Atlantico: 17 февраля Совет Европы обнародовал доклад с критикой условий приема подавших прошение об убежище во Франции мигрантов. Это касается проживания, здравоохранения, образования... Как именно это относится к миграционной политике?
Лоран Шалар: Проблема скорее не в том, что у Франции плохая миграционная политика, а в том, что у нее нет ее как таковой. Это означает полную анархию, как прекрасно видно по ситуации в Кале. Хотя Франция и продолжает настаивать на традициях приема в стране обиженных и угнетенных со всего мира, по факту все обстоит совершенно иначе. Государство этого не признает, но у него нет ни малейшего желания принимать их на своей территории, что выливается в практически полное отсутствие работы с находящимися в стране мигрантами.
Такая ситуация является следствием двуличной позиции насчет того, что если мы хотим оттолкнуть мигрантов от прибытия во Францию, лучше всего будет до крайности усложнить условия их пребывания в стране. Стоит напомнить, что иммиграция стала серьезной проблемой для государственной власти. Число ежегодно прибывающих на территорию страны людей (в том числе и тех, кто подает прошение об убежище) намного больше, чем готовы были бы принять власти, если бы у них были развязаны руки (то есть если бы они не были обязаны следовать европейскому законодательству). Особенно на фоне усиливающегося давления со стороны населения, которое требует ограничения этих потоков.
Как следствие, разумной миграционной политикой стал бы прием ограниченного числа людей в оптимальных условиях при соблюдении всех основных прав человека и французских традиций гостеприимства. Хотя Франция и не может принять всех, ей стоит попытаться хорошо принять тех, кто получил на это необходимые разрешения с прицелом на их эффективную интеграцию в общество, о чем совершенно не идет речи в данный момент. В любом случае, значительная часть мигрантов останется в стране, что бы ни случилось, и поэтому будет лучше опередить события, занявшись ими немедленно.
— Какую миграционную политику мы можем взять за основу, чтобы обеспечить соблюдение основных прав мигрантов и позволить властям лучше держать ситуацию под контролем?
Лоран Шалар: Что касается предоставления убежища, мы потенциально можем руководствоваться примером скандинавских государств, которые считаются образцами в этой области: мигранты получают практические равные с гражданами права на достойное жилье, обучение детей и медицинскую помощь. Как бы то ни было, воспроизвести нечто подобное во Франции было бы вряд ли возможно, потому что легкое получение убежища автоматически привлекает новых мигрантов, чего французское государство всячески стремится избежать. Кроме того, выходит, что иммигрант получает деньги, ничего не делая, а это создает этические проблемы и никак не способствует его интеграции в общество. Все упирается в позицию государства, которое встает перед такой дилеммой: ничего не делать, чтобы тем самым помешать людям приехать, или пытаться защитить основные права мигрантов. В нынешней политической обстановке на первое место, безусловно, выходит вариант номер один.
— С какими трудностями помимо финансов мы можем столкнуться? Как на них можно ответить?
Лоран Шалар: В материальном плане у французского государства есть все, чтобы создать для мигрантов подобающие условия приема, будь то финансы или размещение (на разных участках страны хватает пустующего жилья). Проблема носит в первую очередь политический характер: нынешний экономический кризис ставит в тяжелые условия значительную часть населения, и как тогда государству оправдать финансовую и материальную помощь иностранным гражданам, при том, что сами жители страны ее не получают? Не нужно быть большим экспертом, чтобы понять, что это было бы равнозначно политическому самоубийству с учетом неспособности нынешнего правительства справиться с безработицей, добиться стабильности и остановить рост безработицы... Многие наши сограждане восприняли поддержку мигрантов как предательство.
Проблема с мигрантами является типичной для наших демократий XXI века. Гуманистическая позиция всеобщих прав человека обычно отходит на второй план под давлением конкретных реалий, которые требуют определенного прагматизма. Бывший премьер министр Мишель Рокар (Michel Rocard) отразил это в своей знаменитой фразе: «Франция не может принять у себя всю бедноту мира». Одних это печалит, а других радует.
— Статистические данные по миграции у границ держатся в тайне, но что можно сказать о ситуации в конкретных регионах?
Кале
Жадетт Вайан: Все просто: вчера их было 500, а сегодня — уже 2 500. То есть давление миграционных потоков тут очень сильно. Существуют проблемы с инфраструктурой, и даже когда возможности есть, они не обязательно ими пользуются. В некоторых случаях они не в курсе, а кто-то предпочитает жить в стихийных лагерях. Как бы то ни было, ситуация несколько улучшилась с открытием центра Жюля Ферри, где они могут спокойно отдохнуть, получить еду. Но мигрантов сейчас стало так много, что всем им туда не попасть. Многих это не интересует еще и потому, что они не хотят далеко отходить от порта, надеются сесть на корабль. Некоторые граждане, разумеется, поддерживают позицию ультраправых движений, но их, как мне кажется, меньшинство, пусть оно и очень заметное.
Нелегалы едут изо всех стран, где сейчас идут вооруженные конфликты, в первую очередь из Сирии, Судана... Настоящая проблема касается в большей степени не государственных властей, которые к тому же недавно открыли центр для мигрантов (пусть его и недостаточно с учетом масштабов проблемы), а своего рода переноса во Францию британских границ. Британцы не хотят, чтобы мигранты вступили на их землю, и теперь нам приходится решать вопросы за них.
Лампедуза
Мари Басси: Лампедуза по-прежнему остается символом проникновения в Шенгенскую зону. Этот остров стал целью сильнейшего миграционного потока еще с 2002-2003 года. После начала операции Mare Nostrum в октябре 2013 года (толчком для этого послужило унесшее жизни сотен мигрантов трагическое кораблекрушение) эти потоки попадают скорее даже не на Лампедузу, а на побережье Сицилии (корабли итальянского флота приходят на помощь мигрантам и доставляют их к берегу). Это ощутимо облегчило ситуацию на острове. До ее начала там в некоторые моменты бывало больше иностранцев, чем итальянцев. Так, например, в марте 2011 года там находились 5 500 тунисцев и 5 000 итальянцев.
Долгое время миграционный поток во многом зависел от погоды. Если море было бурным, мигрантов ехало меньше. И если раньше зима означала относительное затишье, теперь поток мигрантов не ослабевает и в холодное время года. В 2013 и 2014 года по морю в основном прибывают беженцы, которые стремятся уйти от вооруженных конфликтов. Среди них много сирийцев, эритрейцев и сомалийцев. В период арабских революций до Сицилии по морю добрались 65 000 мигрантов. А в 2014 году на итальянские берега ступили 170 000 мигрантов.
Сегодня бывает, что в сицилийские поселки населением 1 000 — 1 500 человек прибывают сразу несколько сот несовершеннолетних иностранцев. Экономические ресурсы страны и отдельно взятой Сицилии не позволяют разместить их, предоставить им медицинскую помощь. Поэтому им приходится жить в очень тяжелых условиях. Ими занимаются гражданские, зачастую христианские ассоциации. Там все очень и очень непросто.
Проблема в том, что сегодня европейское законодательство удерживает мигрантов в приграничных странах и регионах вроде Сицилии. 170 000 — это очень большая цифра, но она была бы намного меньше, если бы прошения об убежище распределялись по всем европейским странам. Вся эта система зиждется на одном документе, то есть Женевской конвенции. Всем европейским государствам необходимо привести в соответствие рамки и условия предоставления статуса беженца. Большинство мигрантов хотят поехать в Германию или Швецию, потому что там успешно подать прошение будет проще, но в силу дублинских решений они могут сделать это только в той европейской стране, куда попадают. А это Греция, Италия, восточные государства и Испания.
Лоран Шалар, географ и консультант.
Жадетт Вайан, член центрального комитета Лиги прав человека.
Мари Басси, специалист по миграции, сотрудница Французского института международных отношений.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Проблема не в том, что у Франции плохая миграционная политика, а в том, что у нее нет ее как таковой. Это означает полную анархию. Хотя Франция и продолжает настаивать на традициях приема в стране обиженных и угнетенных со всего мира, по факту все обстоит совершенно иначе. Государство этого не признает, но у него нет ни малейшего желания принимать их на своей территории.
