Глава компании Opel объясняет, почему бывший регион роста Россия, с его точки зрения, больше не может предложить никаких перспектив. Эксклюзивное интервью провели Кристиан Шнель (Christian Schnell) и Лукас Бай (Lukas Bay).

Карл-Томас Нойман (Karl-Thomas Neumann) кажется напряженным. От его оптимизма, который он часто демонстрировал с того момента, когда два года назад возглавил компанию Opel, почти ничего не осталось. Нойман направляется в Санкт-Петербург для того, чтобы объяснить российским сотрудникам, почему расположенный там завод будет закрыт в 2015 году. В своем интервью он объясняет, почему ему представляется разумным именно сейчас принять подобные экстренные меры.

Handelsblatt: Г-н Нойман, еще год назад российский рынок был для вас источником надежд. Но сегодня вы стали первым производителем, уходящим с российского рынка. Почему?

Карл-Томас Нойман: Это было нелегкое решение. Однако ситуация в России является для нас исключительно обременительной. Рынок там сократился больше, чем в два раза. Из-за обвала рубля мы вынуждены были значительно поднять цены. В результате наши продажи еще больше снизились. И мы пришли к выводу, что перспективы российского рынка не только в краткосрочной перспективе, но и в среднесрочной, а также в долгосрочной перспективе не являются хорошими.

Когда экономика слабеет, а обменный курс скачет, как сумасшедший, то в какой-то момент вы столкнетесь с идеальным штормом. Поэтому мы выводим из России компанию Opel, а также массовые модели Chevrolet. Мы продолжим продавать только автомобили премиального класса Cadillac и более дорогие американские модели Chevrolet, в том числе Camaro.

— Что будет происходить с вашим заводом в Санкт-Петербурге, где компания Opel в настоящее время собирает для российского рынка автомобили Astra?

— Сначала мы законсервируем завод в Санкт-Петербурге — и будем вынуждены расстаться с более чем 1150 сотрудниками. Останется лишь небольшая команда, члены которой будут поддерживать завод. Мы пока не знаем, каким будет в будущем количество рабочих на этом заводе. Определенную сбытовую структуру мы хотим сохранить.

— С какой финансовой нагрузкой связано закрытие завода?

— Мы исходим из дополнительных расходов порядка 600 миллионов долларов. Подобные особые затраты включают в себя, например, расходы на реструктурирование дилерской сети, на компенсации при разрыве договоров и выплату отступных.

— Когда вы потеряли уверенность относительно России? В начале 2014 года ваши слова были полны эйфории, когда вы представляли планы роста Opel на российском рынке.

— В тот момент мы все были довольны тем, что смогли принять Россию в европейскую семью компании Opel. Все эксперты тогда говорили о том, что Россия в начале 2020-х годов будет крупнейшим рынком Европы. Но когда ты понимаешь, что ситуация складывается иначе, чем ты себе представлял, то нужно действовать — и действовать быстро.

— Некоторые ваши конкуренты иначе оценивают сложившуюся ситуацию. Компании Toyota и Hyundai даже объявили о выпуске новых моделей для российского рынка.

— Существуют различные стратегии: мы подняли цены для того, чтобы снизить воздействие слабого рубля и в результате, как и ожидалось, потеряли значительную часть рынка в России. Другие компании держали цены на стабильном уровне и в результате увеличили свою долю на рынке. Каждый должен идти своим собственным путем. Однако единственной действенной стратегий, направленной на избежание потерь, является высокая степень локализации. Если вы целиком создаете автомобиль на месте, и все поставщики комплектующих находятся в России, то в таком случае вам безразлично, что происходит с рублем.

— А это нельзя считать аргументом в пользу того, чтобы сейчас провести инвестиции в России?

— Такой выбор у нас был. Однако в сложившейся ситуации мы не видим оснований для масштабных инвестиций в России. Мы уже шли по пути локализации. Но у нас значительно больше половины всех комплектующих все еще импортируется, в том числе все наши моторы. Мы должны были бы также заставить наших поставщиков переместиться вместе с нами в Россию. Но в настоящее время это почти невозможно, поскольку рубль, по оценкам экспертов, восстановится не так быстро. Поэтому сегодня по экономическим причинам мы больше не можем работать в России в массовом сегменте. Если мы хотим добиться реализации поставленных долгосрочных целей, то мы должны сегодня сделать эти шаги.

— То есть, вы продолжаете считать, что компания Opel будет прибыльной к 2016 году?

— Наши цели не меняются. Однако нам придется приложить дополнительные усилия для того, чтобы достичь поставленных целей.

— Что это означает конкретно?

— Наши новые модели теперь должны быть успешными. С предварительными заказами на новую модель Corsa пока все идет хорошо. Затем появится Karl, и с этой моделью мы входим в совершенно новый для нас сегмент. Это очень важное поле роста для наших дилеров. Осенью мы покажем новую модель Astra, с помощью которой мы вновь хотим доказать, что компания Opel, действительно, изменилась и способна производить великолепные автомобили. Это наступление с помощью новых продуктов будет продолжено — всего в период с 2014 по 2018 год будет выпущено 27 новых моделей и 17 новых моторов.

— Где вы ожидаете роста, если Россия выпадает из списка? В Европе ситуация на рынке продолжает оставаться сложной.

— Рынки развиваются по-разному. Поэтому вместе с нашими дилерами мы обсуждаем, каким образом мы могли бы увеличить нашу долю. На некоторых рынках это уже происходит, и ситуация там складывается великолепно. В Испании, Польше, а также в Англии мы существенно увеличиваем свою долю.

— Однако на крупных растущих рынках компания Opel по-прежнему отсутствует.

— Мы постоянно ищем новые возможности. Хороший пример — Израиль, где за два года мы продали больше автомобилей, чем по прошествии восьми лет в Китае. К этому следует добавить стратегию, которая состоит в том, чтобы экспортировать больше машин на рынки компании GM. Например, поставлять автомобили Holden в Австралию или Buick в Северную Америку. Эти машины производятся в Европе.

— Но пока это было всего лишь дополнительным направлением в бизнесе.

— В данном случае речь идет о потенциале в диапазоне от 30 до 40 тысяч автомобилей в год. Затем последуют новые модели. Но я должен признать: если бы не было проблем в России, то все это было бы неплохим дополнительным направлением, однако сегодня мы таким образом пытаемся закрыть ту дыру, которая образовались в России.

— Насколько большой является та дыра, которую вы должны закрыть из-за ухода из России?

— Мы хотели продавать в России около 70 тысяч автомобилей марки Opel. То есть речь идет о необходимости увеличить продажи в Европе на несколько десятков тысяч машин.

— Но что произойдет, если ваш план не сработает, и вы в 2016 году будете иметь убытки?

— Мы не рассматриваем подобный вопрос. Это как в марафоне. Мы хорошо начали и гордимся уже достигнутыми успехами. Но в настоящее время мы преодолели лишь половину дистанции и вынуждены бороться с сильным встречным ветром. Все знают: вторая половина дистанции является более тяжелой. Мы боремся и концентрируем внимание на наших сильных сторонах. А наши сильные стороны — это новые автомобили и новые рынки, которые мы по-новому позиционируем.

— Руководители в Детройте из-за недавних миллиардных потерь должны были обратить внимание на то, что происходит в Европе. Был ли уход из России санкционирован материнским концерном GM?

— Это было общее решение, при этом инициатива исходила из Рюссельсхайма. Вот уже несколько месяцев мы обсуждаем в рамках Лидерской команды высшего звена (Executive Leadership Team), то есть на наших общих с GM совещаниях, вопрос о том, что делать дальше в России — и речь идет не только о компании Opel, но и о Chevrolet. И мы вместе приняли это решение. Компания GM намерена работать так, чтобы мы инвестировали на международном уровне в тех местах, где можно ожидать наибольшей отдачи.

— То есть ваш уход был, в конечном счете, политическим решением?

— Это чисто экономическое решение, связанное с кризисом и ослаблением рубля.

— А что теперь будет с вашим российским совместным предприятием?

— Вместе с компанией АвтоВАЗ мы производим модель «Шевроле-Нива». Эта работа будет продолжена, поскольку производство «Нивы» в высокой степени локализовано. Дальнейшие планы будут обсуждаться. Наше сотрудничество с компанией ГАЗ, которая производит автомобили по нашему заказу, заканчивается. И это взаимодействие стало уже невыгодным в экономическом отношении. По той же причине мы еще в феврале прекратили сотрудничество с компанией «Автотор».

— В результате принятого ами решения ваша дилерская сеть резко сократится. Что вы планируете делать дальше в этом отношении?

— У нас сейчас около 180 дилеров в России, которые, как правило, занимаются продажами автомобилей Chevrolet и Opel. Эти договоры будут расторгнуты. Но мы, естественно, обеспечим нашим клиентам гарантийное обслуживание, поставку запасных частей и другие услуги.

— Создается впечатление, что ваш уход из России является поездкой без обратного билета, если вы расстаетесь со своими дилерами.

— Мы уходим из массового бизнеса, но как концерн мы остаемся на рынке с автомобилями Cadillac и некоторыми дорогими моделями Chevrolet. Я думаю, что мы вновь могли бы производить автомобили в Санкт-Петербурге. Но тогда нам, естественно, вновь потребовалось бы время для того, чтобы создать дилерскую сеть. И экономические рамочные условия должны значительно улучшиться.

— Г-н Нойман, мы благодарим вас за это интервью.