Die Welt: Г-н Штайнмайер, бросает ли поджог общежития для беженцев в городе Треглитце (Troeglitz) тень на Германию как на организатора встречи группы G-7?
Франк-Вальтер Штайнмайер: События, имевшие место в Треглитце, это позор. Нам не следует удивляться, что и у наших партнеров в мире мы увидим серьезную озабоченность, если в Германии будут гореть общежития для беженцев, и при этом в мире очень внимательно следят за тем, как немецкое общество на это реагирует. Я рад, что имею возможность сказать следующее: значительное большинство людей в нашей стране однозначно отвергают ксенофобию. Более того, на местах предпринимаются усилия для того, чтобы помочь беженцам справиться с этой ситуацией. Мы и в год нашего председательства в группе G-7 будем представлять Германию как толерантную, открытую миру страну, как страну, осознающую свою ответственность. И лучше всего это можно показать в таком городе как Любек, где сразу трое жителей стали лауреатами Нобелевской премии — Томас Манн, Вилли Брандт и Гюнтер Грасс.
— Ответственно ли Германия подходит к проблеме беженцев?
— Еще никогда после окончания Второй мировой войны в мире не было столько беженцев, как сейчас — более 50 миллионов человек. Последствия этого мы ощущаем и в Европе — хотя количество людей, которые ищут у нас убежища, бледнеет по сравнению с теми гигантскими потоками беженцев, с которыми сталкиваются граничащие с Сирией государства — Ливан, Иордания и Турция. Мы в Европе, в том числе в Германии, не можем этого не замечать. Хотя мы не в состоянии положить конец этому бедствию, мы должны оказывать помощь и пытаться смягчить его последствия.
— И как конкретно?
— Мы уже многое делаем. Ни одна другая страна в Европе не приняла у себя так много беженцев, как мы — в настоящий момент 100 тысяч сирийцев нашли убежище в нашей стране. С 2011 года мы потратили примерно 1 миллиард евро на беженцев из Сирии, а также на стабилизацию соседних государств, которые несут наиболее тяжелое бремя. Но нужно сделать еще много для того, чтобы люди больше не погибали на опасном пути через Средиземное море. Речь идет не только о том, чтобы дать миллионам людей пищу и воду, а детям и подросткам — минимальный уровень школьного образования. Прежде всего мы должны добиваться того, чтобы появилась перспектива их возвращения домой. Поэтому мы работаем вместе с другими странами над тем, чтобы в перспективе прекратить гражданскую войну в Сирии, которая продолжается уже пятый год.
— Федеральный президент Гаук хотел бы видеть усиление роли Германии в мире — в том числе военной. Способствует ли этому председательство в группе G-7?
— Я считаю, что мы в течение прошлого года доказали, что внешняя политика способна сделать большее, чем два крайних примера в соответствии с лозунгом: либо бесполезная дипломатическая болтовня, либо участие бундесвера в операциях за границей. Запас инструментов внешней политики — намного больше.
— Какие именно инструменты Вы считаете эффективными?
— Мы используем самый широкий их набор: в украинском кризисе, в борьбе против Эболы, в опасных кризисах на Ближнем Востоке, а также в переговорах по ядерному вопросу с Ираном. Поддерживая с помощью оружия и военного оборудования курдские силы безопасности в их борьбе против Исламского государства, мы не исключаем использования и военных средств. Однако их выбор должен каждый раз подходить для решения конкретных проблем. Так, например, проявленные дипломатией в Лозанне настойчивость и упорство принесли свои результаты. Мы полностью осознаем свою ответственность в том, что касается сохранения мирового порядка и его правил — и мы пытаемся привнести свой опыт, свои идеи и свое влияния в усилия по разрешению конфликтов.
— Где Вы видите границы участия Германии в разрешении конфликта на Украине?
— Германия в украинском кризисе с самого начала взяла на себя ответственность — она действует в определенном направлении и занимает твердую позицию. Несмотря на некоторые неудачи, мы продолжаем наши усилия, направленные на разрешение этого конфликта, оставляя за скобками осуждение и решение о введении санкций. Хотя вначале было немало критики, следует признать, что реалистичной альтернативы такому подходу не было. В этом конфликте не может быть военного решения, прежде всего в пользу Украины. Минские договоренности представляют собой конкретную и признаваемую всеми сторонами конфликта дорожную карту, указывающую путь к разрешению этого конфликта. На самом деле уровень насилия после Минска существенно снизился.
— Считаете ли Минские договоренности жизнеспособными?
— Достигнутое в Минске соглашение о прекращение огня в значительной мере сохраняется, а отвод тяжелых вооружений продолжает успешно осуществляться. Однако постоянно возникают нарушения соглашения о прекращении огня. Поэтому мы еще не можем дать сигнал отбоя тревоги. Инциденты, происходящие прежде всего в районе донецкого аэропорта, а также в населенном пункте Широкино под Мариуполем, показывают, что опасность новой эскалации еще полностью не устранена. В эти места, наконец, должна вернуться спокойная жизнь. И именно поэтому мы должны продолжать свои усилия, направленные на укрепление соглашение о прекращении огня, а также на успешную реализацию следующего этапа реализации Минских договоренностей.
— Что Вы при этом ожидаете от России?
— В понедельник я пригласил моих коллег из Франции, России и Украины на виллу Борзиг в Берлине для обсуждения вопроса о том, в каком направлении и как именно мы можем продвигаться вперед в осуществлении Минских договоренностей. При этом от Москвы, а также от Киева мы ожидаем перехода к активной реализации центрального вопроса следующей фазы Минских договоренностей для того, чтобы осуществить переход к политическому процессу. Речь идет, например, о подготовке местных выборов в занятых сепаратистами районах, о гуманитарном доступе, а также о процессе восстановления на востоке Украины.
На последней встрече по поводу достигнутых в Минске договоренностей, посвященной механизмам контроля, мы договорились о том, что в трехсторонней контактной группе при посредничестве ОБСЕ должны быть созданы рабочие группы для решения именно этих сложных проблем. Нам удалось существенно продвинуться вперед, однако этого еще недостаточно. Еще и поэтому важно, чтобы мы в понедельник в Берлине нашли время для того, чтобы в этот решающий момент обменяться мнениями о дальнейших шагах.
— Готова ли Германия смириться с тем, что Крым теперь контролируется Москвой?
— Как раз наоборот. Наша позиция в этом вопросе предельно ясна: аннексия Крыма была и остается нарушением международного права.
— Может ли, тем не менее, российский президент Путин надеяться на смягчение санкций?
— Будущее санкций связано с выполнением Минских договоренностей. Это положение продолжает действовать! И поэтому мяч теперь находится на стороне Москвы. Мы всеми силами стараемся способствовать дальнейшей реализации Минских договоренностей. Это трудный процесс, и ситуация по-прежнему остается хрупкой. Однако нужно продолжать начатую работу. Для этого нам нужна готовность Киева и особенно Москвы. Во время моей встречи с коллегами из Киева, Парижа и Москвы в Берлине в повестке дня будет стоять вопрос о следующей фазе в реализации достигнутых договоренностей. Министры иностранных дел группы стран G-7, которые будут находиться в Любеке в течение двух дней, проявляют большой интерес к тому, чтобы услышать и затем обсудить наши оценки современного состояния украинского конфликта.
— Представители партии «Левые» очень хотели бы, чтобы Путин присутствовал на встрече глав государств и правительств группы G-7, которая будет проходить в июне в замке Эльмау в Верхней Баварии...
— Не в наших интересах изолировать Россию в течение долгого времени. Однако после нарушающей международное право аннексии Крыма мы просто не могли вести себя так, как будто ничего не произошло и продолжать действовать согласно принципу business as usual (англ. бизнес как обычно — прим. пер.). Возвращение к формату G-8 связано с уважением единства Украины и реализацией российских обязательств, вытекающих из Минских договоренностей. Однако нынешние переговоры относительно конфликта по ядерной программе с Ираном, а также серьезные и нерешенные конфликты в Сирии, Йемене и Ливии показывают, что мы сами должны быть заинтересованы в том, чтобы активнее привлекать Россию для решения существующих проблем.
— Вы видите опасность того, что Греция может отойти от линии Евросоюза?
— Все дебаты относительно визита Ципраса в Москву представляются мне излишне нервными и возбужденными. Премьер-министр Греции посетил российскую столицу, и он имеет на это полное право. Шансы на то, что Россия продемонстрирует щедрость и поможет ему выбраться из сложного положения, были невысоки с учетом опыта Кипра, а, принимая во внимание нынешнюю экономическую ситуацию в России, они стали еще менее реалистичными.
Скудные результаты визита Ципраса в Москву, будем надеяться, укрепят понимание в Греции того, что эта страна и дальше будет находиться в сильной зависимости от Европы. А также того, что в сложных вопросах следует искать взаимопонимания с европейскими соседями. Что касается украинского конфликта, то нам в конечном итоге всегда удавалось сохранять сплоченность, хотя иногда это требовало определенных усилий. Мы всеми силами будем способствовать тому, чтобы и дальше все оставалось именно так.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Франк-Вальтер Штайнмайер: «События, имевшие место в Треглитце, это позор. Нам не следует удивляться, что и у наших партнеров в мире мы увидим серьезную озабоченность, если в Германии будут гореть общежития для беженцев, и при этом в мире очень внимательно следят за тем, как немецкое общество на это реагирует».
