Между крупными дискуссиями в наши дни, какими бы различными они ни были, существует один связующий элемент. При обсуждении вопроса о Греции, о Путине или об исламизме речь сразу же заходит о том, в чем может состоять наша вина.
Даже в случае довольно ясных ситуаций (Греция в течение десятилетий небрежно обращалась со своими финансами, Путин в нарушении международного права аннексировал Крым, исламистские террористы убивают людей во имя религии) ведутся поиски нашей собственной причастности к подобным бедствиям: не слишком ли Запад раздразнил русского медведя? Не получает ли Германия выгоду, пытаясь подчинить Грецию? Не защищаются ли исламисты от гегемонистского подавления со стороны Запада?
Искаженное измерение вины
Все приведенные аргументы в определенной мере обоснованы. Не бывает так, чтобы одна вещь или одна сторона были во всем виноваты. Всегда существуют какие-то взаимосвязи. Однако масштабы и измерения не соответствуют. Ведутся поиски соломинки в собственном глазу, тогда как в глазу другого человека отчетливо виднеется бревно.
Почему так происходит? Почему мы так охотно берем на себя вину?
Чувство вины, говорится в энциклопедии, обычно представляет собой «негативно воспринимаемую социальную эмоцию, которая возникает на основе сознательного или бессознательного ложного убеждения относительно совершения чего-то неправильного». Один из возможных вариантов физической реакции — покраснение или депрессивное ухудшение настроения, — как правило, сравним с симптомами стыда: «Вина, стыд и чувство ответственности легко могут быть перепутаны».
Сомнение как двигатель прогресса
Сомнение также является близким родственником чувства вины. Кроме того, сомнение является сутью нашей западной культуры, это дополнительный к вере вид мышления, движущая сила изменений, источник просвещения, двигатель прогресса. Способность и возможность все ставить под сомнение, не рассматривать ничего как нечто уже данное — все это отличает открытое, плюралистическое общество от управляемого и несвободного. Среди всех сомневающихся в западном мире немецкий дух достиг большого совершенства. Склонный к продолжительной рефлексии, немецкий дух имеет за границей неоднозначную славу. Равно как и стремление к тому, чтобы в сомнительном случае, скорее, приуменьшать собственную значимость, чем ее преувеличивать.
Сомневаться, задавать вопросы, подвергать себя тщательному анализу — все эти западные и глубоко немецкие черты и являются одним из источников упомянутого феномена.
Другим источником служит неистребимое чувство большой вины, которое взвалила на себя Германия в период с 1914 года по 1945 год. Вину за две войны, вину за многие миллионы смертей на полях сражений и в концентрационных лагерях.
Новый лозунг — «культ вины»
Речь идет о том чувстве вины, которое никогда не проходит, в котором ничего нельзя изменить или сделать относительным и в котором время ничего не подтачивает. Имеющаяся у Германии в настоящее время хорошая репутация объясняется не в последнюю очередь именно признанием того, что эта страна готова взять на себя эту вину.
В последние несколько недель и месяцев появился лозунг, имеющий отношение к данной проблеме. Речь идет о «культе вины». Тот, кто использует этот термин, не подтверждает приведенные аргументы. Он их искажает. Поскольку его использование представляет собой коварную попытку освободиться от вины. От актуального чувства вины, а еще лучше заодно и от ранее существовавшего.
Не должно быть никаких сомнений — мы были виноваты. Мы часто бываем виноваты. И мы и дальше постоянно будем в чем-то виноваты. Но мы не можем постоянно автоматически быть виноватыми в первую очередь. Это относится и к актуальным вопросам: мы не виноваты в том, что происходит в Греции, мы не виноваты в том, что происходит на Украине, и мы не виноваты в существовании исламистского терроризма.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Не должно быть никаких сомнений — мы были виноваты. Мы часто бываем виноваты. И мы и дальше постоянно будем в чем-то виноваты. Но мы не можем постоянно автоматически быть виноватыми в первую очередь. Это относится и к актуальным вопросам: мы не виноваты в том, что происходит в Греции и на Украине, и мы не виноваты в существовании исламистского терроризма.
