Что делать с ревизионистской Россией?

Для некоторых стран военное или политическое поражение настолько невыносимо, настолько унизительно, что они готовы пойти на что угодно, чтобы перевернуть, по их мнению, несправедливый мировой порядок. Одной из таких ревизионистских держав был Египет, вознамерившийся отыграться за поражение от Израиля в 1967 году и вернуть себе Синайский полуостров. В конце концов это ему удалось, но только после того, как президент Анвар Садат выбрал стратегию мира, совершив визит в Иерусалим. Самым зловещим примером, однако, стала Германия 30-х годов, целенаправленно разрушавшая европейский миропорядок, возникший после первой мировой войны.

История учит, что ревизионистскую державу можно поставить на место двумя способами. Ей можно оказывать сопротивление, столь же яростное, как оказали консервативные силы Европы Наполеону в 1815 году, а союзники — Германии во второй мировой войне. Или же она может достичь предела своей военной и экономической мощи, как это произошло с Советским Союзом к моменту его распада.

В этот момент у страны есть выбор. Она может, как Германия, избрать примирение с международным порядком. Или же двинуться в том направлении, что и Россия президента Владимира Путина, и выработать новую реваншистскую стратегию — в данном случае, разрушить миропорядок, сложившийся после поражения Советского Союза в «холодной войне».

Хотя Путин, несомненно, является главной движущей силой этой стратегии, стремление Украины к более тесным узам с Евросоюзом — которое Европа и США в целом приветствовали — должно было неизбежно ускорить ее реализацию. Путин знал, что он может воспользоваться этно-религиозным расколом Украины (жители восточных регионов в большинстве своем принадлежат к Русской православной церкви и лояльны Кремлю) для подрыва этих усилий. Европа, по всей видимости, недооценила решимость России поддержать свой, по ее мнению, ключевой интерес в Украине.

Борьба за влияние в Украине — это игра, поражения в которой Путин не может себе позволить. Для Запада принцип недопустимости силовой перекройки границ жизненно важен с политической точки зрения — по сути, это краеугольный камень цивилизованного миропорядка. Но как США, так и Европа ясно дали понять, что не собираются лечь костьми за суверенитет Украины, причем Европа даже не торопится последовать примеру Америки, вводящей все более жесткие санкции.

Путин с самого начала одержал верх в кризисе с аннексией Крыма. Теперь, в восточноукраинском Донбассе, он искусно побуждает расколотый и не желающий рисковать Запад к выбору между войной и приспособленчеством.

Хотя ни один из вариантов не является особенно привлекательным, опасность войны с Россией невозможно переоценить. В конце концов, обе возможные стороны в этой войне располагают большими ядерными арсеналами. Вот почему сэр Адриан Брэдшоу, второй человек в руководстве НАТО, недавно высказал мысль, что о войне можно думать только в том случае, если Россия вторгнется в государство НАТО — шаг, на который Путин вряд ли пойдет, даже при том, что провокации со стороны России, в том числе похищения людей через границу, учащаются. И даже в таком случае имелись бы причины для колебаний.

Неприятие войны со стороны западных держав само по себе является источником риска. Откровенное игнорирование Россией Будапештского меморандума 1994 года — в котором она, США и Великобритания обещали, что будут уважать территориальную целостность Украины, если она откажется от собственного ядерного оружия — является опасным сигналом для таких ядерных государств, как Иран, Северная Корея, Индия и Пакистан. Они знают, что если бы у Украины по-прежнему было ядерное оружие, то почти наверняка она бы до сих пор владела и Крымом.

Тем не менее, взгляды Запада в отношении войны за Украину вряд ли изменятся. А санкций, несмотря на ущерб, нанесенный ими экономике России, оказалось пока недостаточно для того, чтобы сломить волю Путина. Значит, остается только приспособленчество — что, по сути своей, означает придание легитимности претензиям Кремля на власть в Украине и, предположительно, в остальном «ближнем зарубежье».

При этом сценарии Россия будет избегать прямого руководства Украиной, но будет настаивать на том, чтобы Украина воздержалась от вступления во враждебные блоки и союзы. Как сказал в 2008 году избранный тогда президентом Дмитрий Медведев: «Ни одно государство не будет довольно тем, что к его рубежам приближается военный блок, в котором оно не принимает участия». Если Запад согласится с этим критическим моментом, Путин охотно покончит с нынешней войной, которую российская экономика с треском проигрывает.

Но вызванный Кремлем кризис на этом не окончится. Действительно, ревизионистские планы Путина распространяются далеко за пределы Украины и предусматривают «финляндизацию» других близлежащих государств, в том числе стран-членов ЕС, таких как Венгрия и Румыния.

Если западные лидеры хотят остановить опасное балансирование на грани войны, затеянное Путиным, им нужно найти способ инициировать стратегическое сотрудничество с Россией. А именно, им нужно разработать крупномасштабное мирное соглашение, в котором бы учитывались фундаментальные вопросы глобальных норм безопасности и контроля над вооружениями, из-за которых до сих пор тормозилось такое сотрудничество.

Конечно, Россия более не является мировой сверхдержавой. Но ей по-прежнему присущи склонности и особенности крупной державы: богатая культура и история, огромные размеры, грозный ядерный потенциал, сильное влияние во всей Евразии и способность сыграть решающую роль во многих конфликтах. Любое реалистическое крупномасштабное соглашение должно это учитывать.

Что же до Украины, то здесь сложно сказать, как продвинуться вперед — не в последнюю очередь из-за противоречивого опыта буферных государств в прошлом. Кайзер Вильгельм II вторгся в нейтральную Бельгию, начиная первую мировую войну. Гитлер поглотил Австрию и Чехословакию, как только захотел; но, с другой стороны, нейтралитета Австрии после 1955 года было достаточно, чтобы удовлетворить оба блока во времена «холодной войны», и сейчас страна является членом ЕС.

Аналогично, с 1967 года Иордания служила неофициальным буфером между Израилем и остальным арабским миром. Будущему палестинскому государству, каким бы оно ни было, придется занять ту же позицию, поскольку Израиль никогда не допустит его вступления в какой-либо враждебный военный союз.

План Франции и Германии по Украине призывает к созданию демилитаризованной зоны, разделяющей силы правительства и сепаратистов, а также предоставления, по выражению президента Франции Франсуа Олланда, «довольно сильной» автономии русскоязычным восточным регионам. Иными словами, он выполняет желание России о федерализации Украины, при которой пророссийский восток будет иметь право голоса в международных делах и вопросах безопасности.

Но нельзя рассчитывать на то, что этот план сможет сдержать более широкие ревизионистские устремления Путина. Этого можно добиться только объединенными и решительными усилиями со стороны Запада.