Каждые три метра располагались орудия — среднего и крупного калибра. Никогда в мировой истории еще не было большей концентрации артиллерии, чем ранним утром 16-го апреля 1945 года. Более 9000 орудий, минометы и другое подобное оружие, установленное на участке длиной 30 километров, открыло огонь ровно в три часа. Началось заключительное наступление советских войск на столицу рейха — Берлин.
Красная армия насчитывала 2,5 миллиона человек. Отдохнувшая и хорошо вооруженная, она наступала вдоль Одера. Около половины солдат входило во 2-й Белорусский или 1-й Украинский фронт, они должны были перейти реку в районе Щецина и Форста, организовать быстрое продвижение и окружить Берлин с севера и юга. Остальные, более одного миллиона солдат, должны были нанести основной удар под командованием маршала Георгия Жукова. Проход через Одер и через Зееловские высоты был самым быстрым путем к восточной границе Берлина.
Цель была — взять Берлин до наступления второго по значимости советского праздника — 1-го мая. Для ее достижения Сталин был готов жертвовать своими солдатами без каких-либо ограничений. Было ясно, что победа не зависит от преодоления установленных с начала февраля 1945 года немецких укреплений на Зееловских высотах. Операция по окружению противника сулила намного больший успех. Но так не думали ни московский диктатор, ни маршал Жуков.
Более того, маршалу пришла в голову безумная идея. После артиллерийской атаки, которая была настоящим адским огнем, в 3:20 начали вспыхивать зенитные прожекторы, которые освещали поле боя на Одере. Но немецкие солдаты — соотношение сил было 1:10 не в их пользу — отступили от передней линии огня.
Жуков отдал приказ стрелковой дивизии наступать на каждом из 30 километров при поддержке танков. Солдаты, освещаемые зенитными прожекторами, устремились навстречу огню войск вермахта и отрядов народного ополчения. Потери были гигантскими — на каждом метре фронта в тот день погиб один красноармеец. Но, тем не менее, прорыв сталинских войск не удался.
Около 10 часов утра Жуков понял, что его неверно продуманное наступление застопорилось. Только через три часа он решился позвонить в Москву и доложить о ходе операции Сталину. На тот момент хозяин Кремля был еще спокоен.
Его расположение изменилось спустя несколько часов, когда Жуков вынужден был доложить, что прорыва достичь в этот день не удастся. Тут же Сталин проинформировал маршала об успехах двух других советских армий. Тем самым, позиция Жукова как самого высокопоставленного офицера, была в опасности. Ему нужно было завоевывать Зееловские высоты, невзирая на возможные потери.
Но настолько же противоречивой была и оборонная стратегия. Поскольку вермахт не располагал более резервами, при помощи которых можно было организовать контрнаступление, и стремительно заканчивались боеприпасы, было понятно, что фронт сможет выстоять еще всего лишь несколько часов. Кроме того, на севере и на юге советские войска, встретившись со значительным сопротивлением, либо прорвав, либо обойдя фронт, стремительно выдвинулись по направлению к Берлину.
17-го апреля 1945 года изнуренные немецкие солдаты все еще удерживали свои позиции на укреплениях на Зееловских высотах. На следующую ночь на фронт были перевезены солдаты из Берлина. Но в отличие от схожей операции французского генштаба, когда в ходе сражения на Марне в начале сентября 1914 года на фронт были привезены солдаты при помощи такси, у вермахта не было возможности нанести удар противнику.
Бессмысленное сражение продолжалось. Жуков продвигал все новые дивизии к Одеру. Они медленно, очень медленно брали одно немецкое укрепление за другим. Маршал преувеличивал свои успехи, когда докладывал Сталину. Только таким образом он мог избежать отставки или даже расстрела. Жуков знал, что в случае неудачи его не спасет даже нимб победителя Сталинградской битвы. Через три дня был, наконец, осуществлен прорыв третьей и последней оборонительной линии. И вот, советские танки и артиллерийские соединения направлялись на запад. 20-го апреля они дошли до Бернау и открыли огонь из тяжелых гаубиц по Берлину.
«После окончания войны Жуков писал в своих мемуарах, что при принятии решения во время операции он не допустил серьезных ошибок», — пишет военный историк Ричард Лаковски (Richard Lakowski). Однако это утверждение советского маршала имело мало что общего с действительностью, поскольку сражение за Зееловские высоты было, в первую очередь, не военной операцией, а политическим аспектом эгомании. Это стоило жизней, по меньшей мере, 100 тысяч человек, включая пропавших без вести.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Сталин был готов жертвовать своими солдатами без каких-либо ограничений, чтобы взять Берлин. Было ясно, что победа не зависит от преодоления немецких укреплений, установленных с начала февраля 1945 года на Зееловских высотах. Операция по окружению противника сулила намного больший успех. Но так не думали ни московский диктатор, ни маршал Жуков.
