

Имея в ШОС статус страны-наблюдателя, Иран с 2005 года безуспешно пытается стать полноправным членом этой организации. Возможно, русские сейчас могут дать согласие на присоединение Тегерана к этой организации. Следуя в этом русле, государственные иранские СМИ расхваливают перспективы членства Ирана в ШОС. Fars News дошло до того, что спрогнозировало: Иран получит зеленый свет на вступление в сентябре на следующем ежегодном саммите альянса, который пройдет в России.

Пессимисты

У России издавна весьма неспокойные отношения с Ираном, из-за чего многие иранцы скептически смотрят на перспективы сотрудничества. Среди тех, кто с опаской относится к российским намерениям, заместитель министра нефти Ирана Аббас Шахри Могхаддам (Abbas Shahri Moghaddam).

Касаясь предположений о том, что российско-иранское сотрудничество приведет к повышению цен на нефть на мировых рынках, Могхаддам заявил, что это как минимум сомнительно. «Мы удивлены тем, что Россия, добывающая почти столько же нефти, сколько Саудовская Аравия, не готова выступить заодно с Венесуэлой, Ираном и Ираком, и сократить добычу на два миллиона баррелей в день», — сказал он. Иными словами, извечное недоверие к конечным целям России в ее очередных попытках сближения с Тегераном по-прежнему очень сильно внутри иранского руководства.

Что касается вопросов сотрудничества в сфере безопасности, то многие иранские СМИ с энтузиазмом говорят о том, как Россия в декабре объявила НАТО своим главным противником, а также об общих представлениях Тегерана и Москвы о террористических угрозах в регионе. Тем не менее, типичной чертой иранских настроений в отношении России по-прежнему является подозрительность. Простые иранцы в подавляющем большинстве негативно относятся к российским намерениям, но это еще не все. Некоторые заявления, звучащие из Москвы, вызывают сомнения и у официальных властей. Вот один недавний пример. Когда израильский министр иностранных дел Авигдор Либерман (Avigdor Lieberman) находился в Москве, его российский коллега Сергей Лавров заявил, что безопасность Израиля нельзя ставить под угрозу в процессе решения вопросов, связанных с иранской ядерной программой. Такое заявление совершенно ясно указало членам иранского руководства на многозначность интересов Москвы, вызвав у них весьма болезненную реакцию.

Что касается позиции России в вопросе иранской ядерной программы, в Тегеране преобладает мнение о том, что Россия будет по-прежнему занимать сторону других государств в рамках «шестерки» мировых держав. Член комиссии иранского парламента по национальной безопасности и внешней политике Нозар Шафи (Nozar Shafee) предупредил в начале января, что Москва использует переговоры между Ираном и «шестеркой» в качестве «инструмента» отстаивания собственных интересов. «Иран не должен возлагать какие-то особые надежду на Россию, что касается его стратегических отношений с этой страной, — сказал он. — Российские руководители неоднократно заявляли, что могут изменить свою позицию в иранском ядерном вопросе, если США ослабят санкции против России».

Эти слова Шафи прозвучали в ответ на заявление российского Министерства иностранных дел, которое за несколько дней до этого предупредило, что сохраняющиеся американские санкции против России «ставят под сомнение перспективы двустороннего сотрудничества [между Москвой и Вашингтоном] в урегулировании ситуации вокруг иранской ядерной программы».

Иными словами, Москва открыто разыгрывает свою иранскую карту в двусторонних отношениях с американцами, и игнорировать это Тегерану трудно. Как отмечает газета Sharq, Тегеран должен прекратить себя обманывать по поводу стратегических отношений с Москвой, которых никогда не было, и которые вряд ли возникнут в будущем.

Во всех этих предположениях о перспективах российско-иранских отношений решающее воздействие будут оказывать два фактора. Во-первых, усиливающиеся противоречия между Россией и Западом в вопросе Украины будут и впредь давать президенту Путину основания для сближения с альтернативными партнерами, такими как Иран. Во-вторых, если к июлю месяцу не удастся достичь компромисса в ядерном вопросе между Ираном и «шестеркой», укрепят свои позиции сторонники жесткой политики в Тегеране, которые уже давно весьма скептически относятся к попыткам сближения президента Роухани с Западом и заявляют, что стратегическое будущее Ирана связано с такими странами как Россия.

Алекс Ватанка — старший научный сотрудник вашингтонского Ближневосточного института (Middle East Institute).