Он есть в сотнях памятников, но его нет в дискуссиях

Католичество Иоанна Павла II было католичеством Евангелия и любви к ближнему, а не анафемы, маргинализации и враждебности. Он сочетал в себе лучшие традиции польской культуры.

Уже 10 лет Польша и Католическая церковь живут без Иоанна Павла II. Для историков Церкви спор об оценках его понтификата остается очевидной вещью, как спор о понтификатах других Пап. Для поляков же очевидно утверждение, что Иоанн Павел II был одной из самых выдающихся фигур своего времени. Каждый из нас наверняка по-своему воспринимает эту исключительность. Ему принадлежат необыкновенные свершения. Он вернул полякам, и не только полякам, чувство достоинства, пробудил в них дух свободы и надежду. Его любили и им восхищались. Его уважали даже те, кто искренне не одобрял общественной деятельности священника из Вадовиц, потом краковского кардинала и, наконец, Папы Римского.

Я принадлежал к людям, которые восхищались Иоанном Павлом II и были благодарны ему за то, что он был; за то, что он был именно таким: доброжелательным к людям, смелым и рассудительным, рациональным и погруженным в метафизику, гуманистичным, универсалистским, но глубоко укоренным в польской истории.

Он понимал польскую сущность как богатство Речи Посполитой многих народов. Ему был чужд национал-демократически-католический дух антисемитизма и этнической исключительности. Он говорил, что польская суть — это «в основе своей разнообразие и плюрализм, а не замкнутость и узость». Его волновало, что ягеллонское восприятие польской идеи «к сожалению, ушло в наши годы из разряда очевидных вещей».

Он был человеком с твердыми, нередко консервативными принципами, но одновременно широким и добрым сердцем. Он повторял: «Не бойтесь!» И сам тоже никогда не был узником страха. Поэтому он помогал другим людям распрямлять спины. Своей деятельностью он показывал величину достоинства человека, которому подобает вставать на колени лишь перед Богом. Он повторял мысль об освободительной роли правды. Его вовлеченность в экуменизм и межрелигиозный диалог преображали будничную жизнь: он улучшал людей, делал их более толерантными и лучше понимающими смысл плюрализма.

К великим свершениям Иоанна Павла II принадлежал призыв к Католической церкви признать свои прегрешения на пороге нового тысячелетия. Так он понимал ценность прощения и примирения между людьми и народами. Он не принимал никаких тоталитарных идей, хотя осознавал, что даже с тоталитарными режимами следует разговаривать, поскольку считал войну, жестокость которой видел сам, главным злом. Мыслью, действиями и молитвой он поддерживал такую борьбу за свободу, которая отказывается от насилия и отвергает ненависть. Он сам был свободен от ненависти: излучал доброту и доброжелательность.

Католичество Иоанна Павла II имело ту же пробу, что католичество журнала Tygodnik Powszechny и Ежи Туровича (Jerzy Turowicz, главный редактор издания в 1945–1953 и 1956-1999 годах, — прим.перев.), журнала Znak и Ханны Малевской (Hanna Malewska, главный редактор в 1946-1953 и 1956-1973 годах, — прим.перев.), журнала Więź и Тадеуша Мазовецкого (Tadeusz Mazowiecki, главный редактор в 1958-1981 годах, — прим.перев.), Яцека Возьняковского (Jacek Woźniakowski, польский общественный деятель, писатель, издатель, — прим.перев.), Юзефа Тишнера (Józef Tischner, польский философ, публицист, священник, — прим.перев.), епископа Юзефа Жичиньского (Józef Życiński) и Антония Голубева (Antoni Gołubiew, польский историк, писатель, эссеист и журналист, — прим.перев.). Это было католичество Евангелия и любви к ближнему, а не анафемы, маргинализации и враждебности; католичество открытых, а не захлопывающихся дверей; католичество солидарности, а не эгоистичной жадности и фальши.

Это католичество было, как мне представляется, синтезом лучших традиций польской культуры. Иоанн Павел II проявлял в своих действиях трезвомыслие, а в своей христианской системе ценностей был большим романтиком: польским и европейским. Блистательный критик Папы Чеслав Милош (Czesław Miłosz) писал об Иоанне Павел II: «Это икона нашей новейшей истории. Он был самым выдающимся рыцарем той эпохи борьбы духа. Он был нашими устами, когда поляки были обречены на молчание, был нашим послом, когда нас пленили в нашей стране, как в тюрьме. Он придавал сил нашей истерзанной и униженной родине, обреченной на жизнь в нищете и страхе. Он был великим сыном народа, одним из тех, кто нес в себе и передавал следующим поколениям это наследие духа, как он говорил: "великое общее достояние, имя которому - Польша"».

Сейчас говорится о «девойтылизации» польского католичества, главенствующую роль в котором обрела борьба с гендерной идеологией, масонством и прочими воображаемыми врагами. 

Католический священник говорит: «В Иоанне Павле не было ни капли национализма и ксенофобии, пренебрежения к другому человека». Девойтылизация заключается, в частности, в том, что такие голоса раздаются, к сожалению, в польской Католической церкви, которая становится национальной, националистической и преисполненной ксенофобии. У нас много Иоанна Павла на знаменах, но все меньше в сердцах, умах, на практике от его учения мало что остается».

К сожалению, Иоанн Павел II превращается в элемент массовой поп-культуры. Его постоянно цитируют, не углубляясь в смысл высказываний. Эта банализация и недостаток размышлений над его наследием приводят к тому, что он становится Великим Отсутствующим. Он увековечен в сотнях мемуаров, но отсутствует в важнейших дискуссиях.

Между тем этот великий человек не был непогрешимым. Нам должно было хватить 10 лет, чтобы научиться, отринув моральный шантаж, вести критические дискуссии об Иоанне Павле II. Только тогда мы поймем, как многим мы ему обязаны. Иоанн Павел не заслужил того, чтобы ему затыкали рот, превращая в каменные памятники.