Планируемое вблизи города Кунгсбака, на западном побережье Швеции, поселение из пяти вилл, огражденное забором с закрывающимися воротами (так называемое gated community) — уже не первое в Швеции. Но вызывает оно самые острые дискуссии в стране, где заборы вокруг домов строить не принято, а изоляция бедных от богатых, своих от не своих, считается, чем-то крайне неприличным.
Итак, в местечке Онсала, практически в сельской местности, предприниматель и строительный подрядчик Бенгт Оке Акерман решил на территории в 7 тысяч кв. м. построить пять двухэтажных многоквартирных вилл на 11 семей, огороженных невысоким забором, и заметьте — с закрывающимися воротами. Особого люкса, который обычно связан с представлениями о закрытых жилых комплексах (теннисный корт, кинотеатр или винные погреба), здесь нет. Единственная роскошь — плавательный бассейн. Нет и полноценной охраны территории, как то бывает в настоящих закрытых районах в США или ЮАР. Да и район Онсалы, в принципе, считается весьма спокойным.
Хотя строительство еще не завершено, большинство квартир уже куплены, уверяет Акерман.
— Я хочу, чтобы у поселившихся здесь было такое чувство, как будто они живут в собственных домах. И чтобы все одиннадцать семей, которые там поселятся, имели больше общего, примерно как в обычном жилищном кооперативе. Чтобы люди чувствовали себя уверенней. Не боялись выпускать на участок детей. Не боялись, что украдут их не пристегнутый велосипед. А так как там будет бассейн, приходится думать о безопасности.
— Чего эти люди, которые выберут такое жилье, пытаются избежать?
— Так как там будут запирающиеся ворота, все будут знать, кто находится внутри этого ареала. Это либо жильцы, либо приглашенные.
По словам Акермана, в подобной планировке жилья нет ничего удивительного. Ведь уже сегодня, хотя формально это и не называется Gated community, большинство подъездов в городских домах в Швеции закрыты на замки и коды. Да и на дорогах, ведущих к дачным поселкам, нередко встречаются шлагбаумы с замками. В районах вилл жителей призывают следить за перемещением подозрительных лиц. И такая слежка имеет свой официальный слоган: «Сотрудничество соседей против краж». Рядом с ним обычно изображают перечеркнутую крестом фомку. Впрочем, правда и в том, что даже самые дорогие виллы в Швеции, как правило, заборами не огорожены, за редчайшими исключениями. Бывавшие в Швеции также знают, что жители страны, как правило, даже штор на окнах стараются избегать и живут весьма открыто, как на витрине.
Однако, согласно опросу, проведенному в прошлом году консультационной компанией Tyrens Temaplan, почти 33% жителей Швеции хотели бы жить либо на закрытых от посторонних лиц территориях, либо иметь на дверях своих подъездов замки. И лишь 23% предпочитают жить в районах полностью открытых, мультикультурных, с разнообразными этносами и с жителями, различными по социальному происхождению. Листая комментарии на тему о закрытых жилых районах в Швеции, практически не встретишь таких, где подобная идея приветствуется. Даже люди, которые подобные районы планируют или пропагандируют, стараются смягчить закрытость и уж тем более эксклюзивность подобных решений.
Более всего в этой дискуссии слышны противники закрытых зон проживания. Чаще всего по этому поводу высказывается профессор в области общественного планирования из Высшей технической школы в Стокгольме KTH Йоран Карс. Вот что он говорил на дискуссии о поселении в Онсале: «Думаю это дурное развитие, и я исхожу из двух соображений: во первых, если мы будем делать такое систематически, мы перенесем многое, что является притягательным в городах — культуру, парки, искусство — в закрытую, приватизированную зону. И это при том, что города нынче находятся в состоянии конкуренции друг с другом. Мы лишим наши города этой притягательности, их социальной сути. Города, одним словом, станут беднее. И другая вещь, может быть, более серьезная. Ведь уже в сегодняшней Швеции есть серьезнейшие проблемы с сегрегацией, когда у нас налицо колоссальные различия между богатыми и бедными районами. Это угроза всему общественному устройству. И поэтому важней искать пути к интеграции, нежели к исключению и огораживанию, что создаст еще большие проблемы».
Карс, впрочем, не думает, что следует применять некие моральные нормативы к тому, как и где состоятельные люди предпочитают жить. Но он видит в этом серьезную общественную проблему: «Мы имеем общество, скатывающееся в сторону угроз и насилия. И многие не чувствуют себя в безопасности. И главная наша задача — понять, какое общество мы хотим иметь? Но если мы продолжим в нынешнем духе, когда в таких крупных городах, как Гетеборг и Мальме, градус насилия растет, тогда подобные решения (закрытые зоны) будут естественным ответом». Карс приводит в пример Содертелье — город, в котором насилие и угрозы стали заурядным явлением. «Но там были применены экстраординарные меры против банд-формирований, и это стало способом решения проблем. Ведь ни один человек не хочет по собственной воле жить на огороженной территории, за воротами с замком. Это говорит о том, что он спокойно себя не чувствует. Это проблема всего общества, и она должна быть решена».
Официально на сегодня в Швеции лишь один по настоящему эксклюзивный, закрытый для посторонних, жилой район. Он был заселен в сентябре 2009 года в Мальме и называется Victoria Park. Единственное место, которое в нем могут посетить люди специально не приглашенные, — это ресторан. Но живут там, по словам очевидцев, преимущественно пенсионеры. Не бедные, разумеется.