Мировой финансовый кризис привел к одному положительному результату: он способствовал тому, что на смену отжившей свой век большой семерке (или восьмерке) пришла большая двадцатка, начавшая координировать международное экономическое сотрудничество и проведение реформ. В современном мире с его тесным переплетением торговых и финансовых связей очевидна необходимость эффективного форума, способного дать ответ на риски, вытекающие из экономической взаимозависимости (официальные учреждения вроде МВФ или ВТО полезны, но в ответственные моменты не в состоянии адекватно реагировать). И в этом форуме должны были участвовать основные развивающиеся страны, — а не только промышленно развитые, как в большой семерке, — чтобы отражать растущую многополярность международной экономической системы.
Так, в 2008 и 2009 годах большая двадцатка объявила себя координатором мировой экономики и справилась с этой ролью, выработав согласованный рецепт выхода из кризиса. С одной стороны, ее политическое обращение помогло погасить панику в финансовой системе после банкротства Lehman Brothers. С другой, она разработала общие принципы проведения финансовой реформы, согласовала пакет налоговых стимулов для смягчения последствий кризиса и не допустила разрастания протекционистских мер. Все это помогло избежать второй Великой депрессии, хотя, как пишет Эрик Гелляйнер (Eric Helleiner) в свой последней книге «Стату кво кризиса» (Status Quo Crisis), коллапс мировой финансовой системы скорее предотвратили свопы Федеральной резервной системы, чем меры большой двадцатки.
Три латиноамериканских страны — Бразилия, Мексика и Аргентина — входят в большую двадцатку. Они с энтузиазмом восприняли активизацию деятельности этого форума. Наконец, после нескольких лет пренебрежительного отношения со стороны промышленно развитых стран они получили возможность участвовать в принятии важных решений. Находясь в составе G20, они добивались реформирования МВФ, старались усилить свой вес в этой организации, стремились оказывать большее влияние на развитие многосторонних торговых связей и были уверены, что их обеспокоенность в связи с курсами обмена валют, волатильностью цен на сырье, глобальной макроэкономической разбалансированностью и монопольной ролью доллара в мире будут услышаны. Однако, по прошествии семи лет, становится все более очевидным, что большая двадцатка не оправдала надежд Латинской Америки. Создается ощущение, будто все перемены направлены на то, чтобы все оставалось, как прежде.
После 2010 года особых достижений у них не отмечено. Конфликты на встречах высокого уровня стали все более частыми, а влияние развивающихся стран в целом, и латиноамериканских в частности, не слишком-то выросла по сравнению со временами большой семерки.
Великие державы предпочли решать свои внутренние экономические проблемы, а не заниматься международными вопросами. Евросоюз занялся поисками выхода из кризиса еврозоны, США стали бороться с высоким уровнем безработицы и реформировать свою систему здравоохранения, а развивающиеся страны старались предотвратить перегрев своих экономик (вначале) и не допустить замедление темпов экономического роста (после того, как Федеральная резервная система отменила в 2013 году валютное стимулирование).
Кроме того, встречи представителей большой двадцатки, как это уже происходило с большой семеркой/восьмеркой, сосредоточились на срочных политических проблемах (в частности, главной темой встречи на высшем уровне в Санкт-Петербурге в 2013 году был сирийский кризис), что отодвинуло на второй план важные долгосрочные проблемы. По сути дела, начиная с 2010 года, помимо прекращения международного экономического взаимодействия, возникли новые трения, в частности, «валютная война» (начавшаяся в 2010 года и впоследствии усилившаяся), напряженность на рынках энергоносителей и продовольствия, а также невозможность заключения пост-Киотского протокола на переговорах об изменении климата. Но что гораздо хуже, G20 вот-вот вообще утратит свою значимость. СМИ уделяют совсем мало внимания состоявшейся на днях в Стамбуле встрече министров финансов большой двадцатке, в которой Турция сейчас председательствует. А причина проста: никаких важных сдвигов никто не ожидает.
Особенно не оправдали надежд Латинской Америки МВФ и ВТО. Хотя в ходе встречи руководителей стран большой двадцатки в Сеуле в 2010 году была достигнута договоренность о реформировании системы внутреннего управления МВФ (в результате которой латиноамериканский страны должны были обрести больший вес и получить больше голосов), по прошествии пяти лет они видят, что США препятствуют проведению этой реформы в жизнь. Несмотря на положительный факт избрания бразильца Роберто Азеведо (Roberto Azevêdo) на должность генерального директора ВТО, латиноамериканские страны видят, как многосторонняя система торговли (и перспективы завершения Дохийского раунда) все в большей степени подрываются преференциальными договорами, прежде всего в рамках Транс-Тихоокеанского партнерства и Трансатлантической ассоциации в области торговли и инвестиций, в которых большинство латиноамериканских стран не представлены.
Подытоживая, можно сказать, что G20 вызывает разочарование в международном сообществе, но прежде всего в Латинской Америке. К сожалению, ничто не предвещает каких-либо перемен в обозримом будущем.
Федерико Стейнберг — доктор экономических наук.
