Решение президента Путина отменить запрет на поставку Ирану зенитно-ракетных комплексов С-300 свидетельствует о переменах в российской политике на Ближнем Востоке. Недавно страны группы «5+1» и Иран заключили промежуточное соглашение. Теперь Кремль снимает с Ирана единственные санкции, которые Москва в одностороннем порядке наложила на Тегеран в 2010 году в попытке усадить его за стол переговоров. Это также станет первым результатом, который принесут иранцам достигнутые в Лозанне договоренности. Таким образом, Россия вознаграждает Иран за готовность договариваться с международным сообществом по ядерной программе. Разумеется, переговоры с Ираном будут продолжаться и, возможно, продлятся после крайнего срока — 30 июня, — однако сигнал, который, дала Тегерану Москва, очевиден: в случае неудачи переговоров Россия не поддержит новые санкции.
При этом, даже если существующие санкции будут ослаблены или сняты, Россия усилит свои позиции как поставщика оружия одной из ведущих региональных держав на Ближнем Востоке. Даже в том случае, если торговля между Ираном и Западом снова начнет процветать, это не будет относиться к поставкам оружия и военной техники. Эту нишу намерена заполнить Россия. В последнее время в Персидском заливе, в Леванте и на Аравийском полуострове обостряется стратегическая конкуренция между шиитским Ираном и суннитской Саудовской Аравией. Так как арабские страны покупают оружие на Западе (преимущественно в Америке), Иран становится особенно выгодным клиентом для российской оборонной отрасли. Ядерная энергия и оружие — две области, которые Москва явно считает приоритетными в своих экономических отношениях с Тегераном.
Впрочем, геополитическая обстановка, сложившаяся в результате украинского кризиса, подталкивает Россию ждать от Ирана не только экономических выгод. Когда отношения российских властей с Соединенными Штатами и Европейским Союзом сильно испортились, они стали видеть свою страну незападной державой, ищущей новые пути и стремящейся изменить миропорядок. В связи с этим Москва расширяет и углубляет отношения с крупными странами — такими, как Иран. Если ООН снимет с Ирана свои санкции, русские будут активно добиваться вступления Ирана в Шанхайскую организацию сотрудничества.
Решение Кремля по С-300, разумеется, раздражает Вашингтон. Русские, со своей стороны, утверждают, что поставки оборонительных вооружений не подрывают промежуточные соглашения и не ставят под удар перспективы окончательного урегулирования. Действительно, С-300 не смогут защитить Иран в случае, если Америка решит нанести по нему удар. Неофициально, русские дают американцам понять, что уступки, на которые Россия шла после холодной войны, в период сотрудничества, не будут автоматически сохраняться в текущем конфронтационном периоде. До сих пор Россия не пыталась сорвать деятельность группы «5+1» (чего многие опасались), так как ни обретение Тегераном ядерного оружия, ни американский удар по Ирану не в интересах Москвы. Однако С-300 — это, по причинам, о которых говорилось выше, совсем другая тема.
Еще важнее, возможно, тот факт, что решение Путина может осложнить отношения между Москвой и Израилем. Впрочем, разногласия по иранскому вопросу между Москвой и Тель-Авивом существуют уже давно. Русские традиционно считают опасения Израиля преувеличенными, а израильтяне полагают, что Россия — в лучшем случае — закрывает глаза на иранскую угрозу. Разумеется, Россия в целом предпочла бы сохранить с Израилем хорошие отношения. Однако усугубляющийся конфликт с Соединенными Штатами уже успел негативно сказаться на контактах между Россией и целым рядом американских союзников в Европе и Азии. Возможно, Москва сочла, что, если дело примет серьезный оборот, все союзники США, включая Израиль, все равно будут следовать за Вашингтоном в своей политике в отношении России.
После начала войны в Сирии многие арабские страны — и в первую очередь страны Персидского залива — принялись откровенно критиковать Россию, так как Москва поддержала Башара Асада, а Саудовская Аравия, Катар и их союзники — его противников. Напротив, Иран в сирийском вопросе оказался фактическим союзником русских. Вдобавок он активно противодействует Исламскому государству, которое Россия считает серьезной угрозой, в Ираке, и играет положительную роль в переживающем сейчас непростой момент Афганистане. Недавно Москва осудила осуществляемые Саудовской Аравией с благословения США военные операции против проирански настроенных хуситских племен. Конечно, никакого российско-иранского альянса в регионе не сложилось, но, тем не менее, во многих случаях интересы Москвы и Тегерана совпадают.
Пять лет назад можно было смело сказать, что у России на Ближнем Востоке нет интересов — кроме коммерческих связей, пляжей для российских туристов и традиционных поставок оружия нескольким сохранившимся со времен холодной войны режимам. С тех пор ситуация кардинально изменилась. Сирия стала символом возвращения русских на Ближний Восток, Египет — символом надежды на восстановление старых связей, которую питает Москва, а Турция — символом нового типа энергетических отношений с Европейским Союзом. Теперь Иран может придать российской ближневосточной политике стратегическую глубину — если только Кремль сумеет разработать стратегию, которая принесет России выгоды, и не запутает ее в паутине постоянно усложняющихся региональных противоречий.
Дмитрий Тренин — директор Московского центра Карнеги.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Пять лет назад можно было смело сказать, что у России на Ближнем Востоке нет интересов, но теперь Иран может придать российской ближневосточной политике стратегическую глубину — если только Кремль сумеет разработать стратегию, которая принесет России выгоды, и не запутает ее в паутине постоянно усложняющихся региональных противоречий.
