Интервью с командиром украинского танка

Командир украинского танка Алексей Чабан столкнулся в бою с русскими танкистами, и, хотя у него была возможность положить врагов одним выстрелом, он дал им уйти. Позже Чабан прославился на весь мир — после того, как написал открытое письмо матери российского танкиста.

В качестве одного из последних героев войны на Украине в Facebook прославился доброволец, командир танка Алексей Чабан. Я связываюсь с ним в Facebook и к своему удивлению получаю телефонный номер, на который могу позвонить, чтобы поговорить подольше.

Большое внимание привлекло открытое письмо Чабана матери российского танкиста, воюющего на восточной Украине на стороне сепаратистов. Пост Чабана заметил журналист Reuters, переговоривший с украинцем и опубликовавший этот разговор в своем блоге. Это стало большим хитом.

Наконец дозваниваюсь до Чабана. «Очень приятно знать, что в Эстонии интересуются нашими делами!» Он говорит спокойно, будто мы давние знакомые. Во время нашей беседы связь несколько раз прерывается.

— Алексей, расскажи немного о том случае, который ты описываешь в открытом письме.

— Видите ли, я ведь никакой не профессиональный военный. Я простой фермер, выращиваю под Днепропетровском зерновые и ягоды. У меня гектары малины. В прошлом году приобрели новый комбайн. На войну пошел добровольцем. Свой поступок как-то уж очень по-особому оценить не умею.

— Вы оставили людям жизнь. Вы не убили.

— Нам просто повезло, когда в том бою мы попали во вражеский танк. Просто повезло. А им не повезло. Выпущенный нами снаряд взорвался перед их машиной. Тряхнуло здорово, но тех, кто был внутри, не убило. Они вылезли из танка.

Расстояние между нами было небольшим — метров 400, может. Для танка это ничто, так близко почти невозможно промахнуться. Наше орудие было заряжено для следующего выстрела, прицел наведен — от тех, кто вылез из того вражеского танка, и мокрого пятна не осталось бы. Смотрели на них через прицел. Я спросил сослуживцев: «Может, не будем стрелять? Я просто не хочу стрелять, пусть идут своей дорогой». Эти там немного поболтались у танка и наконец ушли.

Мы отправили своих разведчиков исследовать танк — не заминирован ли, может, еще что. Все было чисто. Тогда к машине направились и мы, механик завел ее. Так мы оттуда и уехали — на двух танках. Во вражеском танке, примерно там, где должен сидеть командир, я нашел мобильный телефон. Он немного намок и не сразу заработал. Я записал все номера, которые нашел там. Их было не много. Рядом с одним была надпись — мама.

В ту ночь я не мог заснуть. Все эти боевые ситуации крутились в голове. Я встал и написал. Понимал, что, очевидно, это прочтет не только та мать, но матери и жены других, кто прибыл сюда из России воевать.

Ночью вывесил текст в Facebook. Вместе с найденными в телефоне контактными номерами и фотографиями. Друг сказал, что дозвонился до матери того русского. Она просила, чтобы мы не убивали ее сына. Сказала, что заплатит любые деньги, чтобы вернуть сына.

Друг объяснил, что сын не у нас. Мы же его отпустили, пусть она ищет его у противника. Пусть позовет его домой. Другие мои знакомые, которые позже пытались позвонить на этот номер, сказали, что он был выключен. Должно быть, люди из ФСБ подсуетились, запретили разговаривать.

Несколько дней спустя мне позвонили из Reuters или откуда-то — тогда эта история и получила широкую огласку. Утверждаю, что никакого обмана тут нет. Я ничего не выдумывал.

— Тебя немного не удивляет, что это письмо привлекло так много внимания?

— Трудно сказать. Просто это было мое личное письмо. Думаю, что если бы убил тех пацанов и бахвалился этим в Facebook, то, вероятно, нашлось бы множество людей, которые бы похвалили меня. Война есть война, ярости и злобы здесь много. Но было бы это правильно? Не знаю. Я не знаю, как берут в плен. Я просто решил не убивать.

— Я вычитал у тебя в Facebook, что и в вас только что попали. В ваш танк, в смысле.

— Вчера, да, попали. Это тот самый танк, который враг бросил и который мы забрали себе. Активная броня спасла от самого худшего, мы уцелели, а танк придется отправить в ремонт.

— Как ты оказался танкистом на войне?

— Я окончил Днепропетровский горный институт, получил, в том числе, квалификацию командира танка. Это и есть моя военная специальность — лейтенант, командир среднего звена.

— А как ты попал на поле брани? Ведь уже не молод.

— Просто отправился в военкомат. Сказал, что хочу идти добровольцем. Это же моя земля. Но сначала меня не взяли. Потом, очевидно, возникла необходимость, взяли. Пошел на войну потому, что видел — молодые погибают. Многие погибают. Чувствовал, что мой жизненный опыт и навыки могут помочь.

— Другие, вместе с которыми воюете, такие же добровольцы, как и ты?

— Здесь есть разные. В широком плане примерно половина — добровольцы. Остальные получили повестку из военкомата. Таких, что не хотят защищать свою землю, здесь нет.

— Кто враг, с кем вы боретесь?

— Наш враг — Путин. Мое личное мнение, что, когда Путин умрет, а он однажды точно умрет,  эта война на следующий день закончится.

— А те, с которыми вы стоите на поле боя лицом к лицу, кто они?

— Скажем так, что специалисты — танкисты, связисты, артиллеристы, ракетчики — из России. В пехоте — быть может, те, которым не надо других навыков, кроме того, чтобы держать в руках автомат, — местные. Такой странный контингент. Мы общались с ними, вели переговоры. В основном это такие люди, которые до сих пор  в своей жизни ничего особого не сделали. Теперь ходят с автоматами наперевес, чувствуют власть. Чувствуют себя важными.

— Сколько сам намерен воевать? Тебе же 50…

— …и дома четверо детей. Конечно, домой хочется. Думаю, что пробуду здесь максимум до конца февраля. После этого, верю, смогу уехать домой. Я, конечно, не очень верю, что Путин теперь вдруг решит вывести войска. В это я не верю. Для него это было бы смерти подобно. У него дома так много проблем, что если бы не было внешнего врага, на которого можно было бы все свалить, то свои выперли бы его из страны. Как Януковича выгнали с Украины. В то же время я, конечно, надеюсь, что есть какая-то возможность надавить на него — мировая общественность, главы великих держав и его собственные олигархи…

— Часто спрашивают, почему власти Украины остаются на этой войне нерешительными и пассивными.

— Мы и сами удивляемся и не понимаем, почему, например, наши власти считают возможным торговаться с Россией в то время, как весь мир ввел против нее санкции. Украина не ввела никаких санкций. Странно. Вдруг это какая-то особо тонкая игра? Вдруг подобное поведение в конечном счете хорошо для Украины. Я очень надеюсь, что наш президент Порошенко окажется наконец большим государственником.

— Кстати, как и когда ты пишешь на Facebook? Почему ты вообще это делаешь?

— Почему я это делаю? Ну, наверно, это такой своеобразный дневник. Пишу о вещах, которых ведь в обычной жизни не испытываешь и не знаешь. Просто пишу, довожу информацию до сведения близких, друзей и всех, кто интересуется.

— Как ты это делаешь?

— Каждый раз, когда нет стрельбы и боевых действий, беру свой планшет и пишу. Интернет у нас здесь, слава Богу, имеется, хотя и неважненький. Пишу, если есть хоть какая-то минутка — ночью, утром или днем.

— Насколько активны в настоящее время боевые действия?

— Сейчас тихо. Видишь, гуляю вокруг танка и разговариваю с тобой. А вообще в основном ведут огонь из орудий, через наши головы. Иногда и по нам. Скажем так — мы здесь постоянно под артобстрелом.

— К такой жизни можно привыкнуть?

— Да каждый привыкает по-своему. Я, к примеру, поначалу не боялся. А теперь стал бояться. Почему-то это так.

— Думал ли ты иногда, как вообще вся эта война возможна в наши дни? Как это возможно, что Россия и Украина воюют друг с другом?

— Признаюсь честно — в самом начале войны не верил своим глазам, ушам, ничему. Никто из нас не был в состоянии поверить реальности. Ну, подумай: Россия нападает на Украину, и, представляешь, Германия защищает нас. Только чья-то больная фантазия смогла бы выдумать такое. И в то же время для тех, кто основательно знаком с историей России и Украины, это не так уж и неожиданно.

Абсолютно ясно одно — то, что Россия сейчас здесь творит, на Украине никогда не забудут. Мы никогда не будем братьями. Скажу даже так — если бы у меня спросили, хочу ли я, чтобы между Украиной и Россией возвели стену, я твердо бы ответил, что хочу. Я готов вложить личные сбережения, чтобы хотя бы один метр такой стены был построен на мои деньги. Знаю, эта стена не остановила бы танки, но я хочу, чтобы весь мир видел — я хочу отделить себя от этих людей.

Письмо украинского танкиста матери российского танкиста

«Так сложилась судьба, что в танковом бою 22 янв. 2015, в моей стране, нашему экипажу повезло на секунду раньше, чем экипажу Вашего сына. Их танк мы подбили, механика контузило, а Ваш сын (командир танка) и наводчик не пострадали. Когда они все выбрались из подбитой машины нам оставалось просто нажать на кнопку в своем танке и от них троих остались бы только воспоминания в этом грешном мире. Мы не стали их убивать, мы позволили им уйти. Ваш сын забыл в танке свой телефон с Вашим номером и я решил написать Вам это письмо.

В нашей стране много проблем, возможно Вы о них знаете или догадываетесь. Коррупция, беззаконие, преступность, бедность, безработица поразили Украину, как раковая опухоль. Народ устал терпеть. Мы начали бороться за лучшую жизнь для нас и наших детей. Мы выгнали президента-урку Януковича и хотим построить правовое государство, хотим просто лучше жить. У нас нет фашистов, нам все равно, на каком языке говорят наши граждане, мы не едим младенцев и снегирей, не насилуем кормящих пенсионерок, инвалидов. Мы совершенно обычные люди. Мы любим свою землю, своих детей и свою жизнь. Мы мирные люди. Мы ни на кого, никогда не нападали.

Прошу Вас. Лучше поздно, чем никогда. Скажите своему сыну: зарабатывать на свою жизнь, лишая жизни других людей, это НЕ хорошо. Пусть он едет домой и там найдет себе другую работу. Пусть он заберет с собой еще одного-двух сослуживцев и нам уже станет легче. Пусть он мирно проживет свою жизнь и не берет греха на свою душу.
Мирного Вам неба над головой.

С уважением, Алексей».