Смех без причины — признак…? Почему мы смеемся некстати?

Нередко мы замечаем, что рассмеялись в самый, казалось бы, неподходящий для этого момент. Как выяснили психологи, такой неловкий смех, возможно, является одним из наиболее базовых и важных проявлений человеческого поведения.

Мой разговор с Софи Скотт уже подходил к концу, когда она развернулась к своему компьютеру и показала мне видеоролик о полуголом мужчине, прыгающем «бомбой» в замерзший бассейн. Поиграв мышцами и покрасовавшись перед камерой, он решается на прыжок — но ударяется об лед и летит кубарем по его гладкой поверхности. Лед-то выдержал, а вот друзья нашего героя чуть не лопнули от смеха.
«Они начали смеяться, как только увидели, что обошлось без крови и сломанных конечностей, — говорит Скотт. — Они буквально катались по полу в истерике и ничего не могли с этим поделать». (Если вы хотите посмотреть видео, о котором идет речь, его можно найти здесь. Только учтите: присутствует ненормативная лексика.)

Почему нам так неудержимо хочется смеяться, даже если человеку больно? И почему это так заразительно? Софи Скотт, нейробиолог в Университетском колледже Лондона, последние несколько лет пытается найти ответы на эти вопросы. Она объясняет мне, почему смех — одна из важнейших реакций человека и почему ее так часто неверно интерпретируют.

В рамках одного из экспериментов Скотт сканировался мозг профессионального пародиста Данкана Уизби, чтобы понять, как ему удается перенять едва заметные особенности речи других людей. К своему удивлению, Софи Скотт обнаружила, что активность мозга, по всей видимости, задействовала зоны, обычно ассоциирующиеся с телесными движениями и визуализацией — Уизби буквально проникал под кожу своего героя. В целом же исследование работы пародистов помогло ей определить, какие зоны мозга отвечают, например, заакценты и артикуляцию– важные аспекты нашей речевой индивидуальности.

Но лишь после исследования в Намибии Софи Скотт осознала, что смех — одно из важнейших проявлений нашего голоса. Предыдущие исследования показали, что представители самых разных культур могут распознавать шесть универсальных эмоций — страх, гнев, удивление, отвращение, грусть, радость — на основании выражения лица. Однако Скотт хотела выяснить, можем ли мы выразить менее очевидную информацию с помощью голоса. Она попросила коренных жителей Намибии и англичан послушать записи друг друга и определить, какие эмоции были представлены. Среди них — не только шесть общепринятых универсалий, но и облегчение, торжество и удовлетворение.

Представители обеих групп легче всего опознавали смех. «Буквально сразу стало понятно, что он отличается от других положительных эмоций», — говорит нейробиолог.

Чем дольше продолжалось исследование, тем интереснее были его результаты. Так, Скотт вскоре выяснила, что юмор — не главная причина нашего смеха. «Люди искренне уверены, что чаще всего они смеются в ответ на шутки других, однако во время разговора больше всего смеется тот, кто в этот момент говорит», — утверждает она.

Софи Скотт определяет смех как социальную эмоцию, которая сплачивает нас и помогает нам сблизиться, вне зависимости от того, смешно нам на самом деле или нет. «Когда вы смеетесь вместе с другими людьми, вы демонстрируете им, что они вам нравятся, что вы с ними согласны или что вы принадлежите к одной и той же группе, — говорит она. — Смех является индикатором близости отношений».

Смешинка в рот попала

Отсюда, видимо, и ситуации, когда двое в паре способны вызвать друг у друга взрыв хохота, а окружающие не понимают, над чем они смеются. «Иногда говорят: у него отличное чувство юмора, благодаря которому я считаю его крайне привлекательным. На самом деле имеется в виду: он меня привлекает и когда мы рядом, я демонстрирую ему это с помощью смеха», — поясняет Скотт.

Веселье, похоже, является важнейшим способом поддерживать отношения. По словам Софи Скотт, исследования показали, что смех в паре позволяет ее участникам быстрее снимать напряжение после тяжелых событий, а в целом совместная жизнь такой пары обычно продолжается дольше.

Согласно другим недавним исследованиям, люди, смеющиеся вместе над забавными видео, чаще делятся друг с другом личной информацией, углубляя таким образом взаимопонимание.

Даже бурное веселье, вызванное неудачным падением в замерзший бассейн, могло послужить объединяющим фактором для друзей многострадального ныряльщика. «Любопытно, что его приятели начинают смеяться буквально в тот же момент — думаю, таким образом они помогают ему почувствовать себя лучше», — считает Скотт.

К аналогичным выводам пришел Робин Данбар из Оксфордского университета: согласно полученным им данным, смех коррелирует с повышением болевого порога. Возможно, дело в повышенной выработке эндорфинов — эти химические соединения также укрепляют социальные связи.

Сейчас Софи Скотт пытается выяснить разницу между деланным смехом, который мы используем для придания живости разговору, и неудержимым хохотом, способным испортить телевизионный или радиоэфир.

В частности, она обнаружила, что «носовой» смех менее искренний, а «надрываем живот со смеха» мы без всякого участия носа.

Функциональная магнито-резонансная томография помогла Скотт понять, каким образом мозг реагирует на вышеописанные разновидности смеха. Похоже, оба они стимулируют зеркальные нейроны — эти области головного мозга отвечают за подражание действиям другого человека. К примеру, они задействуются, когда человек видит, как другой пинает мяч — или делает это сам. Возможно, именно эта нейронная мимикрия делает смех таким заразительным.

«Вероятность того, что человек засмеется, в присутствии другого человека повышается в 30 раз, — говорит исследователь. Важное различие заключается в том, что менее спонтанный «социальный смех» вызывает большую активность в областях, связанных с «ментализацией» (пониманием того, что чувствует другой человек) и попытками разобраться в мотивах окружающих — вероятно, мы таким образом размышляем о причинах неискреннего смеха.

Вам может показаться, что разницу между непроизвольным и деланным смехом понять несложно, однако Скотт считает, что этот навык развивается у человека постепенно: лучше всего мы начинаем распознавать природу чужого смеха ближе к 40 годам.

Недавно Софи Скотт организовала эксперимент в лондонском Музее науки, в рамках которого ее коллеги просят посетителей разного возраста посмотреть несколько видеозаписей со смеющимися и плачущими людьми и оценить искренность героев. Как отмечает нейробиолог, плач является основным способом коммуникации для младенца, а важность смеха растет по мере взросления ребенка.

Хотя нам может не нравиться притворный смех некоторых людей, Скотт считает, что этот факт говорит больше о нас самих и о том, как мы реагируем на их социальные сигналы, чем о том, насколько неприятными являются эти люди в действительности.

Исследователь рассказывает мне о знакомой, которая вечно раздражала ее настойчивым свистящим смехом: «Мне всегда казалось, что она смеется совершенно не к месту. Когда я проанализировала происходящее, то поняла: все дело в том, что я не реагирую на ее смех. Сам же смех был абсолютно уместен». Если бы она не испытывала изначальной неприязни к той женщине, считает Скотт, она бы смеялась от души и даже не обратила бы внимание на ее интонации.

Любопытство Софи Скотт заставило ее не только исследовать на прочность отношения между людьми, но и отправиться в комедийные клубы. «Когда эстрадный юморист общается со сцены с публикой, все равно происходит взаимодействие», — говорит она. Имеет место своеобразный диалог между комиком и зрителями. «Мне интересно, как публика начинает смеяться и как смех постепенно замирает, существует ли синхронизация с окружающими людьми или это не имеет значения — ведь взаимодействие происходит напрямую между вами и человеком на сцене», — рассказывает исследователь.

Как ни странно, отмечает Скотт, комическим актерам зачастую проще работать с большими залами. Возможно, дело в том, что заразительный смех распространяется волнами по большой аудитории. Скотт приводит в пример запись того, как юморист Шон Лок доводит зрителей до смеховой истерики, просто повторяя периодически слово «cummerbund» (в переводе — «кушак»).

Нейробиолог попыталась установить, каким образом начинается волна смеха в аудитории, прикрепив сенсоры к ее участникам. Результативность этого метода оказалась низкой: зрители чувствовали себя скованными. Однако она надеется продолжить исследование при помощи знаменитых комедийных актеров, таких как Роб Делани — возможно, им удастся справиться с напряженностью публики.

Иногда Софи Скотт сама выступает на лондонских комедийных вечерах. Я спрашиваю, способствовали ли результаты ее исследований формированию ее сценического образа? Скотт не считает, что наука помогла ей в развитии комического дара. Впрочем, на следующий день я отправился посмотреть на ее благотворительное выступление и выяснил, что это действительно очень смешно.

Более чопорные коллеги Скотт, похоже, не одобряют ее «легкомысленного» подхода. Но исследователь осознает, насколько мощным инструментом самовыражения может быть смех и насколько эффективно с его помощью можно заставить людей себя слушать. «Смех кажется поверхностным, эфемерным, бессмысленным, — поясняет она. — Но он никогда не бывает нейтральным и обязательно что-нибудь да значит».