Три героя. На прошлой неделе в Париже мне довелось повстречаться с тремя героями, тремя молодыми и необыкновенными людьми.
Прежде всего, обращаешь внимание не их взгляд, который обладает редкостной глубиной и силой, в нем словно есть какая-то безымянная печаль, словно они пытаются передать (лучше слов) весь тот невыразимый ужас, что встречается им каждый день.
Но вдруг после какого-то вопроса одного из них, Раеда, на мгновение уносит куда-то далеко от нас... на север Сирии, на развалины домов Сармина, куда двумя днями ранее, 16 марта, сирийская авиация сбросила емкости с хлором. Это стало очередной пощечиной Башара Асада Совету безопасности ООН, который за десять дней до того принял резолюцию 2209 с осуждением применения хлора и химического оружия в Сирии.
Раед был в Сармине. Он говорит о 90 раненых (20 из них тяжело) и шести погибших, целой семье с тремя детьми и бабушкой. Его слова мрачны, точны и в чем-то даже стерильны. Он держит под контролем гнев, но тот все равно ощущается. И не собирается никуда уходить.
Тогда мы смотрим на их руки, те самые руки, которые после решения режима использовать бочки со взрывчаткой для наказания гражданского населения, поднимают бетонные блоки, перетаскивают балки и разгребают завалы в поисках тел. Они работают, потому что надеются найти выживших в руинах разбомбленных городских кварталов.
Сколько раз рукам Раеда, Джехада и Фарука приходилось класть в пластиковый пакет тела погибших при обрушении дома детей? Сколько раненых и корчащихся в агонии людей они перенесли на носилках? Сколько раз эти мозолистые и крепкие руки поднимали запуганного ребенка, который забился в угол рядом с телами родителей?
Раед, Джехал и Фарук входят в число 2 147 сирийских «белых касок», которые спасли уже не одну сотню жизней за время существования организации.
2 147 — такую цифру приводят они сами. Причем такая точность отнюдь не случайна. Все эти мужчины (и 90 женщин) на счету. Потому что 87 из них уже погибли, пытаясь помочь. В сентябре 2014 года сирийская авиация выбрала себе целью их штаб в Алеппо. А сирийские власти вносят имена некоторых из них в список предполагаемых обладателей поддельных паспортов, который они передают в соседние страны. В результате двум другим активистам организации, которые должны были отправиться в поездку по Европе, не дали выехать из Сирии. Поэтому наша нынешняя встреча — редкое событие.
Этим утром, когда мы все собираемся за длинным деревянным столом в небольшом арабоязычном кружке, мои герои не знают, что делать со своими руками. Словно те стали чем-то громоздким и ненужным, словно этих мгновений бездействия в спокойном Париже вдали от крови и смерти оказалось слишком много...
Организация белых касок вышла из гражданских координационных комитетов, которые сформировались после начала революции четыре года назад. Работа активистов охватила все освобожденные от режима Асада регионы, однако затем Дамаск решил приступить к коллективным карательным акциям: закрытие социальных служб, отключение электричества и воды. И бесконечные обстрелы с 2013 года.
Эти сирийцы вызвались добровольцами для вывоза тел и помощи раненым, а также строительства временных убежищ, ремонта дорог, восстановления электросетей... Женщины научились оказывать первую помощь и укреплять убежища.
Их правило: помогать всем раненым, даже бойцам режима и радикальным исламистам. Вот, что они сами об этом говорят:
«Недавно в Тель-Шаире к северу от Алеппо мы помогли раненому бойцу ИГ и доставили его в больницу. Мы работаем со всеми группами. ИГ не мешает нам работать, потому что мы преследуем гуманитарные цели».
Раед Салех в свою очередь рассказывает о взрыве на рынке Даркуша 14 октября 2013 года. Для него это самое болезненное и тревожное воспоминание:
«Когда мы прибыли на место, то были совершенно не в силах что-либо сделать: у нас не было ничего, чтобы справиться с разбушевавшимся пламенем, ни пожарных шлангов, ни машин, ни лестниц. Мы работали шесть часов к ряду и вынесли из этого ада 60 погибших (20 из них полностью обгорели) и 128 раненых».
В 2011 году он первым делом отправился с женой и двумя детьми в Турцию, а затем сам вернулся обратно, чтобы вступить в отряды гражданской обороны. Он продолжает:
«Эта трагедия на Базаре Даркуша послужила нам уроком. Мы поняли, что гражданской обороной нужно заниматься нам самим. Это стало для нас отправной точкой».
Одно время Фарука Абу Салема, молодого человека в очках и с напомаженными волосами, казалось, ждало блестящее будущее банкира. Но затем он вступил в революционный комитет Хомса, попал за решетку, где его жестоко пытали, и укрылся в Турции.
Сейчас он — стратегический советник при НКО Mayday rescue, которое служит посредником между странами-спонсорами (Великобритания, Нидерланды, Япония, Дания и т.д.) и белыми касками (они не могут получать финансирования напрямую из-за введенного против Сирии эмбарго).
С ноября 2014 года французская организация «Врачи без границ» оказывает поддержку белым каскам в провинции Идлиб: речь идет о сортировке пострадавших и обработке ран, вакцинации от гепатита В и столбняка, раздаче наборов для оказания первой помощи.
Фарук пошел на огромный риск, чтобы помочь иностранным журналистам провести съемку и взять интервью в Сирии. Однако международное сообщество все равно закрывает глаза на происходящее, словно оно попросту не желает знать, что на самом деле происходит в Сирии. Этот человек с усталыми глазами не скрывает разочарования по поводу поведения Запада, которое он воспринимает не иначе как предательство:
«Мы сражались за ваши ценности, свободу, равенство и человеческое достоинство. И мы думали, что это найдет отклик на Западе. Но вы нас бросили».
Джехад Мухамед из Деръа сидит в светло розовой рубашке и куртке небесно-голубого цвета. Он наверняка купил это где-то здесь в Париже, чтобы выглядеть «презентабельно». Кроме того, ему не хочется носить ничего темного, потому что он прошел через застенки Асада и пытки. Его приговорили к смерти, и выжить ему удалось лишь благодаря обмену пленными: его на двух офицеров, которые находились в руках Свободной сирийской армии.
Джехад с чувством рассказывает о том дне, когда нашел под развалинами дома двухлетнюю девочку, которая вцепилась в его руку и несколько часов не хотела ее отпускать. Хотя Фарук разочарован и опечален позицией Запада, от него буквально исходит нечто, казалось бы, уже несовременное и забытое: доброта.
Но тут, увидев сидящего рядом со мной человека, он восклицает:
«Ты меня не узнаешь?»
Он обращается к Наджати Тайяре, сирийскому писателю и знаменитому правозащитнику, который побывал за решеткой, но был освобожден в 2012 году и перебрался во Францию.
«Ведь ты помог мне уехать из Сирии, прятал меня целые сутки, вез через всю страну в Иорданию!»
Наджати Тайяра внимательно рассматривает его лицо, а затем говорит мне вполголоса:
«Не могу его вспомнить, война меняет лица...»
В этот момент изможденное лицо Джехада освещает улыбка, он выглядит (почти) счастливым человеком. Ведь волею случая он встречает тут, в тысячах километров от Хомса, того самого активиста и интеллектуала, символа сирийского сопротивления, которому он с таким риском помогал выехать из страны. А раз он сидит тут, значит, усилия не были напрасными...
В тот день мне довелось увидеть трех настоящих сирийских героев, и я этому несказанно рада.
