Когда несколько лет назад Эдвард Сноуден рассказал журналистам о масштабах слежки Агентства национальной безопасности (АНБ) за населением страны, общественность была шокирована — в некотором смысле. С одной стороны, возмутительной была сама мысль о том, что наше правительство с таким непомерным интересом собирает сведения об электронной переписке, телефонных звонках и СМС, которые мы когда-то считали информацией личного характера. С другой стороны, было действительно трудно понять, что делало НБА и каким образом оно это делало? Система PRISM? Или FISA? Казалось, что в этой буквенной неразберихе было нечто такое, что противоречит правилам жизни, принципам свободы и стремлению к счастью — если только обычный человек вообще захочет из-за всего этого напрягаться и возмущаться.
Именно эту идею и хотел донести людям Джон Оливер (John Oliver — британский комик, сатирик и актер — прим. пер.) — ведущий ночного ток-шоу «Last Week Tonight», транслируемом на каналах кабельного и спутникового телевидения HBO. Оливер поехал в Москву, чтобы спросить, как он выразился, «самого знаменитого за всю новейшую историю США героя/изменника» о том, почему он рассекретил документы, составлявшие государственную тайну.
«АНБ располагает самыми большими за всю историю США техническими средствами для осуществления массовой слежки, — заявил Сноуден, приблизившись к вопросу, который ему непрестанно — до посинения — задают с тех пор, как он скрылся, покинув страну. ... На самом деле проблема заключается в том, что они используют эти средства, чтобы сделать нас уязвимыми».
Но Оливер приехал не для того, чтобы выслушивать лекции. Избегая пошлых шуток о пенисе в стиле передач Эдварда Марроу (Edward Murrow — известный американский теле- и радиожурналист — прим. пер.), он задал ему трудный вопрос о сюжетах, в которых случайно были раскрыты имена американских секретных агентов. Такое раскрытие информации произошло из-за неправильного редактирования текстов. Но виноват ли Сноуден, раскрывший сведения, на основе которых составлялись эти сюжеты, в этой, как выразился Оливер, подставе?
«Вам придется признать это, — говорит Оливер. — Вы отдаете документы с информацией, которая, как вам известно, может нанести вред, которая, возможно, станет известной».
«Невозможно быть полностью застрахованным от опасности, если ты на свободе, — отвечает Сноуден. — Единственно, когда можно чувствовать себя в безопасности — это в тюрьме».
Затем Оливер показал Сноудену ролики с интервью, взятыми «на улице у обычных людей», которые, должно быть, огорчили 31-летнего человека, который, по его словам, действовал во имя своих идеалов. И как итог — интервью, в котором человек ответил: «Понятия не имею, кто такой Эдвард Сноуден».
«Теперь вам, наверное, можно возвращаться домой, — говорит Оливер, — ведь там, похоже, никто ни черта не знает о том, кто вы, и что натворили».
Рассмеявшись, Сноуден все же сохранил самообладание и заговорил, не дожидаясь следующего вопроса.
«Я сделал это, чтобы дать американцам возможность самим решать, какое правительство им нужно, — сказал он. — Это разговор, которого, на мой взгляд, американский народ заслуживает».
Оливер возразил, заявив, что тема АНБ, возможно, слишком сложная в техническом плане, чтобы из-за нее заводить дискуссии. Он сравнил споры об организованной правительством слежке с визитом «айтишника», от которого воняет «пакетным супом».
«Разве это разговор, который мы в состоянии вести, потому что он настолько сложный? — спрашивает Оливер. — Все, что вы сделали, имеет значение лишь в том случае, если мы будем вести этот разговор правильно».
Затем Оливер сделал необычное предложение — потянув Сноудену фотографию своего (как он заявил) члена, он попросил Сноудена объяснить, какие государственные программы позволят получать доступ к фотографиям — самого что ни на есть интимного характера.
«Вот где для людей действительно проходит граница, отделяющая важное от неважного, — говорит Оливер. — Итак, могут ли они увидеть мой член?».
«Могу вас обрадовать — программы под названием „Программа просмотра фотографий гениталий“ не существует, — отвечает Сноуден с невозмутимым выражением на лице. — Но при этом должен вас огорчить — они по-прежнему собирают сведения о каждом человеке, в том числе и интимные фотографии».
Оливер спросил, значит ли это, что с учетом слежки АНБ всем просто нужно перестать делать тайные фото гениталий. На этот раз Сноуден, судя по тому, как изменилось его бледное каменное лицо, довольно сильно разволновался, — публика в студии Оливера сразу же на это отреагировала.
«Не стоит менять свои привычки лишь из-за того, что государственная служба где-то совершает предосудительные вещи, — ответил Сноуден. — Если мы от страха отказываемся от своих ценностей, значит, эти ценности для нас не так уж важны».
Звучат аплодисменты — подкрепив, судя по всему, главную идею Оливера. Устроив разговор о действиях АНБ в определенной понятной для людей форме — путь даже нелепой и смехотворной — Оливер возродил интерес к теме. По крайней мере, примерно на 24 часа.
«Вот уж никогда не думал обсуждать эту тему в контексте ваших мужских причиндалов», — признался Сноуден.
