В прошлом году шотландские националисты превратили референдум по вопросу независимости Шотландии в выбор между Шотландией и Британией. Плебисцит, начинавшийся как состязание между двумя патриотическими концепциями шотландского будущего (одна — в составе Британии, другая — вне ее), скатился до выбора: вы за Шотландию или против нее? Тысячи людей были убеждены в том, что голосование за независимость — единственный способ показать свой шотландский патриотизм.
Антиевропейцы медленно и неожиданно тихо, без особой шумихи сотворили то же самое с Европой, членство в которой может стать темой следующего референдума. То, что должно быть выбором между двумя патриотическими перспективами для Британии — одна в составе Европы, а другая вне ее — уже скатывается в более примитивный эмоциональный выбор: вы за Британию, или вы за Европу?
Могу себе представить те теледебаты, о которых мечтают евроскептики: Жан-Клод Юнкер, которого изображают заводилой всеобщей европеизации, включая нашу армию, выступает против Найджела Фараджа, представляющего ту Британию, для которой истинным патриотизмом является отторжение Европы ради Британии.
Большую тревогу вызывает другое. Партия независимости Соединенного Королевства превратила экономическую неустойчивость в отправную точку «культурной войны», в ходе которой она обвиняет иностранцев, выступает против иммигрантов, порождает осадный менталитет с неприязнью к чужакам и говорит, что британцы с трудом узнают свою страну.
К сожалению, мы, проевропейцы, оказались в опасности, потому что сражаемся не тем оружием. Под руководством лондонского истэблишмента и на деньги корпораций мы ведем благородную, основанную на фактах кампанию «величия и добра», в которой преданность Европе достойна восхищения, однако антиевропейцы воспользовались этой кампанией и утверждают, что Европа — она для элиты, которая не понимает истинную Британию.
Конечно, мы должны говорить правду о тех трех миллионах рабочих мест, о 25 тысячах компаний, о ежегодном экспорте на сумму 200 миллиардов фунтов стерлингов и о 450 миллиардах фунтов стерлингов приходящих в страну инвестиций, которые связаны с Европой. Мы также должны говорить о том, что в случае превращения Британии в изолированную Швейцарию или в норвежскую альтернативу (даже сами норвежцы выступают против норвежского варианта), мы все равно будем обязаны действовать по правилам ЕС, а вот права голоса при формировании этих правил лишимся.
И мы должны говорить о том, что гонконгский вариант с его лозунгом «выхода из Европы ради присоединения ко всему миру» - это на самом деле северокорейский вариант, в случае принятия которого мы останемся на улице, без друзей, без влияния, без роста торговли и инвестиций. И конечно, мы должны выступать за европейскую реформу, как это делает Эд Милибэнд и Дуглас Александер, не попадаясь на удочку представляющих статус-кво проевропейцев и представляющих перемены антиевропейцев.
Но похвальные сводки по торговле и благонамеренные манифесты о подробностях реформ никак не могут сравниться с эмоциональной привлекательностью утверждений о том, что Европа превращает Британию в зарубежную страну. Когда ты даешь отпор в ходе культурной войны, тебе приходится бороться посредством своего набора твердых убеждений против другого набора твердых убеждений. Как нас научил шотландский референдум, невозможно выиграть битву за сердца людей, взывая только к разуму и к банковским счетам. Если мы хотим завоевать сердца, наше послание должно быть обширнее и значительнее, чем забота о бизнесе, а также масштабнее, чем принципиальные доводы в пользу европейского единства. Мы должны говорить о том, что поистине патриотический курс для Британии состоит не просто в сотрудничестве, но и в лидерстве в Европе, причем на передний план мы должны выдвинуть прогрессивные британские ценности.
Так было всегда: когда мы разгромили Наполеона, сдержали Германию, победили фашизм и завершили холодную войну во имя свободы и демократии — а недавно остановили глобальную рецессию.
Наши аргументы в пользу британского лидерства должны быть не только страстными, принципиальными, патриотическими и популярными. Они должны быть сосредоточены на будущем, демонстрируя то, что Британия, которая раньше всех стала выступать за толерантность, свободу выбора и социальную ответственность, Британия, которая может претендовать на изобретение и популяризацию идеи гражданского общества, вновь готова возглавить прогрессивное движение за перемены.
Это движение за мобилизацию Европы на борьбу с изменениями климата, с протекционизмом, с налоговыми убежищами, с неравенством и на решение самой большой проблемы, которая заключается в том, чтобы заставить вышедшую из-под контроля мировую экономику работать на благо людей, чтобы устранить экономическую несправедливость и дать глобализации то, в чем она экстренно нуждается: человеческое лицо.
Примирить то, что зачастую кажется непримиримым (говоря памятными словами Хьюго Янга, «незабываемое британское прошлое и неизбежное британское будущее»), мы можем, не только показав, что в географическом, историческом, экономическом и культурном плане Британия является частью Европы, но и доказав, что лидерство в Европе - это не отказ от нашего патриотизма, а истинное его проявление. Нет ни единого доказательства, указывающего на то, что наше участие в европейских делах умалило наше британское самосознание и нашу верность самим себе.
Было бы откровенным пораженчеством называть себя беспомощными жертвами и бессильными наблюдателями, которые не в состоянии повлиять на события — что часто делают скептики. Наша судьба не в том, чтобы играть эпизодическую роль на чужой сцене, и мы не зрители, которые буянят на галерке. Мы всегда задаем повестку, всегда объединяем людей и выступаем за перемены.
Быть наполовину в Европе, а наполовину вне ее, сделать Британию самоотстраненной и самоизолированной — это ослабит нас больше, чем когда бы то ни было. Мы и так уже ничего не решаем по Греции, являемся второстепенным игроком в вопросе климатических изменений и зрителем в дебатах, которые могут сформировать европейскую политику развития. Мы находимся на обочине в украинском вопросе, и наши министры выглядят просто смехотворно, когда заявляют: «Единая Европа должна противостоять России» и одновременно с этим напоминают: «Между прочим, мы подумываем о том, чтобы уйти».
Через 10-20 лет, когда уменьшится население Германии, Британия снова будет самой крупной, самой мощной экономикой Европы. Это станет жестокой иронией, если она решит выйти из ЕС, оставив Европу расколотой, а Россию усилившейся. В этом случае США откажутся от нас, отдав предпочтение франко-германской оси, а Шотландия будет угрожать выходом из Британии, не являющейся членом Евросоюза.
Англия, кичащаяся своей изоляцией, это не та Англия, которую я знаю и люблю. Мы должны выступить за Британию, которая всегда видела в Ла-Манше не крепостной ров, а широкую магистраль, а в Северном море - не оборонительный рубеж против сотрудничества, а путь к такому сотрудничеству. Британия и раньше определяла судьбы Европы и мира. Только пораженцы, утверждающие, что они выступают за патриотическое будущее, и отказавшиеся от британского лидерства, скажут вам, что мы уже не в состоянии снова определять эти судьбы.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В прошлом году шотландские националисты свели шотландский референдум к выбору между Шотландией и Британией. Сегодня антиевропейцы неожиданно сотворили то же самое с ЕС, членство в котором может стать темой следующего референдума. То, что должно быть выбором между двумя патриотическими перспективами, скатывается в примитивный эмоциональный выбор: вы за Британию, или вы за Европу?
