Величие Гюнтера Грасса

В 1982 году, когда я находился в Гамбурге в связи с выходом в свет на немецком языке «Детей полуночи», мои издатели спросили, не хочу ли я познакомиться с Гюнтером Грассом. Разумеется, я хотел с ним познакомиться. Итак, меня отвезли на машине в селение Вевельсфлет (Wewelsfleth) в окрестностях Гамбурга, где в то время проживал Грасс. У него там было два дома. В одном он жил и писал, а второй использовал как художественную студию. После первого обмена приветствиями — предполагалось, что я, будучи более молодым писателем, должен был выразить свое преклонение перед ним, и это было мне в радость — он неожиданно решил, что меня можно потерпеть, отвел меня к буфету, где хранились старинные бокалы, и предложил выбрать один из них.

Затем достал бутылку шнапса, и когда мы прикончили ее, то уже были друзьями. Через какое-то время, пошатываясь, мы направились в художественную студию, где я был буквально очарован предметами, которые там находились. Всех их можно было узнать по произведениям писателя: морские угри из бронзы, терракотовые камбалы, гравюры, выполненные методом сухой иглы, на которых был изображен мальчик, дубасящий в жестяной барабан. Наверное, я завидовал его художественному таланту еще больше, чем литературному.

Как здорово, посвятив целый день литературному труду, пройтись по улице до другого дома и заняться художественным творчеством! Он создавал и обложки для своих книг: все эти собаки, крысы и жабы перебирались из произведений на обложку.

После той встречи каждый немецкий журналист, с которым мне доводилось встречаться, спрашивал меня о Грассе. Когда же я говорил им, что, по моему мнению, это один из двух-трех ныне живущих великих писателей мира, некоторые из журналистов с разочарованно отвечали: «Хорошо, ’Жестяной барабан’, конечно. Но ведь это было давно?». В ответ я пытался возразить, что даже если бы Гюнтер Грасс никогда не написал этого романа, других его произведений было бы вполне достаточно для прославления, а «Жестяной барабан» просто сделал его имя бессмертным. Циничные журналисты выглядели разочарованными. Наверное, они ожидали услышать от меня что-то плохое о нем. Но плохого я сказать не мог.

Мне нравилось его литературное творчество, его любовь к сказкам братьев Гримм, которые он переписал на современный лад, черный юмор при анализе исторических событий, смешливая серьезность, незабываемая смелость, с которой он противостоял злу, сумев выразить в настоящем искусстве то, о чем никто не решался говорить. (Впоследствии, когда на него стали вешать ярлыки нациста, антисемита, я подумал: пусть книги ответят за него. Они проникнуты таким жестким неприятием нацизма и осуждением Холокоста, что никакой антисемит написать бы их просто не смог).

На его 70-летие в гамбургском театре Thalia собрались все известные немецкие писатели, а также столь известные литераторы, как Надин Гордимер и Джон Ирвинг. Но больше всего мне запомнилось, что по окончании здравиц заиграла музыка, начались танцы, и вот тут Грасс проявил себя незаурядным танцором. Он умел танцевать вальс, польку, фокстрот, танго, гавот. Казалось, все самые красивые девушки Германии выстроились в очередь, чтобы потанцевать с ним.

И пока он грациозно кружился в танце, мне подумалось, что передо мной великий деятель немецкой литературы, прошедший сквозь ужасы и достигший вершин красоты, благодаря собственному остроумию, умению чувствовать то, что смешно.

Этим журналистам, которые в 1982 году хотели услышать от меня что-нибудь плохое о Гюнтере Грасс, я тогда сказал: «Наверное, он должен умереть, чтобы вы поняли, какого великого человека потеряли». И вот этот момент настал. Надеюсь, что поймут.

Салман Рушди - писатель, лауреат Букеровской премии в 1981. Его роман «Сатанинские стихи» (1988) вызвал яростный протест мусульман, та как  один из персонажей списан с пророка Мухаммеда. Иранский аятолла Хомейни публично проклял Рушди в своей фетве и приговорил его, а также всех лиц, причастных к изданию книги, к смертной казни.