Три жизни Александра Гауланда

Сначала он был скромным членом партии ХДС и держался в тени. Затем он стал публицистом, хвалившим партию «Левые». Вот уже два года он является заместителем председателя партии Альтернатива для Германии (АдГ). Повлияло ли это на него?

На самом деле Александр Гауланд (Alexander Gauland) понятия не имеет о современной России. Его не интересует, правит там авторитарно Владимир Путин или нет. И он не хочет предпринимать ничего для того, чтобы добиться там большого расположения. Два приглашения российского парламента посетить Москву зампредседателя партии Альтернатива для Германии вежливо отклонил.

Понятно, что перспектива ближе познакомиться со страной и ее людьми, конечно же, его привлекала. Однако он не хотел, чтобы его самого использовали в политическом плане. Гауланд уже давно выступает за членство Германии в НАТО, за сохранение связей с Западом. И, на самом деле, Путин его совершенно не интересует. Лозунг «Путин, помоги!», который можно было увидеть во время одной из демонстраций движения «Патриотические европейцы против исламизации Запада» (Pegida), он считает абсурдными. И это удивительно, поскольку он хорошо известен как человек, «понимающий Путина» (Putin-Versteher). И во время избирательной кампании сторонники АдГ не в последнюю очередь хвалили его за то, что он постоянно говорил о своей симпатии к России.

Как это можно понять? Гауланд предельно просто объясняет свои взгляды в своем любимом ресторане в Потсдаме, поедая телячью печенку и попивая розовое вино. Чувствовать настроения людей и их использовать — вот задача политика. Тот факт, что он, Александр Гауланд, способен это делать, вызывает у него определенное чувство гордости. И, действительно, этот 74-летний человек всего два года назад начал совершенно новую жизнь — свою жизнь в партии Альтернатива для Германии.

Но вернемся к России. Нельзя сказать, что по этому поводу Гауланду ничего не приходит в голову. В конечном счете, он - человек умный и начитанный, а еще этот юрист страстно увлекается историей. Так, например, он утверждает, что Запад с момента распада Советского Союза плохо относился к России, даже унижал ее. А теперь Путин вновь собирает ту империю, которую Россия потеряла. Гауланд не оправдывает аннексию Крыма — с точки зрения международного права, по крайней мере, — однако, по его словам, есть люди, которые говорят: Крым всегда был русским. А еще они говорят, что пьяный Хрущев в 1954 году передал Крым Украинской Советской (Социалистической) Республике.

В основополагающем программном документе АдГ, посвященном внешней политике, Гауланд написал, что Москва так и не смогла смириться с отрывом от святого Киева, который можно было бы сравнить с отделением Кельна или Ахена в случае с Германией. Но подобные фразы не очень похожи на то, что говорит Гауланд. Русские, по его мнению, важны для того, чтобы держать американцев в определенных границах — это уже ближе к делу. А вот еще: Люди хотят, наконец, иметь собственную, то есть немецкую внешнюю политику. Поэтому его слова об обращении к Бисмарку так хорошо воспринимаются, и даже в Баварии его приветствовали. Вот теперь мы имеем дело с настоящим Гауландом.

Этот глава партии АдГ в федеральной земле Бранденбург хочет проводить немецкую внешнюю политику, которая вернулась бы к традициям, существовавшим до 1914 года. И в этом отношении Россия важна для него как гарантия того, что подобная политика является возможной. В биографии Гауланда Россия также фигурирует, однако не совсем в позитивном смысле. Он родился в 1941 году в Хемнице, и должен был, живя в ГДР, в течение восьми лет учить русский язык. В результате — в отличие от федерального канцлера, но, как и многие другие граждане ГДР, — он его так и не выучил. После окончания гимназии в возрасте 18 лет Гауланд сбежал на Запад. Основы антисоветизма он приобрел, слушая иновещание радиостанции BBC. После войны советская секретная службы арестовала его отца, начальника управления полиции, которого нацисты раньше времени отправили на пенсию. Но не отправила в Сибирь якобы потому, что он был слишком стар.

При этом Гауланд-старший, бывший в свое время комендантом крепости Кенигштайн, всегда как-то по-особому относился к русским и даже назвал своего сына в честь российского царя Александра I. Его отец какое-то время служил при дворе саксонского короля и даже танцевал там на балах. И он внушил своему сыну мысль о том, что для Пруссии всегда хорошо сотрудничать с Россией и всегда плохо с ней воевать. Гауланд всегда был борусским (то есть прусским — прим. перев.) консерватором, он перечисляет все сражения, в которых Россия и Пруссия были на одной стороне. В этом проявляется его близость к России.

В ходе предвыборной кампании Гауланд столкнулся с антиамериканизмом, глубоко укоренившимся во всей Германии. На востоке он увидел, что ностальгия в отношении ГДР, характерная для широких слоев населения, включает в себя и позитивные воспоминания о русских. Все вспоминают о том, как русские пели, какие русские товары можно было купить. То есть речь идет о сентиментальных вещах, а также о том чувстве, что русских обманули, как и многих граждан ГДР после воссоединения. С личной точкой зрения Гауланда это никак не связано, а о его прусских историях никто из избирателей, голосующих за АдГ в восточной части Германии, и не вспоминает. Но когда он выступал в поддержку России, все аплодировали. Восторг был полный, когда он подверг критике главу своей партии Бернда Луке (Bernd Lucke) за то, что тот в Брюсселе поддержал санкции против России. И таким образом Гауланд стал официальным сторонником России в рядах партии Альтернатива для Германии. Он даже дал указание сделать перевод на русский язык его программы перед выборами в ландтаг федеральной земли Бранденбург.

В своей первой жизни Гауланд был политическим чиновником. В течение 15 лет он являлся правой рукой политика из партии ХДС Вальтера Вальмана (Walter Wallmann), который был обер-бургомистром во Франкфурте, первым министром по охране окружающей среды в Бонне, а затем премьер-министром в федеральной земле Гессен. Будучи главой гессенской земельной канцелярии, англофил Гауланд всегда воспринимался как серый кардинал, а еще он носил пиджаки в шотландскую клетку и ездил на британском автомобиле Mini. Он всегда держался в тени и решал сложные вопросы без лишнего шума, не привлекая к себе всеобщего внимания. Его в то время считали человеком холодным и высокомерным, хотя сегодня — по крайней мере в разговоре с ним — это не чувствуется.

В отличие от других членов гессенского отделения партии ХДС он был не консервативно настроенным бунтовщиком, а, скорее, просвещенным политиком, скептически относящимся к современности. Он не испытывал страха от контактов с другими политическими кругами. Его страстью была политика в области культуры, и он много сделал для того, чтобы и считавшееся партией провинциалов гессенское отделение партии ХДС также открыло ее для себя. Когда Вальман в 1991 году проиграл выборы в земельный парламент, Гауланд начал свою вторую жизнь — через год он стал издателем газеты Maerkische Allgemeine Zeitung в Потсдаме, которая в то время принадлежала издательской группе Frankfurter Allgemeine Zeitung. Одновременно он активно выступал как публицист в центральных изданиях. Либеральные газеты и журналы также предоставляли ему место на своих полосах, иногда даже целые колонки, поскольку Гауланд писал интересно и показал себя человеком, «способным к дискурсу». Вместе с другими людьми он организовал в Потсдаме литературный салон.

В партии ХДС ему становилось заметно некомфортно, особенно с того момента, когда к руководству пришла Ангела Меркель и когда эта партия стала сдвигаться влево. В 2005 году он все еще считал, что «консервативно-гражданская альтернатива» партии ХДС рано или поздно потерпит поражение, столкнувшись с теми настроениями в обществе, которые господствуют в Германии с момента предательства своих идеалов консерваторами Веймарской Республики. Спустя шесть лет он написал: «Ангеле Меркель удалось сотворить из своей партии, обладавшей консервативным, либеральным и социальным содержанием, идеологическое ничто — организацию для сохранения власти, и теперь уже никто не понимает, за что и против чего она выступает». ХДС потеряла свою душу, и теперь больше походит на античные руины — «снаружи она еще представляет собой великолепное зрелище, но внутри лишь разруха и пустота», — отмечал он.

Тем не менее Гауланд не покинул ряды Христианско-демократического Союза. Однажды ему позвонил консервативный публицист Конрад Адам (Konrad Adam). Он сказал, что познакомился с одним профессором экономики, который хочет что-то сделать в области политики. Этим человеком был Бернд Луке. Гауланд стал отцом основателем альтернативного движения 2013 года, на основе которого и была создана партия Альтернатива для Германии. Тогда он хорошо относился к Луке, и у них сложились даже дружеские отношения.

В возрасте 72 лет Гауланд начал свою третью жизнь — жизнь политика. Создание новой партии было настоящим приключением, и это дело понравилось ему так же, как мальчику нравится быть бойскаутом. Часто Луке и Гауланд обсуждали, что они должны будут говорить на следующий день на партийной конференции. В начале 2014 года Луке сказал ему, что он должен теперь взять в свои руки управление в федеральной земле Бранденбург, поскольку АдГ не может допустить развала своей земельной организации. Гауланд активно взялся за работу.

Программы у него не было, но он хорошо чувствовал то, что беспокоило людей. На это он и сделал ставку в Бранденбурге: внутренняя безопасность, преступность в приграничных районах, ограничение иммиграции. Когда земельное правительство Бранденбурга захотело открыть общежитие для желающих получить убежище в Германии в городе Доберлуг-Кирххайн (Doberlug-Kirchhain) и не сообщило об этом его жителям, Гауланд использовал сложившуюся ситуацию. Он «подгонял» остальные партии и получил на выборах 12,2% голосов. Когда депутат от партии АдГ Штефан Хайн (Stafan Hain), сын его гражданской жены, передал после выборов журналу Der Spiegel ложную информацию, стул под Гауландом зашатался. Однако он проявил себя как сильный руководитель, и сохранил свои позиции.

Бывшие соратники говорят, что Гауланд изменился. Многих пугает или даже возмущает то, насколько бесстыдно он использует существующие настроения. Они говорят о самовлюбленности Гауланда, и именно по этой причине он якобы себя так ведет. Говорят также, что у него накопилось большое разочарование со времен, когда был членом ХДС, и ему он сейчас предоставляет выход. И еще: по сути, Гауланд никогда не был особенно правым, а теперь он вообще стал безжалостным популистом.

Гауланд отвергает подобные обвинения. «Я никакой не правый крайний», — подчеркивает он. АдГ он считает прежде всего национал-консервативной партией. Его отчуждение от Луке основано в первую очередь на подозрении относительно того, что глава АдГ, стремясь к своей роли единственного председателя партии, захочет избавиться от ее национал-консервативного крыла.

Однако Гауланд считает это крыло тем центром партии, который в будущем обеспечит ей большинство. Он хочет поговорить с Луке об ориентации партии АдГ. Будущий единоличный глава партии должен покрывать либерально-экономический фланг, а пока еще остающаяся сопредседателем Фрауке Петри (Frauke Petry) будет проявлять заботу о ценностно-консервативной ее части, уделяя внимание таким вопросам, как семейная политика, тогда как сам Гауланд сосредоточит свое внимание на иммиграции, России и исламе. То есть будет прикрывать правый край.

В интересах победы Гаулданд оставил в прошлом некоторые сомнения, которые были у него как у публициста. Он уже снял бархатные перчатки теоретика в области культуры. Как политик он считает, что ему следует основательно взяться за дело. Так он и поступает. К его собственному удивлению, ему часто сопутствует успех. В свое время Вальтер Вальман сказал ему, что он хороший чиновник, однако он не способен найти подход к людям, и он никогда не сможет произносить речи в ходе предвыборной кампании. То есть, он, как полагал Вальман, не сможет быть политиком. Гауланд доказал, что представление его ментора, скончавшегося полтора года, было ошибочным. Ему доставляет удовольствие делать то, что, как ему казалось раньше, он никогда не сможет сделать. Теперь Гауланд изменился. И сам Гауланд учитывает это.