Религиозное давление? Это религиозный террор

Недавние нападки светской публики на министра транспорта Исраэля Каца (כץ ישראל) из-за нежелания открыть движение автобусов и поездов по субботам и на журналиста Амита Сегаля (סגל עמית), напомнившего, что рестораны и магазины, продающие квасное в Песах, нарушают закон, на самом деле говорят только о том, что светское население сдалось и не готово идти на реальные действия. Невозможно отделить религию от государства, оскорбляя политического комментатора и его семью и препираясь с грубоватым министром в интернете. Как уже неоднократно бывало в прошлом и наверняка будет в будущем, это всего лишь выход пара. В канун 67-й годовщины основания государства Израиль светское население испытывает разочарование, близкое к отчаянию. Отчаяние ведет к оскорблению. Об оскорблении я и хочу поговорить.

Я отношусь к угнетаемому меньшинству в Израиле. В принципе, это неплохой урок — побыть меньшинством. В принципе, только к этому меньшинству я на самом деле принадлежу полностью. Я далеко не сразу понял это, и моим друзьям тоже не удалось сразу осознать этот факт. По этой причине мы еще не сформировали общую идентичность, характерную для меньшинства, хотя мы составляем довольно внушительную группу. Отсутствие идентичности и притупление ощущений объяснялись разными процессами, в том числе, демографическими, социальными, культурными и политическими. Все шло медленно, как в китайской сказке про лягушку, варившуюся в кастрюле на медленном огне. Но сегодня спорить уже не о чем. Варево булькает. Мне смешно, когда я слышу выражение «религиозное давление». Это нечто симпатичное и невинное. Из 80-х годов. Нечто, с чем можно бороться, выйдя на демонстрацию, или просто прилепив стикер с острой фразой на бампер автомобиля. Нет, на самом деле речь идет о диктатуре. Жестокой диктатуре, которую государство обрушило на граждан. Я не использую слово «террор» только потому, что дискуссия не должна отклониться от основной темы.

Эта жестокая диктатура сопровождает меня с самого рождения. С того момента, как я осознал себя разумным существом, эта диктатура причиняет мне ущерб. Она оскорбляет мои чувства, мое достоинство, мою веру и мой разум. И, самое важное, она нарушает мои базовые гражданские права. Мое право на свободу передвижения грубейшим образом нарушается в каждые выходные дни. Диктатура не только вынуждает меня страдать из-за драконовских законов кашрута, но еще и заставляет меня оплачивать их. Каждый год в течение недели я не имею возможности спокойно насладиться хлебом и пивом, а два раза в году меня вынуждают держать настоящую голодовку. Когда я хотел жениться на своей любимой без присутствия жреца, нам пришлось отправляться на Кипр. Если, не про нас будет сказано, мы решим развестись, то мэрия Ларнаки нам не поможет. Придется идти в Главный раввинат и терпеть его библейские порядки. Если умру я или кто-то из моих близких, то за похороны без ритуалов и молитв на арамейском придется заплатить огромные деньги. Поскольку ортодоксальный иудаизм считает меня евреем, то я избежал необходимости пройти семь кругов ада, которые ждут тех, кому повезло меньше, но кто все равно хочет стать гражданином Израиля и жить среди избранного народа.

Оскорбление и давление настолько сильны, что вместо возгласа возмущения я нахожу в себе силы только молчать. Я чувствую, что мне не с кем говорить, что никто не захочет слушать меня. Это почти табу в политике и в обществе. Центральные политические фигуры бегут, как от огня, от этой темы, еще больше, чем от темы оккупации. А диктатура и преследования постепенно расширяются. Даже репатриация миллиона человек из постсоветских республик не спасла положение, а только замедлила процесс. Знаменитое «статус кво» в отношениях религии и государства вовсе не статично. Да и я в любом случае не приемлю это положение как основу для дискуссии. Я устал от унижения, угнетения и террора. Есть только один принцип, который должен быть соблюден неукоснительно: пусть каждый ездит в автобусе, когда захочет; пусть каждый ест что хочет и когда хочет; пусть женится и разводится, как хочет; пусть хоронит, как хочет; пусть принимает иудаизм так,  как считает правильным для себя.