365 дней войны без войны

Год назад, после беспорядков, учиненных не без присутствия российских «зеленых человечков» на востоке, на Украине началась первая за всю историю полномасштабная антитеррористическая операция. УНИАН поинтересовался у экспертов, какие уроки извлекла Украина за 365 дней этой необъявленной войны.

14 апреля 2014 года спикер Верховной Рады и исполняющий обязанности президента Александр Турчинов подписал указ о проведении на Украине антитеррористической операции с привлечением регулярных частей вооруженных сил Украины. После этого вступило в действие соответствующее решение Совета национальной безопасности и обороны (СНБО), принятое накануне.

Пойти на такой шаг Киев вынудили обстоятельства — оккупация Крыма и эскалация насилия на востоке Украины под руководством российских кураторов. Люди «из-за поребрика» всячески подогревали и раскачивали ситуацию в Донецкой и Луганской областях Украины в то время, как в столице новая властная команда еще не осознала всей глубины сепаратистских настроений на границе с Россией.

Потеряв в этой «гибридной» войне тысячи жизней и экономическую стабильность, Украина, вместе с международным сообществом, все еще не оставляет попыток урегулировать ситуацию мирным путем. Однако Минские договоренности (как первые, так и вторые), направленные на деэскалацию конфликта, продолжают нарушаться. Кроме того, они не дают ответа на вопрос: что дальше делать с Донбассом и за чей счет его восстанавливать.

АТО без конца

По мнению украинского дипломата, экс-генконсула в Эдинбурге и Стамбуле Богдана Яременко, нельзя выиграть войну, которую ты не ведешь, и нельзя вести АТО в течение года. «Наибольший проигрыш Украины в том, что она за год не смогла найти в себе мужество и волю, чтобы назвать войну войной и соответственно к ней относиться, мобилизовав все необходимые ресурсы для победы… В положительном плане, конечно, нам удается, пусть с огромными проблемами, но останавливать Россию. Это можно считать если не победой, то, по крайней мере, успехом», — считает эксперт.

Дипломат отмечает, что говорить сложившейся ситуации в контексте каких-либо побед сегодня не следует, учитывая, что за этот год Украина потеряла и Крым, и часть Донбасса. «А хуже всего, что и через год мы не видим ни окончания горячей фазы этого конфликта, ни каких-то планов по урегулированию», — пояснил он.

Кроме того, часть решений, принятых Украиной на дипломатическом фронте, Богдан Яременко и вовсе считает провальными. В частности, к таковым можно отнести тот факт, что Украина фактически позволила признать так называемые ДНР и ЛНР как участников переговоров по урегулированию конфликта на международном уровне, «поскольку они институционализированы в рамках участников дополнительных четырех рабочих групп в рамках трехсторонней контактной группы».

В данном случае, речь идет о последнем заявлении «нормандской четверки», согласно которому главы МИД Украины, Германии, Франции и России призывают «стороны конфликта на Донбассе» как можно скорее назначить своих представителей в рабочие подгруппы — по безопасности, политическому процессу, гуманитарным вопросам, экономическим делам и реабилитации. Таким образом, по словам дипломата, эксперта «Майдана иностранных дел» Александра Хары, «кремлевская идея о дальнейшей институализации диалога Киева с террористами в виде создания рабочих групп Контактной группы не только нашла свое отражение в документе, но и была названа такой, которая требует немедленной реализации». По его мнению, теперь Россия вместе с Германией продвигает идею необходимости запуска «политического» урегулирования, «несмотря на то, что с натяжкой можно утверждать выполнение первых пунктов минских соглашений и Комплекса мер по их реализации, в частности, о полном прекращении огня, отводе тяжелой техники и обеспечении доступа мониторинговой миссии ОБСЕ».

 «Плохо и то, что мы взяли на себя обязательства по восстановлению Донбасса. Хотя не понятно, есть ли у нас на это деньги и имеется ли политическая воля у народа платить за это. Плохо и то, что приняли ряд политических обязательств по изменению конституционного строя или законодательства Украины в рамках урегулирования кризиса, а не в рамках реформирования страны. Таким образом, возможно, дипломатическая сторона конфликта выглядит более бесперспективной, чем военная», — отметил Богдан Яременко.

Условные победы и реальные поражения

В свою очередь, советник главы МВД, народный депутат от «Народного фронта» Антон Геращенко считает, что введение на Украине военного положения вместо объявления АТО не спасло бы ситуацию. «Это не увеличивало бы количества наших солдат, новой военной техники и денег в бюджете, — рассказал он УНИАН. — Военное положение не вводилось потому, что это было негативно с точки зрения дипломатии и международных отношений. Однако, если бы оно было введено, оно бы не изменило реального соотношения сил».

Грубо говоря, переименование СНБО или Генштаба в ставку верховного главнокомандующего, а АТО — в войну, не решило бы проблем и не сделало бы ничего для повышения эффективности боевых действий. «Украина, находящаяся под гнетом российских спецслужб, все же смогла сопротивляться российской агрессии. Я считаю, что на том этапе, год назад, мы делали все, что могли делать в тех условиях, которые были», — отмечает Геращенко.

Что касается побед и поражений, то, по словам депутата, главной победой АТО стало объединение украинцев, а поражением — тотальное недоверие к власти. «Главная победа в ходе АТО — это то, что украинский народ сумел сплотиться в борьбе с серьезным противником и сумел, объединившись, дать Путину и его террористам по зубам. Главное поражение — это то, что народ Украины продолжает не доверять власти, военному командованию и не чувствуют, что генералы, принявшие незаконные решения, которые и привели к необоснованной гибели людей, несут за это ответственность», — пояснил он.

Впрочем, по словам Геращенко, если проводить аналогии со Второй мировой войной, можно считать, что Перл-Харбор для США был поражением, потому что лучшие корабли Америки были уничтожены, можно считать поражением Сталинград, в котором погибло огромное количество граждан и немцы дошли до Волги… «Все это было частью войны. Можно проиграть сражение, но выиграть войну. Пока что мы проигрывали в сражениях на востоке Украины, но войну в целом выиграем мы», — убежден политик.

В свою очередь, политолог, глава Центра прикладных политических исследований «Пента» Владимир Фесенко называет главным поражением в АТО события под Иловайском. «По Дебальцево я бы не считал это однозначным поражением, скорее, относительным поражением, которое дало возможность сохранить жизни наших военнослужащих и большую часть нашей военной техники, — рассказал он. — И события вокруг Донецкого аэропорта я бы не называл поражением. Главный вопрос в том, нужно ли было его защищать так долго… Последний месяц обороны аэропорта имел более символическое значение, чем военно-тактическое».

На сегодняшний день, по мнению политолога, между силами АТО и так называемыми ДНР и ЛНР установилась некая «боевая ничья», и только потому, что «на стороне сепаратистов играет Россия, часть «военных ДНР и ЛНР» — россияне, и на их стороне новейшая российская техника».
«За счет современной боевой техники у России и сепаратистов ресурсное преимущество над украинскими военными. Если бы на востоке Украины не было российской поддержки, события развивались иначе. А сейчас военная ситуация фактически зависла, она перешла в позиционную войну и, соответственно, есть определенная стагнация конфликта», — отмечает Фесенко.

Но, несмотря на это, политолог называет эффективность АТО умеренной. «У нас достаточно эффективная оборона, правда, иногда достаточно пассивная. У нас остаются проблемы с координацией и управлением боевых действий… Но, в принципе, нам удается в пределах ресурсов, которые у нас есть выполнять стратегические задачи», — считает он.

Ни мира, ни войны

На сегодняшний день, эксперты сходятся во мнении, что полное освобождение Донбасса вряд ли возможно, в силу как внутренних, так и внешних причин. В пользу замораживания конфликта свидетельствует и общая усталость от украинской темы со стороны международного сообщества, и тот факт, что Украина имеет дело с Россией как с противником.

Так, Владимир Фесенко предполагает, что определенная локальная эскалация может произойти, но постепенно стороны будут искать «формулу перехода от «плохого» перемирия до хотя бы относительного мира».

В свою очередь, Антон Геращенко отмечает, что конфликт уже можно считать замороженным, а в дальнейшем «Путин будет проводить тактические наступательные действия тогда, когда ему нужно будет что-то получить от мирового сообщества».

«Другого варианта событий, кроме замораживания конфликта, нет, — констатирует Богдан Яременко. Другое дело, как произойдет это замораживание».

Здесь может быть два варианта. Первый — замораживание конфликта в рамках Украины. К этому Киев подталкивает Минский переговорный процесс. Но, как уже было сказано выше, в этом контексте «заморозка» нецелесообразна для Украины как с экономической, так и с политической точки зрения.

Второй вариант — статус временно оккупированной территории для некоторых районов Донбасса, что означает замораживание конфликта вне рамок Украины, — выглядит более разумно. «Мне кажется, что это было бы правильнее для Украины, так как помогло бы избежать большого количества политических ошибок, финансовых расходов и подрыва политической стабильности в государстве», — считает Яременко.

Однако, по его мнению, Украина еще не стала на путь реализации плана замораживания этого конфликта вне территории Украины. «Пока, под Минским процессом, Украина достаточно наивно пытается вернуть полный контроль над территориями Донбасса», — отметил дипломат.

Справка

По данным Управления ООН по координации гуманитарных вопросов, количество жертв войны на Донбассе превысило 6 100 человек, ранения получили, по меньшей мере, 15 тысяч 450 человек. По данным Государственной службы по чрезвычайным ситуациям Украины, общая сумма убытков от разрушений объектов инфраструктуры на Донетчине и Луганщине достигает почти 5 миллиардов гривен. В то же время, в правительстве подсчитали, что на восстановление Донбасса после боевых действий необходимо, минимум, 1,5 миллиарда долларов.