Отвечающее за культурную политику ведомство Катара приобрело знаменитое полотно Гогена за 300 миллионов долларов, а чуть ранее выложило 250 миллионов за работу Сезанна. Эмират вкладывает огромные деньги в искусство, несмотря на маленькое население и отсутствие массового туризма. Однако такая стратегия продиктована не одной лишь любовью к прекрасным картинам...

Atlantico: Зачем Катару вкладывать колоссальные суммы полотна мастеров и строить футуристические музеи, хотя там проживает небольшое население, и он не является крупным туристическим центром?

Анес Леваллуа: Цель дипломатии Катара в том, чтобы о нем говорили. Именно она лежит в основе многих его нынешних инициатив в сфере искусства и спорта.

В Катаре буквально одержимы тем, чтобы постоянно оставаться на виду, привлекать к себе внимание. Прошлого эмира не отпускал страх того, что при упоминании названия страны люди не поймут, о чем идет речь... Именно из-за этого стремления к известности был создан телеканал «Аль-Джазира». Нужно понимать, что для Катара это играет важнейшую роль, потому что он расположен между Ираном и Саудовской Аравией, которая является по сравнению с ним «настоящей» страной, как по размеру, так и населению.

— Но как эта заметность может стать основой устойчивой стратегии? Зачем следовать этому курсу, если мир видит, что катарские музеи стоят почти пустыми, а стоимость приобретений бьет все рекорды?

— Как вы и говорите, эта политика, безусловно, рано или поздно сойдет на нет. У нее есть «тщеславная» сторона. Однако для руководства Катара все это само по себе не является проблемой. Новый эмир, безусловно, понимает пределы возможностей данной стратегии, но во главе культурной политики стоит его сестра (она дала ей старт еще при власти отца), которая обладает влиянием и считает это своим официальным «занятием». Искусство, наверное, не будет первой областью, которую затронут какие-либо ограничения. Нужно понимать, что в этой сфере Катар некоторым образом соревнуется с ОАЭ, у которых есть «собственный» Лувр. В Катаре стремятся не дать какой-то другой стране региона перехватить лидерство в культурной среде.

— Какие еще дипломатические преимущества помимо заметности приносят Катару такие культурные инвестиции?

— Стратегия приобретений превращает Катар в ключевого игрока, в том числе и в других сферах искусства. Если вы постоянно поднимаете ставки, остальным волей-неволей приходится считаться с вами. Если цены растут из-за вложенных вами в искусство средств, вы можете облегчить себе жизнь в переговорах по другим вопросам, остановив разбухание ценников в данной сфере. В результате Катар создает себе поле для маневра в переговорах с партнерами. Катар — хрупкое государство, и он сам прекрасно это понимает. Поэтому он считает, что подобными действиями обеспечивает себе «страховку» по международным вопросам.

— Развитие культурного сектора может дать толчок формированию «культурной сцены», которая в перспективе способна породить протестное движение. Может ли стратегия развития искусства оказаться рискованной для авторитарного государства в долгосрочной перспективе?

— Если внимательно приглядеться к тем работам мастеров, которые они приобрели за большие деньги, становится ясно, что в них нет ничего провоцирующего. Катар не вкладывается в авангардизм. А его музеи, которые, нужно признать, выглядят как чудеса архитектуры, не отличаются смелым подбором экспонатов. Катар открыто работает лишь с теми, кто «не создаст проблем».

Если художник хочет заинтересовать эмират и поднять стоимость своих работ, ему не следует предлагать нечто спорное или скандальное. Что касается желающих заняться авангардизмом катарских художников, им чаще всего приходится уехать из страны. Наконец, имеется один вопрос, на который у меня нет ответа: Катар представляет себя лидером арабской культуры (об этом свидетельствует великолепный Музей исламского искусства), однако большинство приобретенных им за огромные суммы работ — это полотна западных мастеров...

Анес Леваллуа, консультант, специалист по восточным языкам и культурам.