Российский посол в Дании Михаил Ванин грозит королевству ядерным ударом. Телеведущий Дмитрий Киселев напоминает зрителям, что Россия способна превратить США в «ядерный пепел». 62 процента слушателей одной из московских радиостанций считают возможным применение ядерного оружия для защиты Крыма. Наконец, президент России сообщает всему миру, что готов был привести в боеготовность ядерные силы, если бы кто-то попытался бы всерьез помешать аннексии полуострова.
Затихнувшее эхо Великой Отечественной
Есть, о чем задуматься. Особенно если, подобно автору этой колонки, ты жил в Советском Союзе и помнишь страх, что холодная война перерастет в горячую. В советское время центральное телевидение и всесоюзное радио изо дня в день внушали гражданам СССР мысль, что их страна — самая миролюбивая и ответственная на планете. Безответственные же поджигатели войны всегда жили в Америке и оттуда грозили советскому раю ядерной дубинкой.
О том, что Советский Союз может первым применить бомбу, говорить было не принято. Даже коммунистическая диктатура была вынуждена учитывать общественное мнение. А оно сводилось к формуле «Лишь бы не было войны!» Воспоминания о войне были живы в народе, и, парадоксальным образом, милитаризованное советское сознание одновременно к войне относилось негативно. Именно поэтому даже войну в Афганистане войной не называли и всячески пытались преуменьшить масштабы происходящего. Собственно, еще шесть с лишним лет назад войну с Грузией эвфемистически именовали «операцией по принуждению к миру». Кажется, теперь ситуация существенно изменилась.
«По Клайпеде — огонь!»
Легкость, с которой сегодня в России все — от главы государства до таксиста — обсуждают возможность применения ядерного оружия, пугает не на шутку. С моей точки зрения, это один из самых заметных признаков того, что под влиянием государственной пропаганды российское общество становится агрессивным и инфантильным одновременно.
«Крепость Россия», созданная штатными пропагандистами, не может жить без врагов. Главный враг — США, а с ним можно сладить, только пригрозив ядерной бомбой, — такова, видимо, логика российских официальных лиц. Граждане воспринимают их высказывания, как истину в последней инстанции. Российские чиновники, депутаты Госдумы и провластные военные эксперты в последние годы так часто говорили о возможности применения не стратегического, а тактического ядерного оружия, что идея «небольшой ядерной войны» прочно овладела умами части россиян. При этом значительное число граждан, кажется, даже не задумывается о последствиях такого шага. Как написал посетитель одного из интернет-форумов: «Всего один ядерный снаряд по Клайпеде — и НАТО присмиреет! Не станут же они из-за этого мировую войну начинать?»
Но, если рядовым россиянам простительно не знать о статье пятой Вашингтонского договора, заложившего основы НАТО, то дипломатам и политикам — нет. Нападение на одного члена альянса означает нападение на всех, гласит она. Когда посол Ванин заявляет в интервью газете Jyllands-Posten, что размещение элементов противоракетной обороны сделает Данию мишенью для российских ракет, он должен знать, какую реакцию его слова вызовут не только в Копенгагене, но и в Вашингтоне. Она и последовала — в твиттере посла США в Дании. Он написал, что Америка не бросит своего союзника Данию в беде ни при каких обстоятельствах. Не заставила себя ждать и критика из штаб-квартиры НАТО.
Цена нарушенного табу
То, как спокойно в России рассуждают сегодня о возможности «ограниченной ядерной войны», иностранными партнерами воспринимается с изумлением. Со времени Карибского кризиса 1962 года, поставившего мир на грань апокалипсиса, в межгосударственных отношениях существует неписанное правило: тема ядерного оружия не может быть поводом для истерики, а угроза его применить — разменной монетой при обсуждении региональных конфликтов или территориальных споров. Рассказ президента Путина о том, что он был готов задействовать ядерное оружие для отстаивания притязаний на Крым, это неформальное взаимопонимание нарушает.
Интервью посла Ванина напомнило конец семидесятых и начало восьмидесятых годов, когда СССР и США угрожали друг другу размещением баллистических ракет средней дальности в обеих частях разделенной Германии. Но тогда речь хотя бы действительно шла о противостоянии двух принципиально разных общественных систем. Сегодня для такой конфронтации нет никакого повода. Не считать же всерьез за него разговоры об «особой российской цивилизации» и «русском мире», ставшие полуофициальной идеологией Кремля в последний год?
Полагаю, что, на самом деле, столь частые упоминания ядерной мощи — признак политической неуверенности российского правящего класса. Это его в корне отличает от Политбюро ЦК КПСС, которое довольно неплохо знало свои ресурсы и возможности, имело твердое представление о национальных интересах СССР, как бы к нему ни относиться.
Именно поэтому к руководству Союза западные лидеры относились серьезно до самого краха страны. Сегодняшняя готовность официальной Москвы с легкостью прибегнуть к ядерному шантажу для всего мира скорее будет означать еще большее недоверие к России, чем то, что уже есть сегодня. А за ним последуют политические, экономические и военные меры защиты. На которые Кремлю, вполне возможно, просто нечем будет ответить.
Константин Эггерт, российский журналист, обозреватель радиостанции «Коммерсант FM»
